С тех пор, как ад в гармонию терцин \ Я облачил – красны мои одежды, \ Как пламя – а лицо ещё смуглей \ И суше стало. Слышу за спиной: \ "Он был в геенне – опалил огонь \ Ему лицо; глаза же, словно угли…" \ Да, "Ад" мне дался мой не так легко, \ Но рай куда трудней – он всех гармоний \ Гармония. Ему не нужен звук, \ Чтобы звучать, не нужен свет, чтоб видеть. \ Он сам себе – и звук, и свет, и слово; \ И всюду он, и нет его нигде. Да, сложно ад писать, но рай сложнее: \ Нет подходящих красок для него.

Сон? Нет. Сонет, созвучий вороньё, \ Над Данте с Шелли дремлющие сони. \ А сонм серпов сонирует жнивьё \ И донны славят Венус на балконе. \\ Копьё метафизичней, чем ружьё, \ И потрясать им – холить на ладони \ Глагол, каких не знает бытиё \ Ни Сони Мармеладовой, ни SONY. \\ Бряцай и пой, античный логаэд! \ Твои синкопы дождь веков не смыл: \ “Вкус, батюшка, отменная манера!” \\ Блажен псалмов былинно-белый свет – \ Но лишь сонету ведом высший смысл \ Существованья слова вдоль размера. \

Художник должен быть монументален – \ И в радостях летучих, и в скорбях. \ И если образ вздумает он древний \ Извлечь из тьмы твердеющей времён, \ То пусть в уме не сразу, постепенно, \ Рождается и возрастает он. \ От тесноты сознаньем отсекаем, \ На Божий свет являясь по частям, \ Он, наконец, предстанет, узнаваем, \ Как старый друг приветливым очам.

Лишь Свет звенеть заставит каждый атом \ И кладь земных трудов лучом крылатым \ На крутизну мгновенно вознесет. \\ И всё, к чему он прикоснется снова – \ Струна, бутон, улыбка, камень, Слово – \ Надмирной явью пышет и цветёт.
***
...Ибо любить – это значит ступить на карниз \ Чего-нибудь стоэтажного где-нибудь на Гудзоне, \ Покрепче зажмуриться, как сомнамбула, и – качнуться \ Вслед за сиянием, скользящим по гребням крыш \ Под расступившимися созвездьями голубыми, \ И на оклик рассудка и памяти не обернуться, \ И за дюйм до асфальта верить, что ты – летишь, \ И за дюйм до асфальта благословить ваше имя. \