Искусство

 

 

 

1. Не подлежит сомнению, что в значительном ряде случаев оценка того или иного произведения искусства обладает всей достоверностью факта. То есть когда мы говорим: «Это плохо» или «Это замечательно», то мы тем самым можем выражать нечто столь же очевидное, как суждение типа «этот человек выше того человека» (учитывая реальную значительную разницу в росте) или – «этот юноша поступил в университет», учитывая, что он действительно поступил в университет (и действительно является юношей); а если кому-то все еще недостает очевидности, то я скажу,  - очевидное, как то, что последний чемпионат России по футболу, а именно чемпионат 2013-2014, выиграл «ЦСКА» – уж это не подлежит никакому сомнению, и даже ничего и учитывать при этом нам не надо. Но вернемся к  оценкам-фактам. В чем сила фактичности оценки? В том же, в чем и сила факта – факт не нуждается в доказательствах, подавляя своей самоочевидностью. Таким образом, и сила фактичности оценки заключается в том, что она полностью выводит ту или иную оценку за рамки дискуссии.  Плохо, значит плохо и все тут. Замечательно – значит, настолько замечательно, что не замечать этого – очень плохо.

 

2. Все это замечательно, но пока, я думаю, не очень понятно, как  это все работает, вместе с тем, только практика оценки может подсказать, насколько все приведенные соображения имеют смысл. Обратимся к сфере кино. Все мы видели фильмы «ниже плинтуса», такие фильмы, которые трудно высмотреть более десяти секунд, да и в эти десять секунд начинаешь побаиваться за сохранность своего душевного здоровья.  Если же кто-то захочет сказать, что, скажем, продукция компании «Комеди клаб продакшн»   обладает какой-то художественной ценностью, то это будет означать только одно – «у этого человека нет художественного вкуса», и такое суждение не будет ни мнением, ни даже точкой зрения – это будет фактом, с подавляющей очевидностью фиксирующим подавляющее невежество. (Да, я прошу прощения за произнесение вслух неназываемого (название студии), впрочем, вы можете свести к минимуму отупляющий эффект от услышанного словосочетания, прочитав соответствующую молитву или совершив какое иное действие сходного очистительного характера).

 

3. В принципе, приведенный пример уже достаточно нагляден, но мне хочется пойти дальше и выбрать фильм менее очевидно «плохой» и вместе с тем несомненно слабый. То есть от «ниже плинтуса» перейти к «плохо», от единицы к двойке. Остановлюсь на сериале «Мастер и Маргарита» режиссера Бортко. Все, кто видел этот сериал, скажут, что он безнадежно плох. Нет, не так. В том то и дело, что далеко не все. Я специально выбрал этот сериал, поскольку некоторые люди, обладающие художественным вкусом, могут настаивать, что сериал этот совсем неплох, тем более, что и режиссер заслуженный и отличившийся как раз на ниве экранизаций Булгакова (я имею в виду, конечно, блистательную экранизацию «Собачьего сердца»), и подбор актеров вполне приличный, и вообще видно, что была проделана добросовестная работа – но что поделать, если результат не пролезает ни в какие ворота, если первая же сцена безнадежно не передает мистической ауры встречи на Патриарших редактора Берлиоза и поэта  Бездомного с профессором Воландом. А далее весь фильм-сериал следует за первой же сценой в художественное неоспоримое «плохо». Факт это или не факт? Факт. Посмотрите еще раз и убедитесь сами. Если на вас очки – то это будет такой же факт, как и тот факт, что на вас очки. Если очков на вас нет – это будет такой же факт, как и… 

 

4. Но если это факт, то как быть с теми людьми, которые не согласятся с этим фактом, а ведь и я предположил, что в данном случае с этим предполагаемым фактом могут не согласиться и  те, кто художественным вкусом обладает? Ну, как с ними быть – как с умными людьми, сморозившими глупость – это случается, что поделать. Очевидно, проблема с фактичностью оценки состоит в том, что она очевидна только самому ценителю, а вот «передать» эту фактичность кому-то другому невозможно. Если кто-то говорит, что «этот человек намного выше того человека», причем говорит кому-то, кто этих двух людей не видел, то этот «невидящий» человек все-таки будет склонен доверять услышанным словам, если, конечно, считает своего собеседника хотя бы относительно вменяемым. С художественными оценками дело обстоит не так. С художественными оценками мы всегда должны будем сказать: «Посмотрите сами и убедитесь»; даже высочайший уровень доверия к нашей оценке подразумевает возможность несогласия. Второй момент: отрицание фактичности оценки и вообще-то обладает значительно большей «зоной охвата», чем отрицание обычных фактов. Ведь в случае оценки дело идет о художественном вкусе, а вкус собственно и начинает развиваться только через познание и признание если не фактичности, то реального значения тех или иных художественных оценок. Только твердо уяснив себе, что тут есть «хорошо» и «плохо», можно выйти на понимание более тонких нюансов, выйти в сферу художественной неоднозначности. Но понятно, что твердо уяснять себе такие вещи хочется не так многим, как хотелось бы - отсюда оценки-факты отрицаются как в порядке частных ошибок (смороженной глупости), от которых никто не застрахован, так и в более широком порядке, отражающем общее состояние развития  художественного вкуса, который всегда более развит в сторону «а мне нравится (не нравится) и все тут, и ничего к этому не прибавишь». И, конечно, именно таким «а мне нравится» ценителям само представление об оценке-факте покажется оскорбительным, а отрицание оценки-факта – чем-то само собой разумеющимся.

 

5. Получается, что в оценочной деятельности именно признание фактов есть наиболее сложное действие; вынести оценку может всякий, а вот назвать ее фактической – это проблема. Даже не так – и вынести оценку – пустяк, и назвать оценку фактической – тоже пустяк, а проблема в том, чтобы она действительно была фактической. И вместе с тем это странно, ведь факты должны подавлять своей очевидностью, почему же этого не происходит? Как раз в силу логики процесса развития художественного вкуса – он развивается от «мне нравится и все тут» к «это факт и все тут», то есть утверждение фактичности какой-то оценки говорит одновременно и о  развитости вкуса (при совпадении этого утверждения с реальной фактичностью, разумеется). Именно оценивая ряд произведений на уровне факта, ценитель тем самым и очерчивает круг своей компетенции (или некомпетентности). Там, где  ничего нельзя оценивать фактически, лучше быть предельно осторожным в своих оценках. Практически же это означает, что всякий ценитель должен отдавать себе строжайший отчет в том, где ему следует воздерживаться от суждений вообще и от категоричных суждений в частности. Воздержанность от оценки не менее важна, чем ее вынесение, и умение воздерживаться от вынесения оценок говорит о развитости вкуса не меньше, чем способность выносить фактические оценки, причем два этих процесса взаимосвязаны, так как именно признание фактов и налагает на человека бОльшую ответственность в оценочном плане и побуждает и даже принуждает его не разбрасываться словами. Не можешь – не берись, сомневаешься – не утверждай категорично; увидел факт – не позволяй провести себя фразами типа: «а вот другой человек думает по-другому». Если факт, то другой человек, думая по-другому, ошибается. Либо ценитель взялся не за свое дело. (Вообще стоит отметить, что ценитель, как автомат выдающий скороспелые фактические оценки, на практике оказывается как раз как можно более далеким от идеального ценителя,  скорее являясь оценочным чудовищем. Более всего такое отношение пристало всякого рода цензорам и прочим ограниченным людям. Подделка под идеал выглядит особенно фальшиво).

 

6. Впрочем, увлекшись некоторыми выводами, я забыл, что еще не до конца поднялся по оценочной лестнице. Итак, от единицы мы перешли к двойке, от «ниже плинтуса» к «плохо». Далее у нас идет «удовлетворительно». Я полагаю, что удовлетворительность результата никогда не может устанавливаться как факт в силу ее недостаточной определенности. Удовлетворительно – это ни то и ни се, следовательно, и не факт. «Хорошо» - уже определеннее, но тоже недостаточно определенно, и, как удовлетворительно тяготеет к неудовлетворительно, так «хорошо» тяготеет к «отлично», являясь своего рода недостаточно определенной отличностью. Впрочем, тут, видно, можно кое-что прибавить. Если мы говорим про какой-то фильм, что он хорош, то подразумеваем, что он, как минимум, «не плох». И, если про «хорошо» в данном случае сложно говорить как про факт, то вот про «не плохо» вполне можно. То есть установление фактичности здесь идет по принципу подстраховки – мы удерживаем в уме возможность сбавить нашу оценку, но уж соответствие оценки этому сбавленному уровню сомнению не подлежит.  Вот, например,  хороший фильм – «Служили два товарища». Я пожалуй, даже считаю этот фильм отличным, но здесь я не уверен, прав ли я, а вот то, что фильм «не плох» – здесь сомнений нет и даже совсем нет. Это просто факт и я тут уже не причем. (Еще примеры хороших фильмов: «Печки-лавочки», «Любить человека», «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Единожды солгав»).  Тот же самый «принцип подстраховки» работает и при переходе на уровень «отлично», про отличный фильм (тот, который мы оцениваем как отличный) мы во всяком случае  должны утверждать, что он фактически хорош, а если мы не можем этого утверждать, то уж лучше помалкивать. Вот, например, «Тот самый Мюнхгаузен» - отличный фильм. Он хорош, и это факт. При этом можно предположить, что при переходе на уровень «отлично» оценка становится строже, то есть вынося отличную оценку надо все же скорее утверждать именно отличность, чем держаться за надежно-подстраховочное «хорошо».  

 

7. Ну и конечно, не стоит забывать о том, что выше отлично, о том, что в искусстве именуется подавляющим словом Шедевр. Здесь принцип подстраховки становится  еще более строгим, то есть уже почти никакой подстраховки и не остается. Да, если мы говорим о фильме – шедевр, то уж должны иметь в виду, что он является шедевром-фактом. Шедевр подавляет именно что своей фактической выше-отличностью и насмехается над всяким, кто берется его критиковать. Шедевр выше критики – сколько ни пытайся выискивать слабые места в «Сталкере» Тарковского, все равно этот фильм останется шедевром (то же можно сказать и о «Ёжике в тумане» - в сфере мультипликации). И все-таки в ряде случаев и тут возможны оговорки,  именно что в силу заоблачности этой сферы и более человеческом что ли употреблении слова «шедевр» в обиходе вынесения оценок. Поэтому, по отношению к некоторым фильмам (произведениям) можно выносить вердикт «шедевр», подстраховываясь тем, что «как минимум» фильм отличный, и утверждать как факт хотя бы эту отличность.  Но это уже, как говорится, «не чистая работа». Оговариваясь в отношении шедевра, утверждаешь, что это все же не шедевр. И все-таки, про такие отличные фильмы как «Гамлет» Козинцева, «Собачье сердце» Бортко или «Неоконченная пьеса для механического пианино» Михалкова невозможно хоть раз не сказать – это шедевр.  На то они и отличные.

 

8. Стоит особо отметить мистичность акта вынесения этой высшей из оценок – Шедевр. Именно отсюда, с этой вершины и становится возможным обозрение всей оценочной громады, именно здесь ценитель и прозревает. Скажи – «Шедевр» (в отношении шедевра), и получишь право вынесения всех прочих оценок. Ведь, только  добравшись до пика и можно сказать, что прошел весь путь до конца. Именно здесь ценитель и замыкает оценочный круг. Тот, кто не знает что такое шедевр, всегда будет гадать и относительно всего остального.

 

9. Получается, что про ВСЯКИЙ фильм (шире – всякое произведение искусства), оценивая его (беря на себя такую ответственность, то есть помещая оцениваемое произведение в  область своей компетенции), что-то да можно утверждать наверняка. Даже про удовлетворительный фильм можно во всяком случае утверждать, что это «не шедевр» и даже не «отлично», то есть в удовлетворительном случае оценочную подстраховку зачастую удобнее использовать отталкиваясь не от пола, а от потолка. Лучшие из удовлетворительных – это такие фильмы, которые сам ценитель считает хорошими, но которые  при этом он никак не решился бы зачислить в отличные. Например, я считаю «Укротительницу тигров» крепко-хорошим фильмом, но в отличные никак бы его не записал – лучший фильм по заданной теме снять трудно, и все же планка фильма «для массового зрителя» изначально закрывает для него возможность получить высшие оценки (на них – из развлекательных фильмов - могут замахнуться разве что совсем уж шедевральные советские комедии).  Потому ставлю удовлетворительно – если уж мы оцениваем фильмы по самым серьезным критериям, а именно это мы здесь и пытаемся делать. А вот «Служили два товарища» можно было бы записать и в отличные, поэтому он и получает оценку «хорошо» – на контрасте с «Укротительницей тигров». Худшие из удовлетворительных – те фильмы, про которые так и хочется сказать – «плохо», и все же при этом они никак не записываются в никуда не годные. Пример – а вот хоть такой сверхсомнительный фильм как «Чародеи» или «Необыкновенные приключения итальянцев в России». В общем, плохо, конечно, но не настолько плохо, чтобы назвать эти фильмы прямо уж никуда не годными. Удовлетворительно, но едва-едва удовлетворительно. Далее, ещё у нас получается, что хата оценочной однозначности всегда с краю – причем с того края, где находятся «никуда не годно» и «плохо», прослойка оценочной однозначности куда гуще, чем на оценочном шедевральном пике. Это связано, во-первых, с тем, что никуда не годных и плохих художественных произведений уж больно много, а во-вторых,  с тем, что отыскивать недостатки проще, чем выискивать достоинства. Смешивать с грязью всегда легче, чем возводить на пьедестал. Ну и грязи, к сожалению столько, что... 

 

10. Итак, на уровнях «шедевр» и «единица», оценки не могут быть никакими иными, кроме как фактическими; иначе говоря, утверждать шедевральность или «никуда не годность» и можно только как – факт. И неспособность вынести эти оценки всегда говорит либо о грубейшей ошибке, либо о недостаточной развитости художественного вкуса в целом. А как же  быть со сферой художественной неоднозначности?  Но фактичность оценки достигается только на общем уровне, если же попытаться оценку конкретизировать, то сразу начнутся проблемы. Давайте представим, что мы оцениваем фильм по стобалльной шкале, причем мы обязательно должны вынести точную оценку, то есть, например, поставить фильму 92, или там 78. Может ли такая оценка быть фактической? Нет, конечно. Думаю, утверждать можно было бы только жирный ноль, все остальные оценки фактическими быть не могут.  Отсюда же мы понимаем, как сложно сравнивать два хороших фильма. Какой из них лучше? Мы можем приводить разные аргументы, но на уровне факта утверждать, что один хороший фильм лучше другого хорошего фильма достаточно проблематично. Второй момент: ведь художественная неоднозначность никуда не пропадает и при однозначности вынесенной оценки. Сказать про фильм - «шедевр», не значит, исчерпать его. Художественная неоднозначность подразумевает богатство интерпретации, а на это богатство оценка-факт никак не покушается.  

 

11. Сделаем важную оговорку – если берешься выносить вердикт – «шедеврально», то это должна быть оценка-факт, но отсюда не следует, что все, в действительности являющееся шедевральным, мы можем адекватно оценить как шедевральное.  Мы все время должны удерживать в уме ограниченность нашей оценочной способности, нашу оценочную область компетенции. Все-таки, даже человек, хорошо разбирающийся в кино, может воспринять все кино-шедевры как действительные шедевры только под давлением исторически сложившегося мнения (вроде - как я могу не считать «Ночь» Антониони шедевром, если это признанный всеми шедевр). А вот с «никуда не годным» - другая история. Я бы предположил, что «никуда не годное» настолько бросается в глаза, что ценитель обязан его распознавать не только когда он берет на себя такую ответственность, но и вообще – он должен уметь разглядеть любую «никуда не годность», а неспособность разглядеть эту никуда не годность уже говорит о неразвитости художественного вкуса. Стоит отметить и тот момент, что вынесение оценки в случае хорошо-отлично-шедевр требует как минимум нескольких просмотров фильма (длительного знакомства с произведением), тогда как «никуда не годное» по определению невозможно высмотреть более одного раза, да что там – «никуда не годное» невозможно высмотреть даже и один раз. Ведь если можно – значит, на что-то просмотренное – да годится.

 

12. Осталось разобраться c еще одним важным вопросом. Посчитаем ли мы, что существует некая воображаемая шкала, где все оценки являются фактическими, - где про всякий фильм (произведение искусства) можно сказать - лучше ли он или хуже любого другого фильма (произведения искусства)? Да, я убежден, что такая шкала существует и именно возможность вынесения фактических оценок хотя бы на приближенно-общем уровне убеждает меня в этом. Если мы способны увидеть факты, значит, любая оценка может быть фактической, остальное определяется ограничениями, заложенными в оценочной способности отдельного человека. При этом, конечно, в представлении о существовании такой шкалы нет ничего мистического. Просто каждое произведение искусства требует задействования определенного уровня творческой способности – в конечном счете, вынося оценку, мы это уровень и высчитываем. А вся неоднозначность творческого процесса препятствует нам в том, чтобы увидеть эту воображаемую шкалу вполне реально. 

 

13. Итак, нравится это кому-то или не нравится – но оценки-факты существуют. Это факт.