Рейтинг публикаций

Интеллектуалы почти всегда не видят того, что есть. Действительность у них всегда виновата. Она недостаточно хороша. А сами они ‒ хороши. Таков политик и поэт Е. Р. из Екатеринбурга, говорящий (...) выпускникам школ: уезжайте за границу, вы слишком хороши для этой страны. (А может, думаю я, совсем наоборот: родина слишком глубокие духовные задачи ставит перед ними, оболтанными щенками-котятами капитализма, настолько глубокие, что они легко цепляются на крючок бегства?) Таков был Ленин. Таков весь перманентно революционный класс. Он живет в «идеальных» проекциях, то есть в проекциях своих идей...

Является ли искусственный интеллект панацеей от всех наших бед или он не доведет до добра?

Вспомнил университетскую лекцию из курса сравнительного языкознания. Профессор сообщил нам странный факт: древнерусский язык поразительно похож на древний, изначальный санскрит. И вот на днях читаю у Мамлеева о "невидимом мировоззрении", которое возникло в русском народе давно, возможно, даже в доязыческий период, и которое весьма родственно метафизике индуизма. «По исследованиям, проведенным Гусевой, великим индологом, и по исследованиям этнографа Жариковой обнаружилось, что в двадцатом веке есть места, где люди говорят на протосанскрите, на чистом протосанскрите. Это на севере, под Архангельском. Потом выяснилось также, что протосанскрит на семьдесят процентов совпадает с русским языком...» Далее он предполагает, что проторусские племена пришли в Индию с севера еще в те времена, когда существовала Гиперборея, «о которой писали греки, и о которой написал книгу Ломоносов – "Об истинном происхождении русского"».

В современном человеке есть фундаментальный изъян: он почти совершенно лишен инстинкта и чувства этической гармонии вселенной и каждого её фрагмента, т.е. он отрезан от фундаментальнейшего измерения мироздания (выброшенный в маргинальнейшую сферу), и даже убежден, что этого измерения нет и что оно измышлено лжеинтеллектуалами и ханжами.

...было бы ошибкой говорить, что Бродский «разделяет» мнения старой ньютоновской физики. Бродский ничего не «разделяет», суть в том, что он открыл эти, обладающие могуществом божеств, пустые среды, и был так поражен этим открытием, что оно стало едва ли не важнейшей темой всего его творчества. Пустота, открытая Бродским – пустота совсем иного свойства, это пустота известная экзистенциализму и ассоциирующаяся прежде всего с одиночеством. Бродский – это мост между экзистенциализмом и Ньютоном.

Всё, что сегодня является базовыми структурными элементами социального существования, имеет городское происхождение. Право, государственность, технологии, письменность, искусство, всевозможные формы рационализма, историческая память, и многое другое, – всё это возникло в городском пространстве. И всё это несёт на себе отпечаток амбивалентности, в том смысле, что каждое такое городское изобретение является возможным инструментом стабилизации системы, и, в то же время, инструментом её потенциального разрушения.
Идея народа также оформляется в городе. За пределами городских стен существуют родственные друг другу малые этносы, но только город создаёт те идеологемы, в соответствии с которыми малые этнические группы «сплавляются» в большое этническое образование (народ).

Ответить о возможности перемещений во времени можно вопросом на вопрос: существует ли выход из настоящего, в котором всегда в течение жизни находится человек? И всё же, если пойти дальше, то такая возможность открывается, - вот только для кого?!

Какую роль играют топонимы в повествовании, каково значение акта наречения в структуре рассказа, какова литературная функция этих имён?

Система – это единство идеального и материального. А выбор одного из таких факторов в качестве главного – это всегда индивидуальное решение субъекта, и не вполне свободное, т.к. осуществляется оно под давлением культурно-исторических и идеологических факторов.
И именно фиксация оснований такого выбора и является главной онтологической проблемой анализа системы.

Главной социальной силой, влияющей на трансформацию антисистемы в систему, стала новая советская бюрократия. И именно бюрократия как социальная группа (класс) стала главной политической силой в СССР. Соответственно, все структурные изменения, происходившие в Советском Союзе, так или иначе, были связаны с глубинными событиями, происходившими внутри этих групп. Все изменения политического курса, даже незначительные, являлись результатом победы какой-то одной бюрократической группы (или клана) над другой группой.

У читателя книги «Православие и постмодернизм» может возникнуть впечатление, что Татьяна Горичева пытается «соблазнить» западное общество юродством. Она стремится повернуть, подтолкнуть его к воцерковлению, к новому крещению Европы. Философ старается провести идею о возможности и даже предрасположенности современного общества к возвращению традиции, к возврату христианства, к рехристианизации.