Рейтинг публикаций

В этом городе нечего делать, \ в этом городе незачем жить, \ даже ворону здесь не кружить \ по-над сгнившим познания древом \\ по-над щепками зла и добра, \ над манками сырых манускриптов, \ над стоящими у одра, \ у останков порушенной крипты.

Vita sovietica. Справочник, собранный под редакцией Андрея Лебедева (2). Главы, посвящённые "даче" (от Жанны Матюшиной), двору (от Александра Розеншторма) и кинематографу (от Александра Чанцева). В полном объёме выходит в августе.

Джинсовый Король с удовольствием смотрел на страдания Карена. Его рука с короткими пальцами ползала при этом по Юлиному предплечью, как бледный, неприятный паук.

...Дим, а я, ведь, сразу заприметил, что ты Дима! Идешь такой быстрый, виноватый, рожу воротишь ото всех, будто в баню к голубым. Дай, братец, закурить!

Тот, кто обретает способность постигать промысел, становится человечнее. Он принимает бытие, бытие трудное и трагическое, нелепое и абсурдное, злое и бессмысленное; он его принимает как дар...

Всё дело в энергии,— твердили физики. Не всегда она, проклятая, сохраняется. То есть,— приблизительно, конечно сохраняется; но энергия не есть законченное физическое понятие, а представляет собой лишь часть, некоторую сторону чего-то — более глубокого и мудрёного. И вот это что-то— сохраняется уже всегда.

В город приехал Агдам на колесах, / Осень и мокрый табак в папиросах, / Очередь, очередь - долгая мама. / И вот объявляют - нету Агдама.

Будучи покоренными, пять царей платили двенадцать лет дань, а на тринадцатый прекратили.

Происходит вот что: поэт погружен в повседневное существование, прогуливается по знакомым местам средней Швеции или по шумным улицам одной из мировых столиц, проезжает сквозь растянувшийся на десяток километров еловый лес: и вдруг, откуда-то извне, до него доносится сообщение - неожиданно, бессловесно, таинственно и так узнаваемо.

На мокрые жерди, На стылую глину Накликали черти Постылую зиму.

Будучи главой большого семейства, в котором росли десять детей, Диккенс задумал сплотить в единую обширную семью своих читателей. В обращении к ним в диккенсовском еженедельнике «Домашнее чтение» были такие слова: «Мы смиренно мечтаем о том, чтобы обрести доступ к домашнему очагу наших читателей, быть приобщёнными к их домашнему кругу». Атмосфера «семейной поэзии» художественного мира Диккенса имеет особое очарование. Критик журнала «Современник» А.И. Кронеберг в статье «Святочные рассказы Диккенса» верно отметил: «Основной тон всего рассказа – непереводимый английский home».

а если к Вам в мастерскую Гитлер придет! Что, тоже пустите?