Рейтинг публикаций

Я бы поставил эту фразу эпиграфом к каждому своему дню, ко всякому мгновению. И одновременно эпитафией ко всей моей и любой жизни. В чем её бесконечная правда? В ней сконденсирован огромный трансцендентный опыт каждой души, летящей в бездну, каждого безумия на краю ночи.

В прозе Виктора Никитина меня поразила сразу же какая-то умолкшая, было, в нашей литературе «вампиловская» скромность

Клён, зовут одну из них («Ты красная только осенью, а остальное время – реакционер!» – кричали ей «охранники»). А именем второй названа книга – Дикий Имбирь, дочь француза и китаянки.

...героями... он вывел не знатных стахановцев или рабочую династию «производственных» бестселлеров, а современных человекоподобных чинодралов, оккупировавших страну, чинодралов, которые хапают, сколько могут, «относят наверх» и снова хапают.
Впрочем, в «Немцах» все не так просто.

Лотман писал, что для персонажей этого типа характерно «стремление избавится от себя», и это «заставляет (их) пространственно членить мир на своё – лишённое социальной ценности – и высоко ценимое чужое пространство.

Переводчик в швейцарской конторе по иммиграции это и есть Михаил Шишкин, живущий в Швейцарии. Автор своё сокровенное испытывает вместе с нашим, изливаясь о разных – всё больше любовных – перипетиях.

Происходит вот что: поэт погружен в повседневное существование, прогуливается по знакомым местам средней Швеции или по шумным улицам одной из мировых столиц, проезжает сквозь растянувшийся на десяток километров еловый лес: и вдруг, откуда-то извне, до него доносится сообщение - неожиданно, бессловесно, таинственно и так узнаваемо.

Будучи главой большого семейства, в котором росли десять детей, Диккенс задумал сплотить в единую обширную семью своих читателей. В обращении к ним в диккенсовском еженедельнике «Домашнее чтение» были такие слова: «Мы смиренно мечтаем о том, чтобы обрести доступ к домашнему очагу наших читателей, быть приобщёнными к их домашнему кругу». Атмосфера «семейной поэзии» художественного мира Диккенса имеет особое очарование. Критик журнала «Современник» А.И. Кронеберг в статье «Святочные рассказы Диккенса» верно отметил: «Основной тон всего рассказа – непереводимый английский home».

Был у нас будущий олигарх, который верховодил в издательском кооперативе, и зазывал с широкой душой к себе начинающих авторов: наше де издательство открыто новым именам, у нас де внимательный и квалифицированный редакторский коллектив, ну и вся х**ня в том же духе. Неизбалованный, особенно в провинции автор, ринулся туда, авось что-нибудь да в самом деле как-нибудь...

На образ сада чаще всего накладывается сакральным смысл райского сада или Гефсимании, своего рода земного ада, ставшего антиподом Эдема.

...мы наблюдаем замену книжной инфраструктуры глобальной инфраструктурой, прежде всего компьютерных сетей, причем книга становится элементом этой инфраструктуры.

Только не надо мне про талант...