Искусство

 

Авторецензия к заключительной части неофициального трибьюта рок-группы «Агата Кристи»

 

 

 

         

 

«Постальбом» – развернутое послесловие к трибьют-альбому «17 мгновений “Агаты Кристи”», куда вошло то, что могло быть мною сказано и даже хотелось мне сказать еще в первой части трибьюта, но в силу определенных причин так и не было сделано. Само наименование заключительной части трибьюта отсылает к неофициальному переизданию альбома «Майн кайф?». Учитывая тот факт, что «Постальбом» зеркалит первую часть трибьюта по числу композиций, в него вошедших, можно с полной уверенностью сказать, что наименование трибьют-альбома полностью сохраняет актуальность.

          Впрочем, не только число композиций, вошедших в «Постальбом», есть то, чем этот последний зеркалит первую часть трибьюта: композиции, вошедшие в «Постальбом», взяты мною, как и в первой части трибьюта, из четырех «канонических» альбомов «Агаты Кристи». На сей раз я отдал должное альбому «Опиум», который, с объективной точки зрения, является «золотым» альбомом культовой рок-группы, ведь если в первой части трибьюта из «Опиума» вошло менее всего композиций, то в «Постальбоме», напротив, – более всего: «Абордаж», «Вечная любовь», «Черная луна», «Сказочная тайга», «Трансильвания», «Насилие», «Ни там, ни тут». Что же касается альбома «Ураган», из которого в первую часть трибьюта вошло более всего композиций, то в «Постальбоме» из него вошло менее всего композиций – лишь две: «Два корабля», «Корвет уходит в небеса». Пять композиций вошло из альбома «Чудеса», который, на мой взгляд, является в музыкальном отношении лучшим альбомом «Агаты Кристи»: «Крошка», «Полетаем», «Вервольф», «Споемте о сексе», «Я вернусь». Из альбома «Майн кайф?», являющегося, наряду с альбомом «Ураган», самым мрачным альбомом «АК», вошло три композиции (всего на одну меньше, чем в первой части трибьюта): «Секрет», «На дне», «Ein Zwei Drei Waltz». Как и в первой части трибьюта, в «Постальбоме» мой вокал «наложен» на студийные записи из соответствующих альбомов «АК».

          Заключительная часть трибьюта записана и сведена в моем родном городе Благовещенске в студии звукозаписи «Elvis studio»; звукорежиссером стал Артем Герасимов – талантливый молодой человек, подающий, на мой взгляд, большие надежды в области звукозаписи. Выражаю ему глубокую признательность за участие в работе над «Постальбомом»: мне было очень приятно иметь с ним дело, как в профессиональном, так и в чисто личностном плане.

          «Постальбом», как и первая часть моего трибьют-альбома, является посвящением памяти ныне покойного клавишника «АК» Александра Козлова, написавшего музыку на такие композиции из «Постальбома», как «Вечная любовь», «Сказочная тайга», «Крошка» и «Споемте о сексе».

Данная авторецензия, как и в случае с первой частью трибьюта, будет изложена мною как обзор каждой из песен в том порядке, в котором их кавер-версии вошли в «Постальбом».

 

          1. «Абордаж» (Г. Самойлов).

          Песня о том, как лирический герой, неуклюже упражняясь в искусстве соблазнения, намерен склонить понравившуюся ему мадам к физической близости. Злая ирония над таким явлением, как донжуанство, причем эта ирония чувствуется как в лирике и манерном вокале Глеба Самойлова (в куплетах), так и в танцевальной до развязности музыке: из песни со всей очевидностью явствует, что лирический герой движим обыкновенной похотью, а не высокими чувствами.

 

          2. «Вечная любовь» (А. Козлов – Г. Самойлов).

          Злая ирония над романтиками-идеалистами от религии, напрасно пребывающими в поисках вечной любви. Лирический герой называет любовь слепой, а влюбленных – дураками:

 

 

          При этом в песне ясно дано понять, что цинизм лирического героя есть не более чем поза, ибо он сам пребывает если не в поисках, то хотя бы в ожидании, точнее, в постоянной готовности к вечной любви – той самой, над верой в которую он зло насмехается:

 

 

          Эта песня – лишнее подтверждение истинности слов: «Циник – это разочаровавшийся романтик». Одна из моих самых любимых песен в репертуаре «АК»: за видимой, даже нарочитой легковесностью в ней скрывается глубокий трагизм, ибо (само)ирония ее лирического героя полна горечи.

 

          3. «Черная луна» (В. Самойлов – Г. Самойлов).

          Мною уже отмечалось, что в лирике Глеба Самойлова образом луны символизируется женское начало («Месяц»). Здесь же, по-видимому, в образе луны выступает любовь (кстати говоря, тоже женского рода), коварство которой состоит в том, что она сделала лирического героя жертвой чар двуличной девушки. С одной стороны, лирический герой отдает себе отчет в том, что девушка недостойна его чувств, но с другой стороны, полон в отношении нее жертвенности:

 

 

          Демонизация любви в соединении с женским началом – старая, как мир, тема в искусстве.

 

          4. «Сказочная тайга» (А. Козлов – Г. Самойлов).

          Поистине сказочная песня. Сюжет песни выстроен как воспоминание лирического героя о временах, когда он «на почте служил ямщиком» и в качестве последнего был приглашен в тайгу, но тайгу не простую, а сказочную: там по ночам бродит сатана в поисках свежих душ, к числу которых относится и душа новоиспеченного ямщика тайги.

          Мотив этой песни до боли напоминает мотив песни «Звенит январская вьюга» из кинокомедии Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию», в связи с чем неудивительно, что на песню был снят клип с участием звезд культового фильма – Александра Демьяненко, Натальи Селезневой, Юрия Яковлева, Натальи Крачковской и Леонида Куравлева.

 

          5. «Трансильвания» (Г. Самойлов).

          Трансильвания – исторический регион в Румынии, известный тем, что регион этот является родиной пресловутого графа Дракулы.

В этой песне, как и в предыдущей, налицо сюрреализм: здесь есть и бесы, варящие позолоту, и Алладин, который «всемогущ и нелюдим». Но сама песня – о том, как лирический герой отправляет в могилу своего недруга, злорадствуя по поводу его смерти:

 

          6. «Насилие» (Г. Самойлов).

          Зловеще-ироничная песня на тему группового изнасилования. Учитывая, что в песне речь идет о Белоснежке, можно смело предположить, что субъектами изнасилования выступают семь гномов. Самое жуткое здесь – то, что происходящее с девушкой является реализацией ее сексуальных желаний, но поскольку эти желания суть подсознательные, девушка от происходящего испытывает не только физическую, но и душевную боль:

 

          Музыка, где танцевальный ритм соединен с атмосферой тревожности, ядовитая лирика и вокал Самойлова-старшего, исполненный в одно и то же время драматизма и иронизма, – эта гремучая смесь нацелена на то, чтобы передать слушателю весь ужас происходящего в данной песне.

          Пожалуй, эта песня является вариацией на тему, что могло происходить в сказке братьев Гримм, будь она сказкой для взрослых.

          Как и в случае с песней «Странное Рождество», может создаться впечатление, что лирический герой злорадствует по поводу происходящего, тогда как на самом деле его злая ирония обращена не в сторону несчастной девушки, а в сторону мира, где могут происходить столь жуткие вещи. Таким образом, лейтмотив «Насилия» – тот же ужас богооставленности, что и в песне «Странное Рождество», относительно смысла которой недвусмысленно сказано в пресс-релизе альбома «Майн кайф?»: «Смерть, насилие, несоответствие внутреннего мира героя с жизнью, в общем, маленькое и недолгое прозрение, типа “Господи, где же это я?”». Сам Глеб Самойлов насчет этой последней песни говорил следующее: «Она писалась очень просто, быстро, и я не воспринимал ее серьезно и глубоко, пока мы не сделали ее на демонстрационном уровне. Тогда меня, как ледяной сосулькой, насквозь пробила вся мистическая глубина. Я чувствую, что эта песня больше, чем я, что в ней такое творится, чего даже я постигнуть не могу». Я очень горжусь, что кавер-версия «Странного Рождества» вошла в мой трибьют-альбом, ибо, как по мне, это – одна из самых зловещих и вместе с тем одна из самых значительных песен в истории рок-музыки, как отечественной, так и мировой.

 

          7. «Ни там, ни тут» (Г. Самойлов).

          Лирический герой иронизирует над своим душевным состоянием, образом которого выступает разорванность между небом и преисподней:

 

          В заключительной части песни братья Самойловы поют в унисон:

 

 

Эти строчки, где ангелы и дьяволы поменялись между собою местами, – свидетельство злой иронии лирического героя над миропорядком, в котором для него не нашлось подобающего ему места. Одна из моих самых любимых песен в репертуаре «АК».

Тот же образ перевернутого мира, что и в песне «Ни там, ни тут», мы находим в песне «Легион», с тою лишь разницей, что в этой последней лирический герой уже штурмует небо вместе с дьяволами, точнее, победоносно топчется вместе с ними по небу сапогами.

 

          8. «Два корабля» (Г. Самойлов).

          Песня, лейтмотив которой – вариация на тему бессмысленности существования: два военных судна оставляют умирать своего капитана, тем самым лишаясь ориентиров в своем дальнейшем плавании. Для понимания смысла этой песни наиболее примечательны последние строчки из припева:

 

          Драматически-ироничный пафос, с которым Глеб Самойлов произносит последнее слово, несколько раз повторяющееся в заключительной части песни, замечательно передает умонастроение, лежащее в ее основании. Причем этот возглас можно интерпретировать двояко: и как вопрос, в чем состоит смысл бытия, и как вопрос, для чего его нужно придумывать, да и нужно ли вообще. Но если смысл бытия не нужно придумывать, то за драматизмом сюжета песни скрывается надежда на то, что смысл у бытия все же есть, и, быть может, он даже лежит на поверхности.

 

          9. «Корвет уходит в небеса» (Г. Самойлов).

          Пониманию смысла этой песни лучше всего служат слова Глеба Самойлова, сказанные им относительно альбома «Ураган», в который эта песня как раз и входит: « <...> тоска по утерянному раю, уверенность в существовании чего-то неземного и горечь из-за невозможности это уловить». Вообще, Глеб Самойлов, которого, как бы пафосно это ни звучало, я считаю своим духовным братом, – в такой же степени богоискатель, в какой и богоборец: как мною уже отмечалось в другом месте (см. «Ураган “Агата Кристи”»), через всю его лирику проходит красной нитью романтизм в байроническом смысле этого слова.

          Корвет – старинное трехмачтовое военное судно, которое в данной песне идет навстречу «сумасшедшей сказке», т.е. в направлении потусторонней реальности, реальности «не от мира сего». Все та же тема эскапизма, что в репертуаре «АК» является если и не основной, то хотя бы одной из основных.

          Сам Глеб Самойлов говорит об этой песне вот что: «Наше депрессивное состояние того времени закончилось “Ураганом”. “Корвет уходит в небеса” с этого альбома – моя самая любимая наша песня. Неловко говорить, но сейчас, за “бутылкой”, когда я достигаю определенной степени опьянения, я беру в руки гитару и пою именно ее».

 

          10. «Крошка» (А. Козлов – Г. Самойлов).

          Эта песня – свидетельство того, что лирический герой песен «Агаты Кристи» любвеобилен, а его любящее сердце полно нежности. Кисло-сладкая танцевальная музыка, незамысловатая лирика и залихватский вокал Глеба Самойлова – все это делает песню «Крошка» приятным бонусом к мрачному в целом репертуару «АК».

 

          11. «Полетаем» (Г. Самойлов).

          Лейтмотив этой, как и многих других песен в репертуаре «АК», – эскапизм:

 

Впрочем, средством к «полету на луну», т.е. «отрыву» от земли, служит такое приземленное средство, как секс:

 

Да и сам «полет на луну» будет непродолжительным – за сексом должно последовать возвращение ко сну:

 

При этом своей возлюбленной, которую он приглашает совершить вместе с ним «полет на луну», лирический герой намекает на некое «средство от земли», т.е. сексу, по-видимому, будет предшествовать употребление наркотиков.

          Низкий бархатный голос младшего брата Самойлова, переходящий в заключительной части песни в приятный шепот, звучит на фоне атмосферной, даже космической музыки в лучших традициях «новой волны» 1980-х гг.

 

          12. «Вервольф» (Г. Самойлов).

          Вервольф – в германской мифологии волк-оборотень.

          Волчья суть лирического героя – художественный образ, указывающий на его неприкаянность, и в этом смысле данная песня схожа с песней «Ни там, ни тут», только если в этой последней лирический герой не находит себе приюта ни у ангелов, ни у дьяволов, то здесь – у людей.

          Полная горечи самоирония лирического героя чувствуется и в музыке, и в тексте песни, и в том, как Глеб Самойлов эту песню исполняет. В заключительной части песни атмосферные клавиши Александра Козлова создают гнетущее впечатление трагизма, которым и без того проникнута эта на первый взгляд незамысловатая песня.

 

          13. «Споемте о сексе» (А. Козлов – Г. Самойлов).

          Лирический герой, испытав состояние духовной смерти (вспомним песни «Ураган» и «Розовый бинт»), приходит к тому, что в данном случае является закономерным итогом, т.е. к тому, чтобы с безудержным весельем прославлять всевозможные радости жизни, в том числе и столь низменные, как секс.

          Как по мне, наилучшую характеристику этой песне дал сам автор ее текста – Глеб Самойлов: «Самая мрачная и нонконформистская песня в альбоме (имеется в виду альбом «Чудеса» – О. Я.). Сочетание суперлегковесной мелодии с гиперциничным текстом дает слушателю кожей почувствовать, что такое есть танцующая пустота».

          14. «Секрет» (Г. Самойлов).

          Как и в песне «Дорога паука», лирический герой провоцирует возлюбленную девушку, но уже с той целью, чтобы выведать у нее, любит ли она его или нет. Здесь, как и в песне «Альрауне» из того же альбома «Майн кайф?», что и песня «Секрет», обыгрывается вариация на тему неразделенной любви, с тою лишь разницей, что если в «Альрауне» обращение лирического героя к возлюбленной исполнено в одно и то же время горечи и нежности («Сердце мое, рана моя»), то в «Секрете», напротив, лирический герой настроен к возлюбленной агрессивно:

 

          На песню был снят клип, в основу сюжета которого легла история про школьников старших классов. Завершается клип словами, полными мрачной иронии: «Они жили недолго, но счастливо, и умерли в один день».

Для Глеба Самойлова этот клип автобиографичен – так же, как и сама песня: в одном из интервью Вадим Самойлов рассказывал, что в ранней юности его младший брат Глеб был безответно влюблен в свою одноклассницу и лишь спустя 15 лет, когда девушка уже повзрослела и вышла замуж, узнал, что его чувства к ней были на самом деле взаимными; в память об этом Самойлов-младший как раз и написал песню «Секрет». Отсюда становится ясным, почему в «Секрете» нет того драматического пафоса, который есть в «Альрауне» и даже в «Дороге паука».

 

15. «На дне» (Г. Самойлов).

Лирический герой песни – однолюб, исповедующийся своей возлюбленной в том, что ему хотя и доведется в жизни снова повстречать любовь, однако же он собственными руками обречет ее на смерть:

 

 

Строки, которыми начинается песня, – явная отсылка к песне «Вечная любовь»:

 

Трагизм положения, в котором пребывает лирический герой, состоит в том, что судьба развела их с его возлюбленной жизненные пути, и он отдает себе отчет в том, что это – навсегда:

 

Очевидно, что слово «дно» в песне имеет двойной смысл: это – и дно моря, в котором лирический герой намерен утопить свою новую любовь (когда она ему повстречается), и предел его духовного падения. (Правда, в пресс-релизе альбома «Майн кайф?» отрицалась какая-либо связь песни с одноименной пьесой Максима Горького.) Яд неразделенной любви, отравив сердце лирического героя, привел его к тому, что он стал на пороге тотального распада личности.

Как справедливо отметила Елена Гетера в своей книге «Тайны и символы “Агаты Кристи”», в этой песне Глеб Самойлов, как поэт-песенник, достиг вершин шекспировской трагедии. Весьма примечательно, что музыка здесь идет в унисон с вокалом Глеба Самойлова: по мере того как музыка переходит от приятного, серебристого звучания (в котором, правда, заметна постепенно нарастающая тревожность) к звучанию тяжелому, вокал младшего брата Самойлова, поначалу исполненный глубокой печали, но при этом спокойный, даже вальяжный, становится надрывно-агрессивным.

Маниакально-депрессивное настроение в музыке и вокале Самойлова-младшего замечательно передает весь драматизм сюжета данной песни, что делает ее настоящим шедевром. Эта песня, наряду с песней «Странное Рождество», – моя самая любимая в альбоме «Майн кайф?».

 

16. «Ein Zwei Drei Waltz» (Г. Самойлов).

Одна из тех песен, что по смыслу открыты для свободной интерпретации. Как по мне, эта песня – напоминание о том, что все мы смертны, обречены на смерть уже по факту своего рождения, и что сама жизнь есть не что иное, как отсроченная смерть. Вальс, который в песне танцует смерть, – это жизнь, как круговорот рождения и смерти, а зал, по которому кружат пары, – это мир, как арена данного круговорота. «Так истекает кровью рана» – строчка, возможно, отсылающая к образу сердечной раны в «Альрауне» (ср.: Елена Гетера. Тайны и символы «Агаты Кристи»).

Примечательно, что здесь не только люди танцуют смерть, но и смерть танцует людей, и это, на мой взгляд, служит подтверждением моего предположения относительно смысла данной песни. Особенно заслуживает внимания драматично-надрывный вокал старшего брата Самойлова (в куплетах), звучащий на фоне достаточно тяжелой музыки.

 

17. «Я вернусь» (Г. Самойлов).

Песня является посвящением отцу братьев Самойловых, Рудольфу Петровичу, но вполне очевидно, что в песне речь идет не о земном отце, а об Отце Небесном:

 

Эта песня – вариация на тему евангельской притчи о блудном сыне. В песне используются достаточно сильные художественные образы, свидетельствующие о том, что Глеб Самойлов достиг здесь наивысшего расцвета как поэт-песенник: на жизненном пути лирического героя – черная дыра, на его любви – красная роса, а у его мечты выцвели глаза (возможно, последний образ – отсылка к «мертвым глазам урагана» в песне «Ураган», о чем говорит и Елена Гетера в своей книге «Тайны и символы “Агаты Кристи”»). Сознание своей неприкаянности не мешает лирическому герою, пусть и горько, но все же иронизировать над собой (впрочем, как и во многих других песнях «АК»):

 

И действительно, в песне «На дне» более чем очевидно, что перед лирическим героем два пути – или спасение души, или ее вечная гибель. Отчего же плачет Отец? Явно оттого, что его блудный сын безутешен в своей неприкаянности...

Как по мне, очень символично, что кавер-версия именно этой песни стала «заключительным аккордом» к «Постальбому»: при всем том, что исповедь лирического героя Отцу Небесному полна горечи, в целом от песни веет надеждой на то, что неприкаянность лирического героя не бесконечна, что его скитание по юдоли скорби, каковой предстает «мир сей», не есть скитание «вечного жида», и что рано или поздно его многострадальная душа обретет покой в отчем доме. Подтверждением тому служат нижеследующие строчки:

 

Но лирика Глеба Самойлова, в значительной, если не в большей части определившая репертуар «АК», была бы слишком простым явлением, если бы в ней было все так однозначно: в песне чувствуется трагический подтекст, ибо лирический герой сокрушается по поводу того, что Отец не заметит возвращения его блудного сына в отчий дом (см. выше), – по-видимому, оттого, что сам лирический герой сознает себя недостойным Отца...

Очевидно, что образ возвращения в отчий дом, как и образ самого Отца Небесного, плачущего о своем блудном сыне, есть художественный образ, сам по себе имеющий чисто религиозную смысловую нагрузку, далекую от моего миропонимания, тем более что написание Глебом Самойловым этой песни связано с его обращением в православие, но когда суть ясна, о словах не спорят: эта песня, вне всякого сомнения, – одна из сильнейших по своему драматизму в репертуаре «АК».

Преимуществом своего трибьют-альбома, как в первой, так и в заключительной его части, я считаю его концептуальность: это – не просто сборник кавер-версий песен культовой рок-группы, а история жизненного пути человека, где восхождение идет рука об руку с нисхождением. Вот почему обзор песен «Агаты Кристи», кавер-версии которых вошли в трибьют, изложен мною как синтез музыкальной и литературной критики с философией. Проанализируем в общих чертах концепцию «17 мгновений “Агаты Кристи”»: особенное место в жизни лирического героя трибьют-альбома занимает несчастная любовь, и если собственное душевное состояние лирического героя в связи с этой любовью становится предметом его злой иронии («Сны», «ХалиГалиКришна»), то обращение к возлюбленной предстает у него в форме либо провокации («Дорога паука», «Секрет»), либо полной горечи исповеди («Альрауне», «На дне»), хотя подчас он способен по отношению к зазнобе своего сердца расточать нежности («Крошка») и даже проявлять жертвенность («Черная луна»); его взгляд на жизнь в целом глубоко пессимистичен («Серое небо», «Два корабля»); глядя, как в зеркало, на испорченность мира, он зло иронизирует над тем, что сам встал на путь духовного падения («Грязь»), а сознание душевных травм, уходящих корнями в детство, пробуждает в нем приступы ярости («Пират», «Месяц», «Трансильвания»); его заветная мечта – уйти из мира, злополучность которого внушает ему ужас («Странное Рождество», «Насилие»), – уйти либо со своей матерью («Ковер-вертолет»), либо со своей возлюбленной («Чудеса», «Опиум для никого», «Полетаем»), либо самому («Корвет уходит в небеса»); глубокое внутреннее одиночество («Ни там, ни тут», «Вервольф») побуждает его к тому, чтобы, сомкнувшись с дьявольщиной, штурмовать небеса («Легион»), но продажа души дьяволу играет с ним злую шутку и во сне («Аусвайс на небо»), и наяву («Сказочная тайга»); зло высмеяв свои былые идеалы («Вечная любовь»), он поет собственной душе заупокойные песни («Ураган», «Розовый бинт») и приходит к гедонизму («Абордаж», «Споемте о сексе»), при этом продолжая отдавать себе отчет в скорбности жизненного пути и даже прославляя ее («Извращение»); сознание как своей, так и чужой смертности побуждает его раздаться, будто в предсмертной агонии, истошно-отчаянным воплем («Ein Zwei Drei Waltz»), и поэтому неудивительно, что итогом его блужданий становится мольба к небесам, полная христианского смирения («Я вернусь»).

Ввиду того что «Постальбом» является по определению альбомом после альбома, его можно с одинаковым правом рассматривать и как заключительную часть целостного трибьют-альбома, и как самостоятельный трибьют-альбом, как развернутое послесловие к уже вышедшему трибьют-альбому – ни то, ни другое не будет ошибкой.

Приятного прослушивания!