Рейтинг публикаций

"...Вы, чтобы двухминутный сюжет сделать – цельный день бегаете с тяжеленным штативом и камерой: снимаете, берёте интервью, нервничайте. А потом ещё надо текст вымучивать, да всё смонтировать и озвучить. Столько мороки! То ли дело у меня профессия: навёл фотик – щёлк – и баран в багажнике. Уже освежёванный! Ещё раз – щёлк – и мешок гречки на гарнир! Уметь надо профессию выбирать, молодые люди".

Мы сейчас с мамой одни. Папа ушел в море и его не будет месяцев шесть. Ловит рыбу на юге, где-то у Большого барьерного рифа.

Так мы и не договорились. Она и сейчас живет с Лехой-автослесарем.

"...с завтрашнего дня начинается «Сталинградский этап». Это значит, что в группировке создаются штурмовые отряды для постепенного и поэтапного выдавливания противника из города, путем зачистки зданий. Нам поставлена основная задача и второстепенная. Основная – уничтожение диверсионных и снайперских групп в тылу группировки. Второстепенная – помощь всем и во всем, что расплывчато и невнятно определило начальство. Свободны!"

Неужто Абсолют подвесил перед Собой человека, как морковку и, не зная правды, идёт на его иллюзии, сочиняет истины на пустом месте? Знает ли Он Себя или пока только ищет, надеется, составляет планы?

А в девяностые им, больным-то, совсем плохо стало. У них пилорама своя тогда еще была, Петька Муравей там работал одно время, так он рассказывал, по-своему, чуть гнусавя, рассказывал – каждый день пилим, каждый день на гробы. А еще я слышал, что главврач их будто для них по электричкам ходил.

Безмозглый, безумный поток сознания…
Брошенный в лицо упрёк, и не раз. И каждый раз хотел спросить – а что в таком случае вдумчивый ручеёк несознания?

Антон смотрел сквозь стекло по ту сторону, и она что-то говорила там, как в аквариуме, и двигалась, и кричала. И Антон стоял, и смотрел на стекло и за стекло, как за экран, и как будто не видел и не слышал.
– Ты не смеешь так поступать со мной! – била она маленьким кулачком в эту стеклянную дверь, и рыдала, это ее зареванное некрасивое лицо...

Сегодня целый день пытался думать о каких-нибудь вечных ценностях и задавал себе разные философические вопросы. Вечером вывел резюме:
Счастье - это отсутствие несчастья,/ А добро - отсутствие зла./ Разберите меня на запчасти,/ Если все это не х**та!

Наша жизнь под печатью смерти, но смерть не враг жизни, она её основа. Благодаря смерти жизнь изменчива и пестра, из-за иллюзии умирания она и есть поток, река впадающая и вытекающая из океана вечности. Бог живёт и дышит Собой, Его нет для Себя, но Он есть для нас, Абсолют неохватен, Его нет, как целое, однако Он может быть, как нечто, как некий сон о Себе.

«Началось!» – окружающий мир ворвался в меня с этим возгласом. И в моей жизни слово «война» обрело новый реальный смысл, который с каждым днем неумолимо менял мое мироощущение и миропонимание.

Так бывало во все октябри. И лишь одному из них – наверное, Марииному сверстнику и единоверцу октябрю – выпало пройти под знаком, под клеймом, под проклятьем Изменения.