Рейтинг публикаций

лето \ времени подол \ расписанный горами и морями \ лесами и холмами \ звездами болями истинами \ дыхания шепоты дуновения \ скрыты под подолом времени \ оживают они вздрагивают просыпаются

Горит полночная звезда \ Туманный сад ветвится \ Голодный демон Дэррида \ Над спящими глумится

Достать свирель и свитер. Свирель – для крыс этого города. Все крысы уйдут, сгинут в мутной реке, где водится форель о трёх головах. Все крысы, летучие мыши, собаки, арабы, русские, вьетнамцы, турки, кнехты, бюргеры, - все, заворожённые трелью моей свирели, найдут себе вечный покой на дне этого Мозеля или Ганга.

Что именно привлекло меня к этой смуглой девушке с рыжеватыми волосами и раскосыми глазами, до сих пор не знаю. Ее лицо, излучающее доброту и теплоту, было настолько мне дорого, что я не мог представить свою жизнь без нее.

Я ложусь на футон, закрывая глаза. Я знаю, что Адель делает сейчас то же самое в монастыре. Мы готовы к обретению – неизбежное должно свершиться. Да поможет нам Господь!

Майнлендер – едва ли не последний, наряду с Гартманом, в истории европейской философии мыслитель, отличающийся твердой волей к философскому системотворчеству: «Философия освобождения» изложена как конгломерат отдельных, но при этом взаимосвязанных, пронизанных единой основной мыслью рассуждений на предмет теории познания, натурфилософии, этики, эстетики, социально-политической философии (расширенной Майнлендером до философии истории) и метафизики.

Я – москвич! Сколь счастлив тот, кто может произнести это слово, вкладывая в него всего себя. Я – москвич! Велик Я… Говорят, что за пределами Москвы есть еретики, которые утверждают, что никакой Москвы нет, что всё это телевизионный обман, матрица и набор симулякров. Какая трагедия не верить, что Москва существует! И какая трагедия в неё верить…

Невольно подставляешь горсть, \ качаешь на своей ладони \ лиловую тугую гроздь \ на память о далёком доме... \\ шестнадцатиквартиный дом – \ два этажа и два подъезда – \ и за сиреневым кустом \ отверста мировая бездна.

Ни связи, ни работы, ни перспектив. (…) Зато воскресли былые ремесла, на кухнях затеплилась интеллектуальная жизнь, и снова стал актуален упомянутый советский салат «мимоза». Точнее, домашняя снедь надежно заменила Макдональдс…

Питер Брейгель был прав: мы по жизни бредем, как слепые

Уже десять лет не живу – не сдыхаю, – вдруг говорит старуха. – Живым помогать – силы нема. Так хоть помёршим! А больше уж не годна ни на что! Кто придёт сюда, до своих – пойду, блины спеку, вместе помянем. Но как солнце зайдёт – всех гоню. Я не верю ни в Бога, ни в чёрта, но на кладбище после солнца – самая нехорошая примета. А днём вот прикапываю: чья могила – неизвестно. А вон и ещё могилки – сироты. Кто ж последит, как не я? Это мой христианский долг. Сама…