Обморок свободы
Илья Имазин (24/05/2018)
Страх есть обморок свободы…
Серен Кьеркегор
Неоконченный ноктюрн
Когда утром я вижу небо в руинах
И немой обескровленный сад,
Переживший страшную ночь,
Дичью в лапах тигриных
Сердце мое трепещет.
Когда звезды мечут в меня свои копья,
И небеса полны слез,
Сжимается сердце, не в силах объять
Ужас ночного мира.
Крупинками золота в бездонной черноте
Высвечен робко ночной ландшафт.
В темных ветвях, полонивших небо,
Разоренные гнезда звезд…
Ангел и ворон
Мне раньше часто снился этот сон
Промозглыми осенними ночами:
В нем ангел отбивался от ворон,
Летевших на него со всех сторон,
Пронзая их, как стрелами, лучами.
Вот также роем бабочки летят
На яркий свет и гибнут в ослепленье.
Несет на крыльях ворон ужас, ад,
Но знаю я, что ангелу он брат –
Таким стал ангел, пережив паденье.
О, Ангел Ночи, Nevermore, кошмар Эдгара!
Испепеляющий, слепящий свет
Был на тебя обрушен, точно кара.
Брат сокрушил тебя безжалостным ударом.
На Небеса тебе возврата нет…
Тигр
Из Уильяма Блейка
Тигр, о, тигр, слепящий очи
Яркий пламень в чащах Ночи,
Чей бессмертный цепкий взгляд,
Сможет, не страшась, объять
Твою жуткую симметрию?
Из глубин ли, в высоте ли
Твои очи пламенели?
И взметнувшийся огонь
Подхватила чья ладонь?
Так искусно что за Сила
Твое Сердце сотворила?
Чей удар привел в движенье
Жил твоих переплетенье?
На какой из наковален
Мозг твой выкован? Где сплавлен –
Уж не в адских ли печах? –
Череп, что внушает Страх?
Когда копья мечут звезды,
И сверкают в небе слёзы,
Твой ли жуткий облик мил
Тому, кто Агнца сотворил?
Тигр, о, тигр, слепящий очи
Яркий пламень в чащах Ночи,
Чей бессмертный цепкий взгляд,
Сможет, не страшась, объять
Твою жуткую симметрию?
Пещера Сплина
В Пещере Сплина приютились мы,
Осилив путь тяжелый, долгий и опасный.
В тумане скрылись палисадники, холмы.
Во тьму пещеры канул облик твой неясный,
Луне подобно в предрассветной мгле:
Вдруг исчезает, как огонь в золе.
И, не решаясь бросить вызов тьме,
Никак не разомкну я бледных губ,
Чтоб сообщить ужасное тебе:
В пещере этой кто-то спрятал труп.
Мы посетили чьей-то смерти дом
И коротаем время с ней втроем.
Наружу! Прочь! Но вмиг порыв угас,
Мы замерли в бесчувствии, узрев
Хозяина Пещеры – хищный глаз
Циклопа, что от скуки озверев,
Уже не выпустит отсюда нас…
Глядя на волны
Мерно плещет о борт волна…
Девушка увлечена
Игрой рыб у самого дна
Вот уже много дней…
Девушка увлечена
Игрой рыб у самого дна
Вот уже много дней…
…и поныне мерещится рыбам
Девушка с небывалым изгибом
Шеи, с веревкой на ней.
Помнят они, как считала до ста,
Как отрешенно шептали уста, –
Что помешало ей прыгнуть с моста? –
Как простонала измученно «сто»
И, прежде чем броситься с камнем за борт,
Набрала побольше воздуха в рот,
И вперед – в подводное царство Кусто…
Как отрешенно шептали уста, –
Что помешало ей прыгнуть с моста? –
Как простонала измученно «сто»
И, прежде чем броситься с камнем за борт,
Набрала побольше воздуха в рот,
И вперед – в подводное царство Кусто…
В теплую зыбь она грузно сползла,
На прощанье коснувшись рукою весла
И оставив круги, коим нету числа…
И снова лишь мертвая зыбь.
Мерно плещет о борт волна…
Мрачными мыслями поглощена,
Девушка смотрит на рыб.
Посвящается ангелам
Человек, в отличие от ангела, не был определен к тому,
чтобы сразу же достичь своего предельного совершенства.
Поэтому человеку и был предначертан более длинный путь достижения блаженства, нежели ангелу.
Фома Аквинский. Трактат об Ангелах.
В полночь, забравшись на крышу, я вижу: во тьме
Неба ночного – неяркие тихие звезды.
Ангелы движут светила, согласно Фоме,
Глаз не смыкают даже этой морозной
Зимней ночью.
Они никогда не видели снов,
Никаких! – ни страшных, ни сексуальных, ни странных.
Вся их жизнь – созерцанье, служенье да пенье (без слов)
Во славу Творца. В своих белоснежных сутанах
Пролетают мимо. А я – коченею. Мороз!
Просыпаюсь в постели (нашли, перетащили).
Я так долго грезил, что очень сильно замерз.
Если не выходят – завтра лежать мне в могиле.
О, как я ослаб! Нету сил эту хворь превозмочь,
Разум мутится, не знаю уже, на каком я свете,
И лишь Ангелический Доктор мне мог бы помочь
Понять, зачем Господу твари крылатые эти
[нужны]...
Невеста Монстра
Дыханьем сот наполнен шумный улей,
Лесной огонь ползет по капле меда,
Осенний ветер и заря его раздули...
Кому охота,
Сбежав от безобразных лиц в деревню
На дедовскую пасеку, переживая остро
Растленье, ощущать себя – царевну! –
Невестой Монстра,
Который может вырваться на волю
И отыскать в любой момент, полуживую,
Под светом льющимся луны тащить по полю
В церковь пустую...
Довольно! Дух лепечет, или стонет,
Испарина искрится. Это место
Перечитает и опять уронит
Кольцо невеста.
Смех Демиурга
Из Роберта Фроста
Я по следу бежал, как охотник. Увлек
Мое сердце в унылую темную чащу
Хитрый Демон. Я знал: он – не подлинный Бог,
Просто светоч, мерцающий, слабый, манящий…
Вдруг услышал я звук, что и ныне во мне
(где-то там, в сокровенной немой глубине):
Первороден и дик, как во сне приглушен,
За моею спиной он внезапно раздался.
Странный звук! Полусмех, полурык, полустон…
Дух коварный из хляби болотной поднялся.
Кто проворней из нас? Кто кого подстерег?
В этом крылась сухая насмешка, намек.
Не забыть его смех – этот звон, этот лёд!
Как дурак, я попался и, шаг замедляя,
Озирался, наивен, нелеп, в свой черед
Средь ветвей уловить его промельк желая.
Но он, видно, утратил ко мне интерес
И исчез без следа, полубог, полубес.
Чума 1349 года
Цвет, запах, звук слились в одну стихию,
Куда ни бросишь взгляд – везде земля чадит.
И давит немота небес под литургию.
Смерть в чёрном пляшет у могильных плит.
Вдыхая терпкий яд, смеётся обречённый,
И блекнет белый день, весь в тусклом серебре.
Не думать ни о чём, когда повсюду стоны,
И запах тленья с ног сбивает в сентябре.
Соцветия огней, разбуженные страхом.
Струится в небеса гул всех колоколов.
В глухом краю и здесь, по городским клоакам
Бубонная чума волочет свой улов.
Покровы смерти, как туман слезоточивый.
И скверны скорбный дух всё бродит по земле,
Распугивая крыс, убийца без причины.
Отобранным крестом он ворошит в золе.
Предсмертный крик, поднявшийся из брюха
Сквозь слизь и гной, взлетел под небосвод.
Что наша жизнь? Лишь спазм, а дальше скука…
Дыханье пропасти, где сгинет жалкий род.
Ответ Йорика
Гамлету
Увы, бедный Йорик! Я знал его, Горацио; человек бесконечно остроумный, чудеснейший выдумщик; он тысячу раз носил меня на спине; а теперь – как отвратительно мне это себе представить! У меня к горлу подступает при одной мысли. Здесь были эти губы, которые я целовал, сам не знаю, сколько раз. Где теперь твои шутки? Твои дурачества? Твои песни? Твои вспышки веселья, от которых всякий раз хохотал весь стол? Ничего не осталось, чтобы подтрунить над собственной ужимкой? Совсем отвисла челюсть? Ступай теперь в комнату к какой-нибудь даме и скажи ей, что, хотя бы она накрасилась на целый дюйм, она все равно кончит таким лицом; посмеши ее этим.
Уильям Шекспир. Гамлет, Акт V, Сцена I
Оставь в покое, не тревожь мой череп!
Давно уж сдал я смерти эту крепость.
В глазницах этих побывали черви
Задолго до того, как твои пальцы
Проникли в них так дерзко, вероломно,
Покуда ты, снедаемый гордыней,
Произносил свои пустые речи.
Захвачен ты бесплодной страстью обладанья.
И месть твоя, и бунт – лишь маски Страха.
Ты сам стучишься в двери Дома Мертвых.
Оставь мой череп! И прими свой жребий.
Голем
После долгих, почти бесконечных камланий,
Я совсем невелик, я похож на череп оленя.
Как из глины кувшин, который покинуло пламя:
После обжига прочен и тверд в каждом решенье,
Но лишен навсегда, и томленья, и упованья.
Так же Голем не знает надежды на оживанье,
И бессмысленный труд этой глиняной куклы кормленье.
Лишь фантомная боль там, где прежде ютилось страданье,
Там, где пелось, осталось нестройное, злое гуденье.
Иероглиф
В этом мраке ночном,
Что объял все кругом,
Взгляд привлекает одно
Яркое пятно –
Распахнутое окно.
А в нем
Человеческий силуэт.
Лунатик, смотрящий на звезды поэт
На подоконнике стоит во весь рост.
Как чудовищно прост
Этот символ:
Черточка –
«Мыслящий тростник».
Опустело окно в один миг.
Скрылся в комнате или, шагнув на карниз,
Словно камень, беззвучно сорвался вниз?
Чья рука стерла литеру «I»?
Последние публикации:
Райнер Мария Рильке. Давид поет Саулу –
(22/02/2022)
Жизнь, хрупкая как одуванчик… –
(04/02/2022)
Форель зимой –
(18/01/2022)
Гора и мышь, или Мнимые уроки прошлого –
(22/12/2021)
Герман Мелвилл "Мальдивская акула" –
(30/11/2021)
Срок годности –
(22/11/2021)
Ничевоки –
(09/11/2021)
Жила-была женщина-комната… –
(20/10/2021)
Прищепка и прыщик –
(23/09/2021)
Будь Клеопатры нос чуть-чуть короче… –
(10/09/2021)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
