Проза

В закрытом клубе

Они собрались на консилиум, склонились над пациентом. Пациент был румяный, но безрадостный.
 – С виду здоровый. Но вид не наш. Само не пройдёт. Налицо техногенная авария, требуется вмешательство,  – сказал первый терапевт.
– Желательно – хирургическое. – Сказал хирург.
– Надо применить самый сильный антибиотик, поступивший с востока, – затерапевтил другой.
Четвёртый заупрямился:
– Нет!
И взволновался:
– В клинике совершится немыслимое! C начала мы используем хирургию, а потом введём антибиотик, доставленный с запада. Эффект будет поразительный.
Пятый оператор был ещё более решителен:
– Все предложенные решения правильные, потому будем решать проблему комплексно. Применим гибридное лечение: и хирургию, и антибиотики, поступающие со всех сторон света, и наши последние наработки. Пока пациент живой, будем его спасать.
На четвёртом этапе необходимо провести лоботомию и подправить мозги. Затем выровняем менталитет и нанотехническими методами укрепим иммунитет. А на последнем этапе – произведём генетическую правку и прервём цепочку, связывающую его с пребыванием в постороннем от нашей правки состоянии.
Результаты консилиума были зафиксированы в коммюнике консилиума, состоявшегося в клубе скрытных единоборств, в виде подстрочника для перевода основных тезисов в состояние цифрового единства противоположностей.

С лёгкой полуулыбкой

Ходит, такой скособоченный, жалкий даже, в шароварах бесформенных, футболке навыпуск, в шлёпанцах, сутулится, шаркает ногами, с лёгкой полуулыбкой. Вот, мол, такой я, весь скособоченный, а захожу в магазин, подхожу к кассиру, и она мне сразу всю наличку наторгованную отдаёт. Потому как я хозяин. Могу даже в соседний магазин зайти и даже в супермаркет. Всё равно тут же снабдят, дадут, сколько скажу. Потому как я хозяин не только своего магазина, но и этих вот трёх квадратных километров. Дальше не лезу. Но своё не отдам. Все это знают. Вот такое наше Средневековье, летайте вы хоть на Луну, хоть на Юпитер. Отлаженный механизм работает очень долго. Как советская техника: хоть и неприглядная на вид, но работает и работает. Атлантида ушла на дно, а я всё равно на берегу. Любуюсь и радуюсь, что наша взяла. Кулаки так просто не сдаются. И показывает свои кулаки. Большие кулаки. Хоть и опухшие уже, но видно, что не задумчивые…

Ахинея

– Эй, вы, что ли на мель сели?!
– Не-е! Просто мы не торопимся…
– А что за груз везёте?
– Да традицию чью-то.
– А в каком виде?
– По накладным – вяленую. А что там на самом деле нам неведомо. Она в упаковке.
– А-а-а… Значит с другого континента. Ну тогда вам торопиться действительно нечего. Можно и позагорать. А кому везёте?
– Да в ООО какое-то. А что в конце цепочки никто не знает. Может, офшор какой-нибудь… Не наше это дело. Правда, один сказал, что, вроде, какому-то Нобелю везём.
– Ха-ха!.. Вы ещё Гоголю-Моголю, скажите… Может, с мели-то сдёрнуть вас?
– Можно и сдёрнуть. Но зачем? Вот дождёмся вешних вод – само поплывёт.

Гуляя в сетях можно и запутаться

«Когда западное полушарие головного мозга начинает интеллигентно перевешивать восточное, возникает устойчивая разновидность ясновидения. То есть человек начинает наяву видеть преимущества своих галлюцинаций, обостряющихся во время магнитных бурь, дотягивающихся до ясновидящего со стороны не заходящего над его полушарием солнца.
Некоторые учёные предполагают, что данный эффект связан с невозможностью вернуть ясновидящим мозгоравновесия. Дело в том, что правое полушарие у таких людей под воздействием информационных гравитационных полей входит в состояние имитации заката. А внутренний голос у них постоянно повторяет одни и те же фразы. Например, одни повторяют, что нет жизни за пределами третьего кольца Сатурна. Другим кажется, что все умные люди, после проигранных сражений, уезжают в Америку или Аргентину, Грузию и Латвию и даже перемещается в зыбучие пески Аравии. Третьи болезненно сосредоточены на поисках бурых медведей в прериях и пустынях.
Этот феномен ждёт ещё серьёзного исследования. Ведь продвинутая на закат передовая научная мысль медленно просыпается и грозит стать редакторской колонкой в популярном научно-исследовательском журнале «Медленная Луна».
Ознакомившись с данным текстом, я удивился, обнаружив, что принадлежит он мне и немедленно позвонил своему давнему приятелю Кольке.
– Знаешь ли ты, Колька, а по новому измерению Елисеич, что наступает эпоха резонанса? – и поделился ему своими сомнениями в здоровье человечества.
– Я давно в резонансе, – ответил Колька, – только не знаю точно, что здоровее: отключить сразу своё западное полушарие или оприходовать поллитру, а потом отключиться. Пока пытаюсь осуществить эти соображения одновременно.
И стал он рассказывать.

2

Внезапно он, Колька то есть, обнаружил в себе одно полушарие. Западное. Всегда думал, что обладает двумя полушариями мозга. И вдруг одно… Да ещё только западное. Срочно записался к врачу.
Ждал приёма, нервничал.
Доктор выслушал пациента, осмотрел. И внезапно заулыбался, стал даже подхихикивать, а потом и понимающе потряхивать головой. Отправил на анализы. Сделали снимок.
На следующем приёме доктор говорит:
– Голубчик, было бы из-за чего нервничать! Я, вот, давно живу с одним, и тоже с западным, и в ус не дую… Я вам снимок сейчас покажу. Вот. Правда красиво? Доктор сам полюбовался снимком. Потом стал серьёзным.
– Тут ведь такое дело… Вы снова почувствуете себя комфортно, если будете коммуницировать с единомышленниками. Смотрите. Вот мой снимок. А вот ваш. И когда они находятся рядом, никто не скажет, что здесь одно полушарие. Ведь, правда, два? А то, что здесь два западных полушария никто не разберёт. Короче, здесь мозг вполне полноценный. Оба полушария умеют думать. И дополняют друг друга. Ведь как арбуз, разрезанный пополам!
Вы, наверно, ещё не знаете, что у нас существует даже область западных полушарий. Пока эта область существует как непризнанная. Но близок час, когда она получит самостоятельность. Ведь нас поддерживают все прогрессивные силы. А раз так, то мы сможем куда-нибудь войти. Даже без приглашения. Постучимся и войдём.
Думаю, что и вам это будет полезно. Ваш снимок я оставляю у нас, ведь нужен документ, чтобы вписать вас в наше сообщество, оформить партнёрство и ваши перспективы.
Короче, идите пока домой. Набирайтесь сил. Готовьтесь к новому этапу жизни. Ведь будущее у нас прекрасное. А мы тут будем думать, как наиболее эффективно воспользоваться вашими достоинствами и талантами. Мы вас найдём, когда придёт время. История ваших болезней – в карточке. Всё остальное – в сетях. Социальных и рыболовных.
И запомните наш мем-пароль: «Глаза полушарий – Наш мир!» Добавлю только от себя: И эти глаза всё видят! Так что живите и надейтесь на счастье в нашей обойме западных полушарий.

Я задумался. Решил, что всё задуманное рано или поздно преображает жизнь. Некоторое время даже подозревал Кольку в предательстве. А потом перестал. Ведь каждому из нас, время от времени, приходят в голову глупые мысли.
Теперь мы разрабатываем с ним схему, по которой будем внедряться в систему иноагентов. Как волонтёры будем внедряться. Будем расширять этот необъятный клан энергичных людей, работающих на принципах энтузиазма. Пока что думаем с чего начать.
А пока замечу, что даже последняя Винда не хочет признавать слово «иноагент». Считает, что нет такого слова… Красным подчёркивает.

Долго назревавшая проблема

Бревно лежало поперек сада. Вернее, не бревно, а огромная ель и не поперёк лежала, а по диагонали. Это было неожиданно. Так же неожиданно были поломаны две яблони. От каждой оставалось примерно по одной второй. Или по ноль целых пяти десятых, подумалось почему-то. В сумме одна целая. От вишни и двух слив остался один ноль. Попытался было составить какую-нибудь формулу. Но спохватился. Неуместно и глупо, хотя и смешно.
Было смешно ещё и потому, что упавшая ель была вовсе не упавшая, а спилили её ночью поздней осенью два местных мужика. Оба, само собой, пьяницы. Кто ещё ночью поедет спиливать дерево в соседнюю деревню, находящуюся в трёх километрах?
А история эта началась давно. Лет двадцать назад.
Деревня УмнНо ово стоит на высокой горе. Вернее, на высоком холме. А по горам и холмам, как известно, любят гулять ветры. Один такой подгулявший однажды на глазах у всех приподнял две крыши и бросил на землю. Елки в деревне было три, а гнулись они, как спортивные луки, и всё это ветреное цунами сопровождалось гулом, треском, громом и возгласами людей. Но возгласов никто не слышал. Все смотрели и слушали ураган и с интересом смотрели в окна. И только жена смотрела со страхом.
– А если ёлка сломается, то ведь упадёт на наш дом? А ведь она когда-нибудь сломается! И что тогда от нас останется?
В этом была высокая доля правды. Ведь ель стояла как раз с той стороны, откуда обычно налетали грозы, и если бы дерево всё же упало, то упало бы именно на дом. Но сначала бы порвало электрические провода.
Деревья гнулись и качались выразительно и часто, ведь каждая гроза сопровождается особо сильными ударами ветра, и всякий раз жена повторяла эти слова со страхом и надеждой, что кто-нибудь спилит эту нагоняющую страх ель.
А ель была красавицей. Она стояла на краю прогона – так все звали небольшой овраг посреди деревни, тянущийся к ручью. По нему в давние времена гоняли скотину на Мокрую ниву – не очень большой луг, по которому пробегал ещё один родниковый ручей, в котором утоляли жажду пасущиеся овцы и коровы. Трава там росла отменная, а в леске, удобренном скотиной, росли не менее отменные ягоды и грибы.
Обсуждали ель часто. Говорили, что она, конечно, красивее новогодних елей на Красной площади в Москве.
Известно, что намеченную цель приближает длительная подготовка. На фронте – стратегические и тактические планы, разведка и артподготовка, наступление, в мирной жизни – обработка общественного мнения, давление на жалость, призывы к действию. Тут и причитания, и обсуждение с соседями, и семейные сцены и т.д.
Так продолжалось двадцать лет. Всё сходилось. Ветры и грозы гнули свою линию. Физический страх рано или поздно побеждает. Даже соседка Анна Александровна после очередных жалоб и сетований решительно сказала: «Пилите!» А ведь ель посадила её двоюродная сестра, и дерево было памятью о ней.
Прошло ещё несколько лет. Умерла Анна Александровна. Ель стояла.
Начались мужские разговоры. Встретился Толя – весёлый, вечно пьяненький тракторист и пильщик деревьев. И тракторист, и пильщик он был отменный. А вот мужем был неважным. Жена его уехала, кто-то говорит сбежала, на Украину, оставив ему совершеннолетнего сына, не приспособленного к самостоятельной жизни, но улыбкой похожего на папу.
Есть дерево, намекнул. Улыбается Толя, шутит всё время. Шутит глупо, но непосредственно. Дерево? Большое? По весне спилить? Ладно, посмотрим.
Бревно лежало поперёк сада.

Загадка-задачка

Один экскаватор заменил 100 землекопов.
С какого возраста выйдут на пенсию землекопы и экскаваторщик?