Рейтинг публикаций

Такие, как этот, неотшлифованные тексты не имеют права на существование (?) в сущности (сомнения с запятой), но иногда они как бутылки в записками, бросаемые в океан, и записка давно стерлась, но все-таки была... Кончится ЖЖ, как все кончается, но возникнет нечто новое. Когда разобщенность слишком велика, то теряется напряженность взаимодействий, а значит теряется и само искусство. Оно ведь, как наука тоже, занимается исследованием связей, первая в виде законов, искусство в виде пристрастий, тяготений, ассоциаций. В самом важном прямые вопросы и ответы дают меньше, чем далекие ассоциации, вспомните хотя бы Шредингера...

Скандальная премьера Второго фортепианного концерта; критика о концерте. Окончание Прокофьевым Консерватории по классам фортепиано и дирижирования. – Вторая поездка за рубеж; Дневник и замысел трагической симфонии; Дягилев заказывает Прокофьеву балет.

....оттуда, из сферы ирреального эстетический образ и соучаствует в делах мира.

Новая российская пьеса – это главная и, пожалуй, единственная новация современного российского театра. Это не только фактор обновления театральной эстетики, её языка, не только появление новых смыслов, это попытка повернуть театр к современности, заставить его очнуться от ностальгических сновидений.

Посредством (мифо)творчества художник призван превратить себя и свою жизнь в произведение искусства и, тем самым... собрать себя. Вот почему мифотворчество это далеко не тривиальное слово по отношению к работе художника, а суть самого творческого акта

" :Концептуализм, ведь, не театр. Концептуализм, это же не совсем искусство... Это "искусство", где в качестве материала используется не эстетический конструкт, но некий "ноос", абстрактно-логические предикаты... Эстетическое должно в себе нести некую материальную ипостась. Скажем - "звук", движение, цвет, свет, слог, что-то, что неосознанно умеет сопротивляться идеологии... Концептуализм, поэтому - это в меньшей степени искусство, это больше все же что-то только ментальное, идеология..."

...вспоминаются слова Лу Саломе, много жившей в России и писавшей в 30-х годах ХХ века, что хотя русские все еще относятся к языку как к чуду, <все же я часто говорю себе: среди этих самых людей, даже в них самих, живут немейшие из немых. От тех, кто нем, потому что почти не мыслит, до тайных и лукавых мыслителей, которые не пускают слово в глубины своей души, а отбрасывают его на поверхность, как блестящий предмет, как игрушку, к которой они равнодушны, - чтобы их собственная самость, как у деревьев или зверей, вызревала в глубоком мраке>.

Стасов писал: «Всего досаднее и больнее знать, что Глинку глубоко и серьезно оценили раньше всех – кто? – иностранные талантливые и гениальные люди... Первым заговорил Лист. Он стал рекомендовать Глинку русским. Какой срам и стыд!"

Может быть, когда исчезает «Я», тогда и начинается кино. Предположение, которое сквозит ужасом потери себя, восхищает ухарством танца над пропастью, парализует пристальным взглядом, направленным в Небытие. Важно понять следующее: бояться нужно только неизбежного, потому что в какой-то момент такого непрерывного страха перестаёшь бояться вообще.

...Не свободен человек от общества.

Они разрабатывали основы религии для человека будущего и, конечно, свои взоры обращали на новое искусство, увидев в нем основное визуальное выражение зарождающихся культов.

Настоящий новый русский артстрим.