Литературная критика

...стихи Набокова обычно имеют знакомую, даже пыльную декорацию, унаследованную от романтизма... Форма стиха у Набокова обычно традиционна – стихи часто написаны ямбом. Среди адресатов Набокова – Муза, поэт, ангелы, «я», сердце, душа, и, неизбежно, Россия, память.

Японская и китайская культуры слишком древние для того, чтобы их потомки поддерживали распущенность и относительность. Это всегда тотальность, глубинная сила, в чем-то даже однозначность.

С чем вообще можно сравнить этот период в области неформальной поэзии, существовавшей в 80-х и массово вышедшей к читателю в 90-х? С географической точки зрения «область» здесь очень даже к месту, и «В преддверии осени» Александра Спренциса – поэта, явно принадлежащего упомянутой поэтике 90-х – яркое тому подтверждение.

...перефразируя одного из героев романа, можно сказать, что чтиво это – «бросающее вызов, бросающее навзничь, отбрасывающее свет на Оруэлла и Замятина, на Хаксли и Сорокина».

...«жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». И Виктор Пелевин, следуя этому правилу, даже, можно сказать, – завету, в этой повести, как обычно связывает историю с современностью, включая в повествование приметы и советского времени, и современной постперестроечной России...

«Скорбящий киборг» - конечно, не биография и не монография, а пролегомены, введение в мир Галас, распахивание дверей в него, будто эрудированный знакомец рассказывает тебе, ставит диски, вот, послушай еще, а тут с ней был такой случай!..

Русское, национальное, хлебом и землёй пахнущее точно увеличено гигантской лупой...

Стих дидактический, хотя и скрыто: коли не найти гармонию меж внутренним и внешним, не жить вам, люди!

Кристалл сострадания – драгоценность, присущая русской классике вообще, но у Чехова он играет опять же гранями такой тонкости, что заплакать, дочитав, к примеру, «Дом с мезонином» куда логичнее, чем спокойно отложить книгу в сторону.

...если искать первоисточники этой прозы, то мнения читающей публики, безусловно, разделятся. Одни, более умудренные в воскресном чтиве, укажут на какую-нибудь «Жизнь и ловлю пресноводных рыб» (...) другие покосятся на Пришвина с Лесковым, а третьи будут бить себя в грудь Сорокиным.

...чем больше «объемлешься поэтом» – тем выше ИМ восхищение и всегда непосредственно, и никогда наоборот, и дальше – больше, больше…, при том, что живой Пушкин никогда не озабочивался стать иконостасом. Просто заданный им стандарт качества его жизни пронизан столь высоким Идеалом, что кажется и превзойти его нельзя – хоть бы каким боком «к нему прикоснуться»! Поэт и поэзия слились в нём в вершинной иерархии «структуры личности», и в видах этой «конечной точки» все мелочи жизни оказываются не более чем муравьиными хлопотами у подножия холма.