Рейтинг публикаций

Черт страшен не тем, что рогат и черен, а тем, что собственного лица не имеет. Это идеальный образец конъюнктурщика, который всегда «в первых рядах», без колебаний колеблется вместе с линией партии, азартно следит за спорами и дебатами

Как это назвать? Коллаж или оммаж? палимпсест или просто интертекст? питерский плейбой Евгений Майзель составил это произведение из фраз, которые писали Маргарита Меклина и Аркадий Драгомощенко. Надеюсь, что очень скоро в библиотечке "Митиного журнала" (Издательство "Сolonna-Press") Выйдет томик с перепиской этих, очень важных для современной литературы, писателей. Тогда все эти фразы, цитируемые Майзелем, можно будет прочитать снова - в иной последовательности и в новом контексте.

Открывает дверь: тьма, во тьму шаг, и чувствует тело женщины вдруг, прильнувшей к нему.

Наивная детская уверенность, что умрут все, кроме меня, оказывается вполне корректной в логике этого построения. Умрут все, кроме меня, потому что Я как Я не существует в смерти. И это не эгоизм (вернее, эгоизм здесь есть проявление гораздо более общего закона), это условие нашего сознания.

Совсем недавно закончилась война во Вьетнаме, и мы в первом классе делаем для вьетнамских детей подарки. Какие-то пластиковые аппликации. Дошли ли они до Вьетнама – не знаю. Вряд ли их украли – училки или кто там ещё – уж больно жалкими были наши поделки. Наверно, пылились благополучно в ящике, пока их не выкинули.

Она летела с открытыми глазами. Ей казалось, что летит она спиной к земле, а лицом к небу. И видит, как снежинки остаются позади ее полета

Вернеровские пенсионерки оскорбились бы, если бы их сравнили с рыбинскими бабками. Но и те, и другие были типичными «брежневскими старухами». И то, что эстонки лучше одевались и пользовались косметикой, не имело на самом деле никакого значения…

Свои заметки Алексей Парщиков посвятил предыдущей книге известного поэта-метаметафориста Ильи Кутика, посвящённой коту. Ну, да, вслед за Элиотом, Кутик посвятил целую книгу своему коту. К сожалению, книга эта совершенно неизвестна российскому читателю (за исключением небольших кусков, опубликованных челябинским журналом «Уральская новь»). Да и сам Илья Кутик как-то выпал из поля читательского внимания, сначала жил в Швеции (итогом чего стала замечательная книга переводов и переложений шведских поэтов), теперь преподаёт в Штатах. А недавно Илья прислал мне свою новую книгу, отрывки из которой будут вывешены в «Эгоисте». Следует отметить, что осенью, если всё сложится хорошо, обе эти книги выйдут в России. С чем я всех нас и поздравляю.

Ценностям, заданным в форме «категорий», «писаных» правил, субъективизм противопоставил «физически», «инстинктивно» ощущаемую ценность – ценность моего существования и моей свободы.

Книги казались ей океаном, который ей никогда не переплыть.

Он был следователем, допрашивавшим меня в казенном, лишенном всякой индивидуальности кабинете

О синхронном, ухронном и анахроничном в моих восьмидесяти мирах