Комментарий | 0

Воздушные поцелуи Энолы Гей

 

 

 Ещё один перелёт

 А мы – не дотянули до земли,

 
Пусть даже – бесприютной и пустой.
И будут говорить потом: "отстой",
"Не выложились", "просто не смогли"... –
Чуть-чуть не дотянули до земли.
 
Нам не хватило нескольких минут, –
 
И тем, кто пел, и тем, кто молча ждал...
И штурман, потянув к себе штурвал,
Заполнил бранью паузу... И тут
Все осознали, что уже – не ждут.
 
Несложно – падать. Пан или пропал...
 
И я не стал молиться горячо.
А кто-то сжал соседское плечо,
– Невидимой победы пьедестал, –
И – падал, падал... – будто бы взлетал...
 
И всем хотелось жить, – не там, вдали,
 
Не в долг, не на безгрешных небесах,
Где ангелы, как стрелки на часах,
Вращаясь, жгут – мосты и корабли...
Струилось небо в солнечной пыли...
 
А мы – не дотянули до земли.
 
 
_______________________________
Примечания
* Очень многие военные лётчики, совершавшие боевые вылеты во время Второй Мировой войны, закончили свои миссии на дне океана, т.к. навигационные приборы были тогда весьма несовершенными, и в сложных погодных условиях было легко потерять ориентацию, а запас горючего был очень небольшим. Зачастую падали в море целыми эскадрильями. У лётчиков нередко существовала на этот случай договорённость, что как только первый самолёт израсходует горючее и начнёт падать, все остальные пилоты не ждут, пока у них горючее тоже закончится, а катапультируют все вместе – в расчёте, что единой группой их будет легче найти. Однако поисковые группы были крайне неэффективными и в условиях плохой погоды, случалось, нередко гибли сами. А продолжительность жизни упавших лётчиков в холодной воде Атлантики измерялась всего несколькими часами. Ходили слухи, что упавшие в море лётчики во многих случаях подвергались атакам акул, но это не так: акулы, как правило, лишь поедали уже безжизненные тела погибших от гипотермии пилотов, разбросанные по поверхности океана.
** По мотивам "А мы не дотянули до зимы" Черной Лисы.

 

 Вкус одиночества после воздушного поцелуя Энолы Гей

 
 Боль течёт – кислотой по ресницам,
Разливается резью по векам...
За достоинство – быть человеком –
Ты заплатишь сегодня сторицей.
 
Отвернув потемневшие лица,
Синто-боги ушедшего века
Исчезают... Отрублена ветка –
Императорских армий и блицев.
 
Страшен свет уничтоженных аур.
Сколько лет будет царствовать траур?..
Омиками придвинется ближе.
 
И – так странно: испытывать жалость –
К существу, что живым оказалось...
Или – радость... за тех, кто не выжил.
 
 
________________________
* Омиками — Аматэрасу Омиками (яп. «великое божество, озаряющее небеса») — богиня-солнце, одно из главенствующих божеств всеяпонского пантеона синто.
** Энолой Гэй (EnolaGay) назывался американский бомбардировщик B-29 (летающая крепость), сбросивший первую в мире атомную бомбу "LittleBoy" на Хиросиму перед самым окончанием Второй Мировой войны, 6 августа 1945.
*** По поводу того, сколько именно людей погибло в Хиросиме в результате ядерного взрыва, существуют различные данные. Недавние исследования показывают, что количество погибших от атомной бомбы лежит в пределах 90-140 тыс. жителей (при населении Хиросимы 310 тыс.)
 
 
 
 О чём и не догадываются небожители
 
Раздражённо сигналят машины:
Заблокировал полосу кто-то.
        Все торопятся – после работы
Поскорее расстаться со смыслом...
Звук гудков раздаётся – фальшиво –
        Среди зданий столичной породы.
Сикофант, вероломный приятель, –
Завернувшись в опавшие листья,
        Город – спит, погружается в осень...
Жизнь зависит – от обстоятельств?.. –
               Он вдруг понял, что – нет, не зависит.
                         Проезжая по центру столицы,
                                        Под зелёным остановился:
Просто – небо красивое очень.
 
 
Канонада и частые взрывы
Отдалёнными быть перестали.
         Поменявшись с поддержкой местами,
Батальону пришлось торопиться,
Продвигаясь вдоль кромки залива.
         Мир казался ненужным и старым...
Горизонт прорезали зарницы
Цвета свежепролившейся крови.
         Путь его был мгновенно закончен –
Фотографией в передовице.
                Не взглянув – на лица героев,
                       – К злой земле обращённые лица, –
                                        Среди боя остановился:
Просто – небо красивое очень.
 
 
 
 Приходящим в гелиоцентрическую систему координат

 

Беспечных далей горизонты отступили назад.
Горячий ветер сжал твой пульс зубами, как леденец.
Запоминай: приливы плазмы заменяют пассат
                В долине грёз страны обугленных сердец.
 
     Ты видишь солнце – и вдыхаешь в обожжённую грудь
     Сухие запахи – керамики, металла и зла.
     Не жди, – спасайся! Не доказывай, что норов твой крут:
                      На этом месте скоро будет лишь зола.
 
Зачем тебе пришла фантазия – сюда забрести?
Здесь электрические штормы, вулканический град.
Здесь остаются навсегда, случайно сбившись с пути.
                     Сюда пилоты прилетают – умирать.
 
      А солнце рвётся, – рвётся прочь из обгорелой груди,
      Но безопасного пространства неба – в ней больше нет...
      И ветераны звёздных войн кричат: “Скорей уходи!
                     Здесь в твоём возрасте – не светит уцелеть!”
 
Метеоритными дождями разрушается мир.
Под каждым камнем – чьи-то кости или чья-то мечта.
Здесь те считаются счастливыми – и просто людьми, –
                   Кто успевает бегло досчитать до ста.
 
      Сквозное солнце прожигает грудь – и выбора нет,
      И безразлично – чья-то нежность или чья-то звезда –
      Карбонизировала ткани – изнутри и вовне...
                  Ну вот и всё, теперь ты с нами навсегда.
 
 

 Однажды на Япете

 

Я верю, друзья, караваны ракет
Помчат нас вперёд от звезды до звезды.
На пыльных тропинках далёких планет
Останутся наши следы.
  Владимир Войнович "14 минут до старта"

 

 Космический крейсер назвать «Боливар» –
какая безумная мысль!..
 
Мы вспомним, взглянув на разбитый штурвал,
как жёны просили: “Вернись!”
Сквозь метеоритную бурю полёт,
взорвавшийся двигатель... Вой
сгоревшей команды – навечно пролёг
чертой – между мной и тобой.
Кто, люки в двойной переборке закрыв,
подставил командный отсек?
Лишь мы проявили завидную прыть,
надежду отрезав у всех...
 
Горючего может хватить одному.
Нас двое, а бластеров – пять.
Кому-то предписано здесь затонуть,
кому-то – домой улетать...
Но я попытаюсь тебя убедить –
в последний – единственный – раз:
который из нас будет другом убит? –
Попробуй удачу украсть!..
Кристаллики чувств – незаметны вдвойне
в осколках словесной руды...
 
«На пыльных тропинках далёких планет
останутся наши следы».
 
 
____________________
 
* Япет – один из семи спутников Сатурна. Интересен тем, что у него заднее (относительно направления орбитального движения) полушарие покрыто льдом и отражает 50% падающего света, а переднее полушарие такое темное, что отражает только 5% света; оно покрыто чем-то вроде вещества углистых метеоритов.
** Боливар – имя лошади в одном из рассказов О'Генри, "Дороги, которые мы выбираем". Когда лошадь одного из ковбоев, совершивших ограбление и уходящих от погони, подвернула ногу и её пришлось пристрелить, второй ковбой обращается к приятелю со словами, что он сожалеет, но “Боливар не вынесет двоих,” – и тут же убивает его.
 

 

Brothers in arms

Now the sun’s gone to hell
And the moon’s riding high
Let me bid you farewell
Every man has to die
But it’s written in the starlight
And every line on your palm
We’re fools to make war
On our brothers in arms
                          Dire Straits"Brothers in arms" *

 

Poor old soldier, poor old soldier
If ever I 'list for a soldier again
The devil shall be me sergeant.
                           Rogue'sMarch
 
 
 Зелёные горы не тонут в дыму
И нет маскировочной сетки над домом.
Я фильтр папироски зубами сомну –
И выдохну облачко сладкой истомы.
А где-то по-прежнему пули летят, –
Баланс подводя под чужими долгами,
И солнечный день превращается в ад:
Друзья по оружию стали врагами.
 
Бывалый солдат,
Небывалый солдат,
Пей терпкую кровь винных ягод!
Когда я опять
Соберусь воевать,
Сержантом моим будет дьявол.
 
Играя в пятнашки, плывут облака,
За ними не прячется тень вертолёта.
Я выпью винца молодого – пока
Друзьям мясников не поспела работа.
В пунцовые кряжи заживших рубцов
Упрятан твой штык, но язык не отточен –
И сложно сказать, что скрывает лицо –
В ночи, под прицелами лазерных точек.
 
Бывалый солдат,
Небывалый солдат,
Вливай в себя кровь винных ягод!
Когда я опять
Соберусь воевать,
Сержантом моим будет дьявол.
 
А лето крадётся по тихой воде
И дни, словно сдобные булочки света,
Лежат, приглашая – обнять ли, раздеть?..
Но ты оставляешь призыв без ответа.
Появятся звёзды – и я в сотый раз
Подумаю, вспомнив кого-то из павших,
Что там, между ними, – есть место для нас, –
Прошедших так много, так мало видавших...
 
Бывалый солдат,
Небывалый солдат,
Приканчивай кровь винных ягод!
Когда я опять
Соберусь воевать,
Сержантом моим будет дьявол.
 
 
___________________________
* Brothers in arms— братья по оружию

 

О преимуществах ковровых бомбометаний
 
А бомбы – и в бомбоубежищах тоже
взывались... От них погибали нередко.
Сожжённые бронхи, пергаментом – кожа...
Сплетённые намертво пальцы соседки –
я помню, как если бы видел сегодня
(она вместе с дочкой спасалась в подвале,
а бомба, пробив переборки, две сотни
легко погребла – под горящим завалом...)
 
В ночных небесах – острова самолётов,
в них – смелые лётчики, бравые парни...
А бомбы – летят в темноту, – на кого-то,
кто, сам не успев насидеться за партой,
залёг в душном брюхе слепого подвала
– (глаза старика с выраженьем ребёнка) –
молясь, чтобы смерть в этот раз миновала
прижавшихся в ужасе – мать и сестрёнку.
 
 
 

Ромашковый десант

А парашюты так похожи на медуз,
Подумалось, когда они раскрылись.
                  Оскар Боэций "Дно неба"

 

 

Теплее. И темней. И ближе –
земли распавшееся лоно...
 
Из ста восьми – никто не выжил.
Не будет маршей похоронных,
ни ярких флагов, распростёртых
над конгруэнтными гробами.
Не будет траурных эскортов,
ни песен – про любовь и память.
 
Ромашки белых парашютов
раскрылись срезанным букетом
в секретно проданном кому-то
пространстве-времени планеты.
 
Так – неожиданный десант стал
весомой жертвенной фигурой
в игре за власти постоянство,
где люди – части партитуры.
 
Ну, а пока – есть три минуты
у всех ромашек над плацдармом,
чтоб осознать, как мир запутан,
что никогда не станешь – старым...
 
А солнце – нежными лучами
тянулось к лепесткам заплечным,
и кто-то вспоминал о маме,
а кто-то – смех любимых женщин...
Кому-то мнились дни без смуты
и чудилось, что счастье брызнет –
 
сквозь целых полторы минуты
оставшейся прекрасной жизни.
 

 

Гладиатор

Вот и всё.
Толпа бушует.
Только я – и лужи крови.
До чего ж они жестоки, эти царственные игры!
             Алексей Порошин "Гладиатор"
 

 

Вот и всё.
 
И на арене
Нет – ни воинов, ни тигров.
Пятна тёмные от крови
Завтра дождь весенний смоет...
Где я буду в это время
Завтра?
С кем, в какие игры
Там сражаться надо?..
Кроме
Этих глаз – чернее смоли –
Я не жаждал – ни сестерций,
Ни рабов,
Ни, даже, дома.
С жизнью был готов проститься,
Лишь бы видеть в Колизее
Взгляд – по ране жгучим перцем...
 
Обращён теперь – к другому
Этот взгляд волшебной птицы....
 
Толпы граждан-ротозеев
Не запомнят поединка.
Сверху – им следы порезов
Не заметны,
Хруст – не слышен.
Боль – кому какое дело!..
У любимой – ни слезинки.
– (Для смирения – полезно!) –
 
Вечер...
Остывают крыши.
Мирно коченеет тело, –
То, что было мною. – То есть,
То, что от меня осталось:
Голова, рука без пальцев,
Полноги, две трети торса...
Воды Стикса пить готовясь,
Кто – испытывает жалость?!.
 
Пусть вокруг снуют, как зайцы,
Мысли...
Мой потёртый пояс
Их притягивает, видно...
Повидал со мной он страны.
– (Рим – не всем – первооснова!) –
Лес.
Река...
Дорога к дому...
Нет, мне вовсе не обидно.
Просто показалось странным:
 
Если б жизнь давалась снова,
Я бы прожил – по-другому.

 

Он одевался в хаки и бабочек любил...

 

Вертолёты – это души танков,
Танков, не вернувшихся с войны.
 Елена Бондаренко"Стишок длиною в жизнь"
 

 

Надпись на могиле у кузнечика:
 
«дата-дата. Прыгал, прыгал, прыгал...»
Баловень фортуны переменчивой?..
Дезертир, предатель и сквалыга?..
Взял приказ, проследовал – по адресу,
только код почтовый изменился;
вот и мчишь с голландцами под парусом
или с дикими гусями Нильса...
 
В некотором смысле – бездорожие
краше, чем мощёные дороги:
азимуты в небе не проложены,
нет маршрутов выверенно-строгих.
...Мы другими никогда и не были, –
иноки, архаты, самураи.
Собраны поштучно: кто за Неманом,
кто в Поволжье или на Урале...
 
Нет событий – лучшее событие.
 
Если сам не воевал, – не знаешь,
как смертельна на войне обыденность,
в тряпку превращающая знамя.
Все мы, урождённые кузнечики,
верим – сердцем, слушаем – ногами...
Это – жизнь, которая не лечится,
только здесь мы ей пренебрегаем.
Кто-то в нас увидит части ребуса,
кто-то – мира чистую изнанку...
 
В каждом заблудившемся троллейбусе
спит душа взорвавшегося танка.
 
 
 

Пора

But I've a rendezvous with Death
At midnight in some flaming town,
When Spring trips north again this year,
And I to my pledged word am true,
I shall not fail that rendezvous.
Alan Seeger "I have a Rendezvous with Death"

 

Пора в дорогу мне, пора.
– (в дорогу мне пора!) –
Яснее барабан звучит,
– (всё громче он звучит.) –
Прошли весенние дожди и летняя жара...
Я отбываю налегке.
Я ухожу в ночи.
 
На стены, пол и потолок
– (на пол и потолок) –
Я погляжу в последний раз,
– (взгляну в последний раз.) –
Давно застелена постель, увязан узелок.
Тестирован боекомплект,
Сочтён боезапас.
 
Мне сорок минуло уже,
– (мне скоро сорок пять.) –
Такого незачем беречь.
– (к чему себя беречь?) –
И, если юность не терял, – зачем её искать?
Где может только рассветать –
Не будет вечереть.
 
Пора в дорогу мне, пора.
– (в дорогу мне пора!) –
Яснее барабан звучит,
– (всё громче он звучит.) –
Прошли весенние дожди и летняя жара...
Я отправляюсь налегке.
Я ухожу в ночи.
 
Я говорю тебе – прощай,
– (я говорю: прощай!) –
Сегодня – я, а завтра – ты,
А через день – другой
Подхватит бластер-автомат-мушкет-пращу-пищаль,
Прошепчет: хайль-банзай-ура –
И устремится в бой.
 
Пора блистательных мечей
И боевых рожков.
Пора для слабостей – прошла,
– (назад дороги нет!) –
Верблюду легче проскользнуть в игольное ушко...
Пора передавать ключи –
И приближать рассвет.
 
Пора в дорогу мне, пора.
– (в дорогу мне пора!) –
Яснее барабан звучит,
– (всё громче он звучит.) –
Прошли весенние дожди и летняя жара...
Я выступаю налегке.
Я ухожу в ночи.

  

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка