Рейтинг публикаций

Я было уже совсем потерял надежду найти какую-нибудь мирную страну и стать ее гражданином

Сергей Юрьенен уехал из страны ещё при советской власти. Голос его, звучащий по радио <Свобода> мы знали лучше, чем его ёмкую, полную пауз и бешенно прущей энергии, прозу. Книги Юрьенена возвращались постепенно - в эмигрантских альманах и малотиражных журналах. Местный литературный истеблишмент, отчего-то, не торопился обратить своё просвящённое внимание на этого остроумного и совершенно <не нашего> человека. Может быть, поэтому?

Имя Маковского и вся его жизнь обросли легендами и слухами, как и положено большому поэту. Так Велимир Хлебников носил свои стихи в наволочке, и где-то в степях мальчишки растащили его наволочку на цигарки, а Маковский свои стихи и малочисленный скарб возил в клетчатой сумке-тележке на колёсах, которую очень любил. И эту тележку у него украли. В стихе он к ней обращался одушевлённо, называл её "друг", и в последних строфах сказал, что они с ней, с "верным металлическим другом" уже встретятся в раю.

…живущих «по Байрону», разрушающих себя «по Байрону» и путешествующих «по Байрону» куда больше, чем читающих его стихи.

Соборы, чтоб возноситься над сором, \ триумфальные арки — возвращаться во славе, \ библиотеки — сонному слову, \ квадриги — не менять их на переправе. \\ Судьбы кружат в земной круговерти: \ инерция жизни, энергия смерти.

Вы ведь помните сюжет романа: некто, посредственный и неприятный, захватывает в плен и держит в подвале нечто яркое и оригинальное, просто держит в подвале, ни для чего, ни для кого, позволяя этому медленно и мучительно умирать и, пользуясь беззащитностью, беспомощностью, зависимостью этого создания и своим всевластием, иллюзорным, конечно, временным, создает множество эротических фотоснимков.

Знаете, есть такая наука – обходиться минимальным. Выживание в лесу, в пустыне, на севере, во время голода, во времена кризиса. Это напоминает духовную науку аскезы или буддийского непривязывания себя к жизни нитями соблазна, сострадания, высоких идей

Речь странного поэта Аркадия Драгомощенко на торжественном вручении странной екатеринбургской писательнице Юлии Кокошко премии Андрея Белого в 1997. И – никаких комментариев.

Я смотрел на этих людей, которые были обкрадены столь чудовищным образом, и мне было их невыносимо жаль. Я понимал, что они обречены и уже не выживут, как и Акакий Акакиевич. Все они умрут от горя и несправедливости.

Не пришло ли время вслед за "Черным квадратом" выставлять "Чистый лист" как апофеоз модернизму в художественном слове?

Любовь по своей природе невербальна – и невербальна тем более, чем больше произносится слов и чем более они обнаруживают свою бессмысленность перед лицом более совершенных и более точных форм выражения. Вот именно – этих самых. Потому что никак иначе, чем через опыт обретения и расставания, не передать тот ужас обретения и потери, ужас понимания того, что это навсегда и что эта любовь перепахала тебя так, что буквально ничего в тебе от прежнего человека не осталось и что ты, да простится мне это сравнение, упал Савлом, а встал Павлом.

дорога в гости – ковёр накрыт, \ округа шепчет: остановись, \ там за погостом дубовый скит – \ в простонаречьи зовётся "жизнь".