Проза

Раздался звонок. Это, очевидно, были гости. Я открыл. Первым прибыл лохматый куб, на ощупь состоящий из чего-то упругого, вроде желе – я, впрочем, не дотрагивался до него, а только представил себе его вероятную консистенцию. Куб с трудом протиснулся в дверь, задвинулся в угол комнаты и замер там.

Следом за ним появился кинжал, состоящий только из острого со всех сторон лезвия. Я приветствовал его, помахав рукой, он сверкнул в ответ. Не дожидаясь приглашения, он проскользнул в комнату и вонзился в доску пола позади меня.

Илл. к рассказу "Нашествие гостей" Кати Берестовой.

Пришло распятие, крест которого имел самостоятельные ноги и руки. Оно, как и положено, разместилось в красном углу.

Прикатилась прозрачная полая сфера, внутри которой находился кипящий чайник. При вращении сферы он странным образом не переворачивался – вероятно, был хитроумно закреплен. Однако непонятно было, как его выключить, и чайник продолжал кипеть. Сфера изнутри частично запотевала, но не наполнялась паром целиком. Она взгромоздилась на стол для гостей и расположилась в его центре, ловко балансируя.

Явился мой закадычный друг Асбест, он принес в подарок бутылку Килиманджаро. С ним мы душевно поздоровались.

Прогрохотал гром, сверкнула молния – они тоже намеревались быть в числе гостей, но не обладали необходимой продолжительностью существования.

Подошла к дому и не поместилась в него, оставшись на пороге, гигантская моська, похожая на слона. Она начала лаять сама на себя. Прилетел комар, стал пить ее кровь и лопнул от переедания.

Прибежали рифмы «блоха – плоха», «душа – хороша», «тоска – сладка», «носки – близки», и другие. Их была целая гурьба, все я не разглядел.

Прискакала и сама блоха, причем коронованная и в пурпурной мантии. Она называла себя королевой Великобритании.

Притащилась гладильная доска в форме красной звезды с раскаленным утюгом на каждом луче.

Явился чайный сервиз, представляющий собой каракатичное семейство.

Прикружился вальс дамы и кавалера.

Бородатый мотылек припорхнул на огонек.

Спикировал бомбардировщик, не став, впрочем, прибегать к бомбометанию.

Поступил сороконогий стул.

Явились цифры хаотической системы исчисления.

Прибрела вкопанная в землю колонна с кокосовым сарафаном на голове.

Прискакал безногий от природы конь – в силу строения своего существа он перемещался на зубах.

Пришла ацетиленовая шоколадка в пеньюаре из гвоздей.

Приполз крокодил, состоящий из гусей, завернутых в чугунные тряпочки. Он нес в зубах складную розу, которая в разложенном состоянии была в 33 километра длинной, но компактно собиралась и становилась величиной с ноготок.

Прибыл короткобойный танк, который стрелял на микроскопические, невидные невооруженным глазом расстояния и при этом превращался в суп с подошвами лососевого бакенбарда. Танк был лишен брони, она пришествовала отдельно. Эта броня представляла собой туго натянутую паутину, а в ней сидел паук-кулебяка.

Пришла фраза «на этом перечисление гостей заканчивается», однако она не осуществилась, пантеон гостей продолжил пополняться.

Явился континуум коленных валиков, начиненных пшеном.

Прикатила карета, запряженная четверкой других карет, в свою очередь также запряженных каретами – это продолжалось, насколько хватало глаз; на каждой из карет сидела еще одна карета и погоняла каретой вместо хлыста. Каждая карета-погонщик и карета-хлыст также была запряжена четверкой других карет и в остальном оснащена тем же манером, что и первичная карета.

Пришлепало и нечто такое: один глаз, два рта, три носа, четыре уха, пять волосинок и шесть бород, а в центре всего этого кособокий параллелепипед с горчицей и мерехлюндией.

Повалил снег, состоящий из мимолетных снежинок-гостей.

Пронеслось дуновение Бога.

Пришел Некто и стал кричать «надоело, надоело!», но не уходил.

Явился и Никто, топорща свой единственный лихо закрученный ус.

Ты, читатель, тоже оказался среди гостей.

Прибыл дом, неотличимый от моего, но размером с ладонь. В него также набивались гости, а внутри можно было разглядеть крошечную копию меня.

Притащился список гостей, где они все были поименованы. Пришел автор этого рассказа. Появилась Суть. Каппадокиец во фригийском колпаке прискакал верхом на горбу от верблюда.

К прочим присоединился Гость, олицетворяющий собой это понятие, но не обладающий какими-либо специфическими индивидуальными чертами.

Собравшиеся уже не помещались в доме, они толпились на ступенях крыльца и во дворе; задние ряды, между тем, продолжали напирать. Несмотря на давку, чувствовалось праздничное настроение. Из гущи толпы раздался крик: «С днем рождения!» Приглядевшись, я увидел, что кричал разбойничьего вида торт – на нем была повязка с черепом и скрещенными костями, а на плече его сидел попугай. «Кого с днем рождения?» – спросил я. «Разумеется, тебя! Ведь ты принимаешь гостей», – ответил торт. «У меня не день рождения, – сказал я. – Я вообще еще не родился». Но это возражение не было услышано. Может быть, мои слова сочли за шутку. Было видно, что торт в общей давке ломится вперед, чтобы меня поздравить. За ним протискивались и другие – реплики и действия торта, видимо, были расценены как некий поздравительный сигнал. Возможно даже, что поздравление было для гостей лишь поводом, условностью, а настоящей их целью было во что бы то ни стало проникнуть в мой дом. Охваченные единством действия, гости как будто слились в целое, в набегающую и бьющую волну; я почувствовал, как она захлестывает и вбирает меня, и из хозяина я также превращаюсь в гостя. Так гостевая масса восторжествовала, поглотив последнего хозяина.