Рейтинг публикаций

Плохо в эту ночь быть одиноким

...она удивилась до какой степени странной ей показалась собственная комната, которая вдруг наполнилась звуками вселенной, странным дыханием другого пространства. Он точно был здесь, явно и скрыто, в каждом шорохе квартирного уюта, в каждом дуновении ветра на балконе. Он был здесь даже, когда сгорела каша, убежало молоко, гневно и заунывно засвистел чайник.

...решили жрецы призвать Всевышнего во Храм, возведенный для Него, собрались они на самом высоком ярусе и стали возносить молитвы. Но не смогли они призвать Всевышнего, потому что тайну Имени Его забыли. Тогда вместо Всевышнего поселились в Храме бесы, которые развратили все народы земли богатствами Храма. И тогда увидел один праведный каменотес разврат, который кругом творится, и спросил у Всевышнего, почему Он во Храм не вошел и отчего поселились в Храме бесы?

...Женькино поколение было последним или, быть может, предпоследним выпуском автохтонных студентов, прошедших классический экзаменационный путь от начала до конца. Внедренный в высшее образование кибернетический отбор привнес в универ атмосферу равнодушия и заочной отстраненности, хотя никакой вины самих «киберов» в этом, конечно же, не было. Просто они не понимали традиции, которые складывались в университете до них, и создавали свои собственные традиции, которые вели к быстрому забвению прежних.

Когда я бываю пиренейской овчаркой, мой сосед со своими охранниками на улицу носа не кажет. Боится. Он – спившийся банкир, укравший собственный банк. Он пришёл с канистрой бензина и сжёг мой первый дом. Тогда тоже шёл дождь. Выгоревший дом как раздавленное насекомое укрывал свои дымящиеся внутренности полуобрушенными стенами, поворачивал ко мне обгоревшую шею почерневшей дымовой трубы.

Войны никакими категориями и нормами права не описываются и уж тем более не регулируются. Справедливость тут самое большее – мера неизбежного зла, а она всегда задается ситуацией, балансом сил, да временным уговором. По-другому – сделкой, потому что единственное, что по силе равно войне, это выгода.

К 60 годам, когда Михаил Михайлович вышел на пенсию, ему стало от людей тошно.

Разговор особо не клеился. Мы молча смаковали великолепно сваренный кофе, стараясь не встречаться глазами. Я всем своим видом норовил показать, что пришёл не за этим, а она, что вчерашняя доступность была не правилом, а исключительным исключением.

Роман перевели на пять языков и напечатали в двенадцати странах, но не здесь. Здесь его самого, автора, начали выслеживать, вынюхивать, выкуривать из норы анонимности, чтобы прикончить. Но он не дался. Взял имя Евграф – «пишущий хорошо» – и залёг на дно. Кто он, где он, зачем он, сам порой не помнил.

Взгляд глядел и видел: городился город; пылила пыль, копошилось копошение и суетилась суета.

...Утром, раскрыв окно, вижу: журавли! Летят клином высоко в чистом, голубом небе, курлычут. Поехали на пл. Стачек, танк на постаменте, дзот в цветах, в георгиевских лентах. Концерт, песни, участники шествия «Бессмертный полк» с портретами на древках. Часы неба и часы души не повторяются. Если зажечь свечу у себя за спиной, а перед собой поместить кристалл кварца, чтобы свеча его освещала, и сосредоточить взгляд на освещенном кварце, то в голове возникнут все книги, которые тебе необходимо написать, и все мысли, которые тебе надо написать в этих книгах.

...причиной ссоры стала самая простая вещь – отсутствие аппетита у Башкина, о котором он говорил родителям неоднократно, стараясь смягчать тон и варьировать формулировки. Однако они упорно отказывались воспринимать его слова в прямом, буквальном смысле, и пытались истолковать их по-своему. В чем здесь было дело? Может быть, они считали, что он врет или по каким-то причинам скрывает от них свои истинные побуждения?