Комментарий |

Георгий Гачев и наша целостность

 

 

Умер Георгий Гачев – оригинальный и темпераментный мыслитель в русской философии нашего времени. Да будет пухом Мать Сыра-земля Георгию Дмитриевичу – он столько размышлял о ней – с любовью! Некролог – не самый интересный мне жанр, его гораздо лучше меня напишут другие – те, кто знал философа лично, изучал его труды, или просто умеет находить информацию в Яндексе. А мне хотелось бы заняться тем, что более всего впечатлило меня как читательницу его книг и что мне представляется очень важным в связи с его творчеством.

Первое, что удивляет, когда читаешь Гачева, – редкая среди нашего учёного мира, даже и среди русистов-филологов, сияющая сквозь все его тексты любовь к русскому космосу и, связанное с этой любовью, одухотворённое любопытство к русскому миру. В современной литературе такой интерес, окрашенный таким чувством большая редкость. Именно любовь движет его к осмыслению древнего славянского миропонимания, отражённого в языке, в русском Логосе – через него он пытается разгадать корни русской особенности. Чтобы увидеть целостность, нужно увидеть её во множестве других, во взаимосвязи с ними – так он с неизбежностью приходит к осмыслению русского мира в его предельных языческих категориях, что закономерно. И повсюду далее в его творчестве древняя космология, став операциональной, структурирует видение им жизни.

Как бы кому-то подобное видение не показалось странным или даже смешным, – как же, как же, интерес к языческой картине мира, читай «вперёд – к варварству», – но в современной нашей ситуации древняя философия – это необыкновенно свежий взгляд на вещи. Этот взгляд, хотя и упрекают Гачева в неровности и размытости категориального арсенала, своей яркой гуманностью выигрывает на контрасте со стройным марксистско-ленинским мировоззрением, совсем недавно выдаваемым за истинно научное. Подкреплённое технократическим подходом к жизнестроительству, последнее привело к духовному, экономическому и демографическому упадку русской цивилизации. Академическое, «истинно научное» оказалось истинно ненаучным и не гуманным по своему трагическому результату – и народ подсекло, и природу изувечило, вся жизнь медленно, но верно оскудевала.

Весь русский опыт научного и религиозного осмысления жизни, начиная с древней космологии и вплоть до русских космистов, был выброшен за пределы советской философской мысли и инерция этого продолжается. Но именно русскими космистами, от Одоевского до Манеева, к 20-м годам ХХ-го века был сделан существенный прорыв к тому, чтобы совместить целостность древней космологии с достижениями современной мировой науки и религиозной мысли и выйти на новый виток ментальности. Русских космистов убили, сослали, выслали, погребли. К ним можно отнести и более позднего, пострадавшего от репрессий, сибирского учёного Мартьянова с его понятием человека как геофизического фактора. После десятилетий прерванной русской мысли философия Гачева – следующая за ними попытка соединения разорванной цепи, уже в нашем новейшем времени. Вот так получилось: говорил, что упускает время, отстаёт от него, а на самом деле, соединял, связывал, целил историческое время. Правда и то, что его почти не публиковали.

Мыслительная деятельность Гачева – пример того, как трудно продвигаться мысли в виду хрупких балансов подвижных и взаимосвязанных целостностей, проясняя метафизику того реального русского космоса, что есть-был на самом деле, без произвола проекций враждебной этому космосу воли. Взаимоотношение его с реальностью, со-бытие его русскому миру делает Гачева абсолютно почвенническим философом. Под почвенничеством я разумею не кровь и почву, но элементарную релевантность мысли исторической, природной и духовной специфике страны.

В древне-славянской философии понимание всего того, что образует Жизнь, осуществлено через инструментальное понятие живой целостности, образуемой динамическими противоположностями. Оно присутствует и в других древнейших философиях. Такое понимание накладывает обязательство рассуждать, постоянно удерживая во внимании жизнеспособность целостности. Любая сложная живая целостность всегда включает в себя сокровенное, непознанное, неосознанное и не вербализованное, потому что целостность никогда не является простой суммой составляющих её элементов. Именно по этой причине в рассуждениях Гачева всегда есть приблизительность, оставляющая пространство для неизвестного, для тайны, без которых нет ничего ни в самой жизни, ни в её проекции – искусстве. Это уважение и приверженность философа к тому, как оно есть, а не к тому, как хотелось бы какому-то дяде, и есть честность, или релевантность предмету, – при всей приблизительности используемого Гачевым понятийного инструментария. Этой релевантности порой не хватает академической философии, сложившейся у нас в ХХ-м веке. Те, кто используют внешне складные гипотезы, теории и вроде бы научные понятия для аналитической деятельности, слона-то живой целостности не примечают. Когда такая логически выстроенная теория вооружает какую-нибудь партию с боевым авангардом, слоны целостности вымирают. Жизнь нелогична.

Настойчивая мысль о том, что спасение не только русского космоса – всего человечества неизбежно зависит от серьёзной коррекции сегодняшней картины мира с её «всё во имя человека», всегда возникала в моём сознании при упоминании имени Гачева. Потому и сейчас, когда я пишу, а Георгия Дмитриевича отпевают, я настаиваю на том, что древнее понимание человека как производной Земли, части её, должно быть переработано для нашего времени, чтобы стать спасательным кругом для общества, на всех парах устремившегося в пропасть потребительства и неконтролируемой ускоряющейся НТР. Никто не отрицает необходимости развития науки, разработки новых технологий, работающих на пользу человечества, но сколько нужно этой пользы, и где она переходит в свою противоположность? Уж сколько голосов раздаётся в пользу приведения целей нашего существования в соответствие с возможностями природы, но воз и ныне там. Сейчас актуальны не планирование, не системный подход и не национальная идея, а новейшая космология, на новом витке включающая в себя интуиции древних философий, не противопоставлявших человека природе. Только обновлённое видение мира, серьёзный поворот в головах способны изменить направление развития человечества. Это нужно было уже вчера.

Хорошо бы политическая целостность России послужила и физической её целостности – здоровью природы и народов в ней обретающихся. «Целостность» и «целить» недаром имеют один и тот же корень. Никакой земной или космический проект не может считаться полезным, если он не учитывает последствий его на жизнь в целом. Но учесть всего невозможно – потому необходимо оставлять пространство для поправок в возможно больших пределах. Это подразумевает смирение, соразмерение желаний с возможностями. Но как усмирять произвол человека, ведущий к непоправимым последствиям для планеты и человечества, когда в мире воцарился культ потребительства, а правит, в согласии с естественными законами, всегда сильный? К сожалению, после развала СССР и растаскивания бесхозного госимущества на глазах у ошарашенного народа, жадность и шкурничество возобладали и в России. Всё низменное расцвело, да в самый неподходящий момент, когда индустриализация, НТР и развитие капитализма привели к нарастающим глобальным изменениям в климате, к миграции трудовой и интеллектуальной силы по всей планете, к войнам за энергоносители, к переделу сфер влияния. Наша жадность другого рода, чем западная – те берегут свои ресурсы, а мы их продаём.

Считается, что для изменения ментальности людей необходимо желание властей и время, за которое вырастает одно поколение. У денежных мешков, у политиков тоже есть дети, внуки – какую нравственную и природную среду обитания оставят хозяева жизни хотя бы своему потомству? Тем более, что не за горами времена, когда береговые линии, острова, включая и Британские, окажутся под водой, и миграция многократно усилится. Не исключено, что многие двинутся как раз в Россию. Может быть, ещё не поздно технократам и господам, волею обстоятельств призванных принимать ответственные решения, почитать кое-что, прежде чем принимать эти решения, чреватые далеко идущими последствиями. Об этом можно только мечтать. Ну, а вдруг? Начать с русских сказок, «Курочку Рябу» – это серьёзнее, чем многие думают, если они вообще думают; изучить космистов, Вернадского с его понятием ноосферы– обязательное и увлекательное чтение; Мартьянова – желательно; а затем, для окончательного поворота ментальности в нужную сторону – Георгия Гачева. Труды Гачева свяжут всё понимание о русском космосе воедино через русский логос и эрос. Они разбудят, растревожат мысль и, главное, направят её в созидательное русло, потому что основанием его творчества является любовь, а что руководствуется любовью, то и благодатно.

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка