Проза

– Мужики, чего радуга – дуга? – вступил в беседу Иван
– Земля-то круглая, – вновь привёл Степаныч свой убийственный тезис.
– Ну и чё с того? – не отставал любознательный Иван. – Молния, та – зигзаг. Горизонт – линия. Облака – воще куча-мала… Логики нет.

Депутат – боярин, свет Владимир Константинович, миллиардер, меценат, супостат и сумасброд испробовал всё.

– Мм… мяу! Здравствуйте, мои дорогие! Как же я скучал без вас! Не просто скучал, переживал, думал, вспоминал. Не буду вас мучить, скажу о главном. Древние говорили: стань самим собой. Я понял, что древние не всё сказали. Должен появиться тот, кто измыслит это до косточки, как это сделал я. Стал собой или не стал, скажут о тебе другие, после, не сейчас, не жди. Древним можно верить, если ты всегда с кем-то. Но, если ты один? Стать собой! − но это лишь полдела. Вторая половина: ты должен отыскать тех, кому ты интересен, кому ты нужен в этой жизни. Вот в чём, друзья, вся правда о любви и дружбе.

– Чё ты её слушаешь, Римка? Она же по-человечески не понимает! По-хорошему не хочет! ...Марья Петровна, мы опытные риэлтеры, ваша квартира теперь уже наша, и не будем вдаваться в подробности, хорошо?

...вечер ли, ночь, но только от близости Нового Года, напряжение спиральной пружины, приводящей в кружение механизм вечного двигателя Вселенной, – напряжение ВРЕМЕНИ – ощущалось в течение хода действия повести нашей весьма необычным. Необычным был свет, необычным был снег; весь мир смотрелся необычно и смотрел пронизывающе необычайно в тот растянутый светом миг...

Новый год ныне фетиш – из покупок, скидок, акций. Суета и беготня. Под бой курантов многие уже спят, потому что выдохлись. Вот и весь праздник. Я помню не такое новогоднее настроение. Но это было давно.

...Многие придут к вам, ибо вы русские и соблазн в этом великий. Придут и станут манить вас неслыханными идеями, и вы, дорогие мои, соблазнитесь, ибо мечтательны есть вы. И скажут вам, оскверни храм, ибо он опасен нашим идеям, и вы оскверните. Да, да, дорогие мои, будет так! И скажут вам, убей отца и мать своих, ибо любовь опасна нашим идеям, и вы убьёте. И скажут вам: без Бога ты и без корней, пойди, растопчи теперь Русь свою, ибо она – Собор Высокого Духа, а это обидно нам, невысоким. И вы, дорогие мои, Россию побежите топтать. Дико вам слышать это? Шепчетесь вы промеж себя, что поп ваш с ума сошёл? Но такое будет, говорю я вам. А разорив и окровенив свою землю, станете вы ждать всходов. Долго же будете ждать. Те, кто научали вас всему, вас же и осмеют, ибо были вы народ, а стали быдло, ибо была на вас жизнь, а стала смерть.

Дядя Петь, а скажи по секрету, где сейчас мятежной душе хорошо живется? – Я указал в сторону деревни ЧистилИще, потом в сторону города, откуда нас прислали, а потом и на Райком, где над крышей гордо еще реял застиранный флаг уже неизвестного нам государства, – там, там, аль пёс знает где? Да ещё скажи, как тут прожить, чтобы чего дурного не подцепить?

Животное удивило меня своими размерами: передние и задние лапы стояли на разных колеях дороги. Выходило, что оно имеет не меньше полутора метров в длину.

Глаза этого ребенка видят совсем другие «фотографии».

И стало ясно, что вся его прежняя жизнь – только прелюдия к пуле. Нахлынул ветер и осел в роще. Из свежего сугроба выскочил заяц и заюлил...

Ведь я умер – значит, некому думать. Это мир – этот мир – думает.
Думает мной. Как музыка.
Меня сделали образом, самого оставили воспоминанием.
Меня вбили кубиком в стену мироздания.
И никто не знает, что я до сих пор мотаюсь здесь, как сумасшедший атом…