Рейтинг публикаций

Был выходной: суббота. Народа на площади разгуливало немало. Не доставало только талантливого организатора, этакого пургообразователя, который умел бы гнать, нести пургу, этакого человека-инструктора из парткома-пургкома…

…я думал, что у меня есть какая-то странная способность – запоминать всё и вся и быть при этом не запоминаемым никем и ничем – не оставлять нигде следов. Такое уже случалось. Лишний раз убеждаюсь, что я плохо усваиваюсь человеческой памятью, а следы мои плохо сохраняются в грязи времён (впрочем, это справедливо и для подавляющего большинства людей).

Самые страшные поражения и потери в сражениях при утере управляющего звена. Тебе ли офицеру этого не знать! Выключи эмоции, подави чувства и начинай просчитывать… Вдолби это себе в голову. Командир жертвует собой только в одном случае – когда спасти других не в его силах. В остальном – это паника, потеря самообладания, растерянность. Что притих?

Не было ощущения чего-то аморального или внутреннего разлада в том, что все так быстро и просто определилось.

Саморазвязались узлы всех моих проблем – и служебных, и личных. Новые впечатления, новый коллектив, новое место – все эти перемены выветрят из моей головы переживания и оторвут от воспоминаний.

Точка сьёмки для оператора была просто мечтой киношников, ибо открывался прекрасный вид с высоты, а площадка на которую военные начали сгонять население ничем не перекрывалась от объектива. Складывалось впечатление, что мы на сьёмочной площадке.

И вот поиски сузились уже до нашего района. Кругом солдаты, милиция, они прочёсывают лес и все ближе и ближе к той куче земли, куда мы спрятали пакет с вишнёвой косточкой. И я всё явственней чувствую, что никому (почти никому) не жаль писателя... И те, кому меньше всего жаль, больше всего и озабочены, особенно озабочено государство: мало того, что не смогло препятствовать убийству знаменитости, но ещё и не сможет разыскать тело... Как же оно будет выглядеть тогда в глазах мировой общественности? И все силы брошены, чтобы найти.

Было в нем и еще что-то, что не участвовало в реальных событиях, с интересом следя за его судьбой со стороны. Может, потому он еще и не надорвался, вовремя умея отключиться от всего вокруг, отвлеченно анализируя свои поступки и безучастно наблюдая за ними, нисколько не ассоциируя себя с тем, кто совершал их.

С этого балкона и возникла проблема. На решётке балкона у них висели два ящика с цветами – тут так принято, в порядочных домах висят цветы на балконе. У поляков не было цветов, а у немцев должны висеть.

Антон смотрел сквозь стекло по ту сторону, и она что-то говорила там, как в аквариуме, и двигалась, и кричала. И Антон стоял, и смотрел на стекло и за стекло, как за экран, и как будто не видел и не слышал.
– Ты не смеешь так поступать со мной! – била она маленьким кулачком в эту стеклянную дверь, и рыдала, это ее зареванное некрасивое лицо...

Не было у меня до сегодняшнего утра, желания начинать службу в новой должности с закручивания гаек. Надеялся на понимание своих друзей. Результат? Главная моя надежда, Анатолий Сергеевич, первым решил взять меня на излом. Выбросив докуренный до самого фильтра окурок в урну, двинулся в сторону гостиницы, где проживал Старик. На полпути остановил себя, негоже при первых проблемах искать утешение и советы в жилетке...

Когда за спиной не весит ответственность за судьбы близких людей, когда нет обязанностей, кроме служебных, ты всецело отдаёшься делу, которому посвятил свою жизнь. Ты не торопишься домой после 18 часов, а когда и оказываешься в комнате, где нет лишних вещей, то занимаешься либо умственным усовершенствованием, либо физическим – в спортзале. Никто не требует твоего внимания...