Рейтинг публикаций

В переводах Константина Мамаева: Бог часа ("Над головой моей власть твоя..."). Боги ("Ты, тихий Эфир! Красиво, всечастно укроешь..."). Ход жизни ("Большего ты хотел, но любовь притиснет..."). Эдуарду ("Вас, старые друзья свыше, бессмертные..."). Вулкан ("Теперь приди и укутай, дружеский Дух Огня..."). Ниже Альп ("Святая невинность..."). Мужество поэта ("Не родны ли с тобой все живущие").

Символической, по Гегелю, является архитектура, которая содержит смысл в себе самой, в своей внутренней структуре, а не является оформлением независимо от нее существующего смысла.

Жизнь сознания между двумя берегами той и этой реальности нашла для меня свой знак

На втором этаже он быстро нашёл то, что искал. Это была единственная, кроме холла, освещённая комната в доме. За большим письменным столом, в глубоком кресле с высокой спинкой – «Ну, прям Тони Монтана...» – лицом к открытой двери, свесив голову на грудь, спал человек, приходивший к нему вечером и чьё лицо было на фотографии в машине

В цеху упаковки сильно пахло молоком. Женщины, находящиеся на разных сроках беременности сидели вокруг большого стола и заворачивали пластиковые патроны в вощёную бумагу. Новых работников они приняли настороженно.

Это маленькие мерзкие твари. В <трубу> я видел целые колонии лонгфобов на мозговом срезе одного утопленника. Они цвета красной болезни и старости. Они очень медлительны в нашем понимании этого слова, но ими поражены 95 процентов всех голов в мире.

...разве дорога — не риторический вопрос с оплаченным закатом?

Восемь рассказов из азбучного цикла "Сторож, богородица, ангел" (4): Деревья пилят. Дома взрывали - детки упали. Европа. Жертва, валенки, коньячок. В церкви пахнет жратвой. Засранец. Земли я тебе насыпал. Мои Зинаиды.

Лето. Я ем-сижу абрикосы. Зачем-то из китайской миски. // Просто – ну нет другой, достаточно вместительной – для абрикосов. // Ем, а потом сушу // косточки – на отдельном блюдце (по какой-то странности, оно японское). // Антагонизм! В риске // столкновения Китая с Японией – есть, конечно, высокая метафизика, ясное дело.

...видоплясовское комичное преклонение перед иностранным доходит в Смердякове до открытой ненависти к России (и – шире – ко всему человечеству): "В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с. ... Я всю Россию ненавижу "...

Карену захотелось прямо здесь, на «Полежаевской» убить Джинсового Короля, задушить, сломать его жирную шею. Но Егорушка аккуратно и очень крепко взял Карена за руку.

Сеня барабанил мне в дверь как-то по-особенному, с едва ли не амикошонской настойчивостью: подозреваю, он весьма хотел бы сделаться моим другом. Я же, в угоду ему, порою подыгрывал с пугающей достоверностью. Захаживал он, впрочем, все чаще с какой-либо нуждою.