Рейтинг публикаций

...Краснодар был городом богатым, уютным и спокойным. Четвёртый в России оплот рвачества и спекуляций. После Москвы, Санкт- Петербурга и нефтяных регионов. При этом более спокойный и гораздо менее космополитичный, старосветский. Таким Краснодар перестал быть лишь незадолго до превращения его опять в Екатеринодар. До этого люди были резко против возвращения дореволюционного названия. Не из какой-то приверженности к коммунизму. Просто они подсознательно боялись, что с изменением названия рухнет их относительно налаженная жизнь. Жизнь, тем не менее, рухнула.

А потом распластался, улёгся на мостовой, затылок лёг на камень. Глаза его оставались закрытыми, он их так и не раскрыл

Не знаю, сколько он прожил лет, очень много, время ему было нипочем. Я думаю, он от жизни устал. Я это понимаю, особенно теперь. Иногда чувствую, как неважно все... поскорей бы пройти, пробежать, исчезнуть в черной дыре...

В сентябре 1918 армия Платонии начала наступление из Атлантьевска на Петроград. Почти не встречая сопротивления на своем пути, белогвардейцы умудрились пересечь всю Енисейскую, а затем и Тобольскую губернию, вплотную придвинувшись к Уральским горам, за которыми для них открывался огромный стратегический простор ввиду катастрофического отсутствия на данной территории сил Красной армии.

Будь проще, а то прослывешь эстетом...

Теперь Рим стал так силен, что мог на равных воевать с любым из соседних городов. Люди радовались, пили винцо, ковыряли пятерней в носу, торговали, дрались, опохмелялись, спали до обеда, в общем, вели себя свободно и непринужденно.

"...На коров, что председатель Люсе дал, есть в колхозе разнарядка: столько-то от них молока в день надо с машиной на центральную усадьбу отправлять. А Люся, жалея пенсионеров, остальное молоко им дешевле продает. Молокозавод ведь принимает продукцию у деревенских за копейки".

Нетрудно представить себе банду менад, дружину амазонок, профсоюз весталок и прихрамовых проституток, феминистскую ячейку Лисистраты или тайный орден зажигающих на шабаше ведьм. Труднее вообразить нечто вроде артели юных провинциальных поэтесс, а именно ее и попытались создать героини этого краткого очерка.

Когда Азиз услышал натужный рёв, от которого затряслись стенки его лачуги, Азиз сразу понял кто пожаловал к нему сегодня. Это мог быть только Абу Ахмад, местный амир. Он ездил на джипе с кузовом, в котором стоял большой пулемёт. А за джипом всегда ездил танк с пушкой. На броне которого сидело с десяток автоматчиков.

Хочется украдкой заглянуть внутрь. Взять на себя смелость и уличить светящиеся внутренности дома в наличии внутри того, что там есть, что бы там ни было. Чтобы пробраться сквозь заросли, сквозь частокол посадок укропа, пришлось бы слаженно работать какими-нибудь секретными, неизвестными мышцами тела, до того неизведанными...

Этот человек будто ворвался в свою же квартиру. Мельком посмотрел на меня и, казалось, мигом забыл.

...Любая языковая форма не идею в себе содержит, но скрывает жуткое зияние. Только ничевоки осмеливаются без головокружения и рвоты заглядывать в эти бездны обыденных слов.