Онтологические прогулки

          В культурологическом контексте вопрос о месте Yes в процессе эволюции музыки 60-х годов оборачивается вопросом о роли и месте классицизма в истории становления музыкального стиля эпохи.

          Применительно к рок-музыке термин «классицизм» может показаться не вполне уместным, но, следуя схеме Г. Вёльфлина, считающего классицизм одним из двух полюсов любой развитой художественной традиции, присутствие аналога классицистской традиции в сфере рок-музыки вполне оправдано.

          Классицизм сегодня воспринимается как попытка канонизации некой стилистической формы, придание ей характера образцовой и неизменной. Неизменность интерпретируется как знак максимального совершенства. Именно эта максимальность и не предполагает дальнейшего развития, т.к. форме далее развиваться некуда, она обретает полноту собственного воплощения. Логика классицизма производна от логики неоплатонизма. Классицизм это и есть неоплатонизм в его частной – художественной – репрезентации.

          Такая образцовая форма не впускает в себя ничего случайного и, следовательно, личного. Отсюда – её эмоциональная холодность, отчуждённость от непосредственного опыта. Ею можно (и необходимо) восхищаться, но глубинное чувственное сопереживание с ней возможно только при условии полного растворения (исчезновения) всего личного. Это – пантеистическая по своей сути перспектива. И это тоже закономерно – в том смысле, что соответствует логике неоплатонизма: пантеизм возникает там, где Идея и личность мыслятся в совместном существовании.

          Но реальное положение дел на линии становления оказывается несколько иным, нежели то, о чём говорит идеология неоплатонизма и, следовательно, неоклассицизма. (Идеология стиля – это сумма представлений стиля о самом себе, которую стиль стремится внедрить в общественное сознание.)

          Во-первых, классицизм никогда не берёт форму в некой готовой вариации из существующего наследия. Классицизм не извлекает-из. В действительности, он создаёт. На основе существующего наследия классицизм формирует нечто новое, не имеющее аналогов в прошлом. Так вневременное оборачивается модернизмом. Но это та вариация модернизма, которая не только не стремится подчёркивать собственную новационность, но и всеми способами подчёркивает свою связь с уже существующим прошлым.

          Классицизм создаёт новый образ прошлого – такой, которому прошлое никогда не соответствовало, и находит в этой новой картине прошлого своё место.

          Во-вторых, реальная практика показывает, что невозможно создать форму, обладающую абсолютной неподвижностью. Любая форма обладает потенциальной динамичностью, и, будучи погружена в поток исторического времени, очень быстро эту динамичность демонстрирует. Тем самым вскрывается фундаментальная проблема неоплатонизма, которую он решить не в состоянии: ни одна идея не может проявить себя во всей смысловой полноте, если воспринимается в перспективе конкретного исторического горизонта. А никак иначе она восприниматься и не может.

          В-третьих, потенциальная динамичность формы связана не только с её историческими, но и со структурными аспектами: всё, что есть в наличии, может быть усовершенствовано – дополнено, конкретизировано, подкорректировано. В этом контексте форма подобна тексту. Не существует текста, ускользающего от возможности редактирования.

          И, в-четвёртых, классицизм пронизан токами субъективности. Субъективистский импульс, формирующий это движение, это импульс тревоги и страха. Классицизм как умонастроение появляется на закате той эпохи, форму которой он стремится канонизировать. Тем самым он становится выражением очень специфической заботы о сохранении исчезающего. И все декларации о возможности создания чего-то неизменного – это наивное отрицание безальтернативного движения к финалу. Бытие-вне-времени пытается заслонить собой реальное бытие-к-смерти. 

          В этом контексте дебютный альбом Yes может быть интерпретирован как первое проявление музыкального классицизма 60-х, точнее – рок-музыки 60-х.

          Он вбирает в себя пафос рока 60-х, который навязывается музыкантами как, прежде всего, музыка The Beatles. Не случайно на альбоме присутствует кавер The Beatles, да и альбом в целом пронизан битловской эстетикой.

          Но при этом такая «классицистская версия» рока 60-х звучит так, как 60-е никогда не звучали в действительности. Yes не воспроизводят, а модернизируют.

          Прежде всего, эта модернизация проявляется в том, что гармонии 60-х звучат на другой ритмической основе и общий саунд имеет свой собственный уровень тяжести, устойчивости. По сути, это музыка на хардовой основе. То, к чему 60-е шли на протяжении почти десятилетия, да и сам этот путь был лишь «одним из многих» среди разных вариаций становления рок-эстетики того десятилетия, Yes превращают в нечто нормативное, само собой разумеющееся. Это именно тот модернизм, что репрезентирует себя как традиционализм.

          При этом музыкальные формы 60-х в версии Yes радикально интеллектуализируются, если понимать под интеллектуализацией музыки усложнение её музыкальной структуры. Музыка Yes сверхсложна ещё и в том смысле, что её исполнение недоступно для «простых парней» из рабочих клубов, например, для тех, что начинали играть в клубе «Пещера». У них не было технических возможностей (элементарного умения) для того, чтобы играть такую музыку. Но именно в таких клубах реальная музыка 60-х и рождалась.

          В конце 60-х годов на волне усложнения музыки появляется прогрессив-рок. Но Yes не играют прогрессив, они играют арт-рок. Сегодня второе интерпретируется как субстиль первого. Это не верно. Прогрессив-рок и арт-рок обладают разными идеологиями, а идеология здесь – именно то, что конституирует стиль.

          Прогрессив-рок – это модернизм как таковой. Он апеллирует к будущему, а прошлое важно для него лишь как то, от чего можно оттолкнуться для того, чтобы двигаться вперёд. Арт-рок, наоборот, апеллирует к традиции, интерпретируя её, он делает это под лозунгом её сохранения и дальнейшего развития.

          Общность этих стилей связана, прежде всего, с их социальными аспектами: они являются результатом перехвата творческой инициативы в процессе развития рок-музыки, когда на место «парней из народа» к власти приходят интеллектуалы от музыки.

          Но, культивируя эстетику 60-х, Yes осуществляют тотальный разрыв с чувственностью этой эпохи. В конкретике это означает разрыв с психоделикой. И этот разрыв, опять-таки, осуществляется на концептуальном уровне. Ни в первом альбоме группы, ни в последующих не обнаруживается элементов, присущих психоделическому року и модификациям, близким к нему. Yes звучат подчёркнуто холодно.

          Но благодаря новаторскому характеру своей музыки, Yes звучат удивительно легко. Их дебютный альбом формирует ощущение присутствия ранней весны, хотя горизонт лета 1969 года – это время стремительно наступающей осени, чьё дыхание чувствуется даже несмотря на то, что последнее масштабное музыкальное событие десятилетия (Вудсток) ещё впереди.