Проза

    Ультрамариновое Око бездны наполняет собой все формы бытия и отправляет их в кругосветное плавание. Океан иллюзий под ветром времени то штормит, то успокаивается, он вращается  между полюсами свободы и необходимости.  И также устремляется вверх и кружит над собой облаками чистых идей. Собираясь в тучи созвучий, они падают обратно и снова вбирают соль наваждений. 

    Бездна вдыхает плоть своих снов и выдыхает кости возможностей, она существует и отсутствует мыслью в своём сознании. Её разум воспламеняется и затухает, словно маяк, в зеркальной сфере пустоты. Лучи её видений скользят по кривой отражений и скручиваются в лабиринты снов. Кружась, свет уплотняется в очередную реальность,  во временные формы, и они, сталкиваясь, вновь распадаются на искры и возвращаются к истоку. 

    Бездна придумывает себя, избегая безумие хаоса и мрак пустоты, она проявляется перед собой сменяющимися мирами. Царством иллюзий о себе, бесконечно длит себя, цепляется за остров разума, спасаясь от засасывающей воронки в собственную пропасть. Колесо возможностей из центра своего вращения бросает свет на непроявленные кадры событий, и клубок её зеркальной субстанции становится плёнкой кинобытия. Она вечно режессирует себя волей к новой жизни и новым мирам. 

    Будучи захватывающим зрелищем, бездна сшивает болью реальность своей видимости. Она выдаёт за действительность иллюзию себя, запутывает в кокон снов своё Око. Пытается наделить смыслом вращение цветного тумана чувств, игру форм и всплески тоски. Она не желает знать правду о себе, боится скуки довольства собой, ужаса полного успокоения, её благо не в истине, а в вечном поиске. 

   Бездна готова превратиться во что угодно, лишь бы забыть о вечном падении в саму себя. Она стремится скрасить абсурд своего положения, прячет его за химерами смыслов, и в порыве спасения забывается снами, затевает игры с мечтой. Её Око над пропастью превращает падение в полёт, в невесомое парение и порывы вверх. Теперь она именует чувство спуска временем, а жажду подъёма - стремлением к вечному. 

    В непрестанных изменениях бездна ускользает от самой себя, её взгляд всё время смещается, углубляется в иллюзию жизни. В ловле себя она ощущает лёгкость, становится дымкой миража, участницей волшебства, бездной мысли. Дышать смыслами, искать цели, бродить по лабиринтам разума - её великая находка, чтобы не быть никчемной и пустой. Грусть бесконечного падения она превратила в надежду, в творчество, в радость преображающейся игры и вечного познания. 

   Бездна находит себя в существовании маленького я, в котором помещается весь окружающий его мир. Она - свернувшийся в каплю океан, но её фантазии витают и на другой стороне света. Её мощь раскрывается в мыслях о себе, в порыве творческой интуиции, восторге осознания и чувстве всеединства. Она летит сквозь сны нитью ожерелья и собирает жемчуг иллюзий, украшая все лики своего бытия. 

     Бездна - истинная чародейка, ей удаётся тошноту затягивающего кружения подменять на головокружительное блаженство. Она разбила кривую вращения на отрезки жизни, превратила их в мозаику бесконечного пути, в калейдоскоп раздумий и открытий. Её откровения, прозрения себя, лишь добавляют интригу сомнений, обостряют живость снов, реальность иллюзий. Она - исследователь своих идей, философ, ученый, поэт и живописец, свет разума над тьмой возможностей. 

   Зеркало отражает в себе то, что снаружи, и чем дальше вещь, тем глубже она в нём. Нечто между двумя зеркалами, бесконечно множась, отправляется в далёкое странствие. Так и образы между полушариями разума бесконечно развёртываются с обеих сторон, превращаясь в туннель мысли, поток уподоблений, взятых из памяти. Так и бездна, разделяясь в осознании себя, множится в иллюзии миров, в клише идей, в хронику вечности. 

   От своей избыточности, она, одновременно, чёрная и белая дыра - втягивается и выворачивается, забирает и дарит себе себя.  Вдох и выдох, бытие и ничто, становление и абсолют, необходимость и свобода - её игра в прятки от самой себя. Бездна вечно интригует себя неуловимостью сознания, она пытается схватить себя, но выворачивается туда-сюда, словно чулок.  Бездна живёт поглощением себя, бесконечным познанием своей изнанки, она для себя - путь и цель, свет и тьма, звёзды и небо.