200 слов. №2 Тётя. Железцов Александр Федорович (11/09/2002)
Ей восемь лет. Она бежит по дорожке и любит дядю Юру.
Он красивый. У него красивая военная форма. Когда он приезжает, то поднимает ее на руки, чтобы она могла его поцеловать. Он колется усами и красиво пахнет.
Павелецкий вокзал. Дмитрий Данилов (11/09/2002)
Два краснолицых мужика тащат через площадь гигантскую двадцатиметровую сосну, с кряхтением, сопением и матерными облачками пара около открывающихся и закрывающихся ртов. Сосну предполагается использовать в качестве новогодней елки дома у одного из этих мужиков, обвешивать ее игрушками и "дождиком", водить пьяные хороводы.
Пытаются втиснуть сосну в кстати подошедший трамвай. Орут, ругаются, вышвыривают из вагона визжащих пассажиров. Сосна не проходит, упирается в стены, крушит стекла. Умаялись, бросили. Трамвай дальше не пойдет, просьба освободить. Сосна валяется у остановки огромной рухнувшей колонной. Мужики, свирепо-растерянные, курят, плюются, не знают, что делать и как дальше жить.
Морфология хаванины Лев Пирогов (10/09/2002)
Внимательный читатель, того и гляди, спросит: отчего это автор написал столь чудовищно чудовищную херню? Пока я жив, объясняю: оттого написал, что меня к ней подвигли два обстоятельства: письмо от Кирилла Куталова-Постолль, полученное по компьютерной сети Интернет, и спор с Денисом Яцутко, произведенный за бутылкой расслабляющего напитка Олжан-Сы (водка, настоянная на листиках и соцветиях анаши).
Томатная соната. Евгений Иz (09/09/2002)
Несомненным плюсом "Семейства пасленовых" является его язык. Неслучайно еще в рукописи этот дебютный роман Д. Бавильского номинировался на премию "Национальный бестселлер". Сейчас так мало пишут.
Мифология музыки, мифология жизни. Часть 1. Эпоха "Три шестьдесят две". Роман Неумоев (09/09/2002)
Да, дорогие мои, хочешь, не хочешь, а приходится признаться, что таки, вляпался. Вляпываются, обычно, в грязь или в дерьмо. И, вляпываются, обычно, дураки. Так что, можете смело считать меня дураком, ибо если бы я был, на самом деле, человеком умным и рассудительным, а наипаче того, с детских лет, набожным, так и не вляпался бы я никуда. Ну, да что теперь говорить.
Диалоги с Олегом Куликом #5. Животное. Как я стал собакой. Дмитрий Бавильский (08/09/2002)
Тогда Вознесенский был самым модным человеком. Некоторые рестораны давали ему 50% скидку: только бы он появился у них, осчастливил присутствием.
Постепенно мы разговорились, и даже забыли, для чего собрались, что нужно делать.
Потом Гельман вдруг резко встаёт: "Всё! Давай пошли! Вперёд!"
И ногой вышибает дверь.
Лаборатория бытийной ориентации #60. Метафизика анархии. Владимир Богомяков (08/09/2002)
...История как две сферы властвующего, противоборствуя, валят друг друга понтами, забыв о человеке; строгая матушка-природа к началу ХХ века мутирует в нечто такое, чему (по словам Гвардини) и слово какое-то трудно подобрать и что постигать следует лишь математически. И человеку в голову приходит шальная мысль, что он и есть хозяин и владелец всего сущего, т.к. властвующее куда-то исчезло, а может быть и не было его вовсе...
...Горечь поражений стала горше... Леонид Аметисальский (05/09/2002)
Я жизнь свою, как книгу, пролистал,/ Прочитанную, вплоть до эпилога./Сюжет закручен круто. Есть места / Неслабые... Но их, увы, немного./ Но, в основном, конечно, не Шекспир,/ А "трагифарс на фоне бытовухи"./ Средь критиков моих гуляют слухи,/ Что рубище я износил до дыр,/ Что потускнели яркие заплаты,/ Что, мол, пора подумать о душе.../ Удел мой - от зарплаты до зарплаты,/ Свисток судьи, финал, конец, туше...
Моя история русской литературы №9. Коллеги. Маруся Климова (05/09/2002)
...Короче говоря, и Селин, и Леонтьев были совершенно посторонними людьми в литературе - лично у меня в этом нет никаких сомнений. И тем не менее, оба сорвали неплохой куш! И все благодаря своей хорошо припрятанной в рукаве козырной карте! Своему богатому жизненному и профессиональному опыту, который они ловко перенесли в совершенно иную сферу!
Библиотечка эгоиста. Азбучные истины №9. Рассказ случайного содержания. Дмитрий Бавильский (04/09/2002)
Ивильский, понимаешь, как пчёлка, шуршит с тряпкой и ведром, бельё раздает и подстаканники пересчитывает, а эти сидят и томно о высоком трепятся. Томас Стернз Элиот... Франц Кафка, Альбер Камю и французские экзистенционалисты, - круче только яйца и Гималаи.
Поделись
X
Загрузка