Онтологические прогулки

...В евангелистской Америке священником может стать любой проходимец, которому вздумалось обзавестись кафедрой проповедника. Американцы отказались от конфессиональности, поскольку конфессия предполагает объединение людей по трансперсональному признаку, тогда как сектантский плюрализм зиждется исключительно на эгоистическом праве "избирать и быть избранным".

Следует ни в чем себе не отказывать и накупить карамели <Му-Му> ...

Что за напасть с этими вымирающими русскими селами? Неужели же только "экономический фактор"? Но разве у армянских беженцев из Карабаха, живущих без прописки, этот фактор другой? А почему вымирает белая Америка и - особенно - белая Европа?.. Уж там-то явно другой фактор: И что это за неволя такая, в которой не размножается Папишвили?

В месяц студень не болтайтесь ночью за вокзалом...

И вдарил мороз -35 градусов, окна все в палате заледенели. Обрадовался бы Константин Леонтьев, который, помнится, все хотел Россию немножко подморозить. Вот и подморозили ее: за окном неживой сатурнианский пейзаж и огромный невидимый скальпель делает какие-то разрезы на бесчувственном теле страны. А мы при этом особенно не волнуемся, поскольку ничего не понимаем, а кипятим в банке воду для чая ...

Невозможное, являясь неразрешимым, обладает cпособностью возвращаться. Невозможное неиссякаемо. Невозможное - это ресурс, и двадцатый век занят эксплуатацией этого ресурса.

...если сегодня слово симулякр стало в русском языке обыденно-разговорным, а деррида - нарицательным и даже бранным, то заслуга в этом (вина за это) - Михаила Рыклина.

Еще недавно слово "технология" не имело в русском языке множественного числа. У него не было самостоятельной, целокупной семантики - технология не могла существовать сама по себе, она была предикатом, "технологией чего-то" - как правило, материального производства. Затем технологии расплодились...

В коитусе человек опускается до уровня животного, говорит Ботюль. Философы борются с этим, они размножаются без секса, формируя коллективное тело, возрождающее себя в духе посредством дружбы. Философия жертвует человеку семя духа - чернила. Ах, как красиво сказано; не важно, что сказано глупо и не верно.

Самое важное: главным действующим лицом и, собственно, магистральным сюжетом в романе обозначена смерть. Интересно, что сам автор этот факт вполне доходчиво объясняет; но, видимо, привычка, развившаяся в последнее время у читателей под непрерывным арт-обстрелом постмодерна, всегда ожидать какого-то подвоха, выискивать в тексте ловушки, ждать резких поворотов и разворотов или, на худой конец, погружаться в дебри метафизики после прочтения, сыграла здесь злую шутку.

... д-р Кацис выбрал весьма интересное поле академических интересов. Если быть предельно недвусмысленным и кратким, то его можно было бы охарактеризовать так: "Изыскание антисемитов среди тех, кто среди таковых в массовом сознании до сих пор не числился " То есть - Кациса не очень интересует отношение к еврейству у Гоголя, Достоевского, Чехова - с ними всё ясно. Кациса интересуют антисемиты несколько иного плана. Более, так сказать, "подпольного". Волею судеб он сконцентрировал свой персональный крестовый поход против антиевреев и иже с ними, на фигурах выдающихся русских философов: Павла Флоренского и Алексея Лосева. (О Розанове мы умолчим).