Онтологические прогулки

 

 

После трехлетнего «семейного» рабства у лидийской царицы Омфалы Геракл целиком и полностью посвящает себя войне и жизни в условиях непрестанных войн, в кото­рых в конечном счете всегда выигрывает не тот, кто храбрее или добрее, праведнее или умнее, а тот, за кем — будущее в соответствии с предначертаниями Зевса, т.е. объективными законами истории. Сила и мощь Геракла — это историческая необходимость, которая прокладывает себе путь через бесконечное множество случайных и субъ­ективных обстоятельств. Так древние создатели мифов о Геракле выразили то, что спустя тысячелетия Г. Гегель назвал «хитростью мирового разума», который, давая каждому возможность действовать в соответствии со своими целями, в конечном счете — именно через них (или посредством их) — всегда реализует его, мирового разума, собственный замысел, не считаясь с частными интересами людей^[i].

 

***

Войны, которые пронизывают всю историю человечества, в первую очередь, длятся во времени. Мифы о войнах Геракла несут в себе отзвук тех сменяющих друг друга волн завоеваний, которые охватывают период с конца третьего — начало второго тысячелетия до н.э. вплоть до VIII в. до н.э. Во-первых, речь идет о завоевании племен пеласгов^[ii], «изначально» населявших Крит и Пелопоннес, ахейцами, пришедшими предположительно с берегов Дуная. Именно они, ассимилировавшись с местными племенами, создали в эпоху бронзы Крито-микенскую цивилизацию. Во-вторых, о завоевании крито-микенцев дорийцами, пришедшими в Грецию с запада, которые разрушили существовавшую цивилизацию, погрузив Грецию в «темные века», которые длились порядка 700 лет вплоть до VIII в. до н.э., когда произошел переход к эпохе железа и началось формирование классической древнегреческой цивилизации и культуры на основе десятков, а может быть, и сотен самых разных племен и народов.

Всякая война — это противоборство между племенами и народами за место под солнцем, по этой причине война всегда оформляется не только во времени, но и «топо­графически» (от слова τόπος — место). Поэтому, читая и анализируя мифы о войнах Геракла, целесообразно освежить в памяти карту Древней Греции. На ней, если ее увеличить, можно разглядеть расположенную на северо-восточном побережье Эгейского моря покоренную Гераклом Трою, а на Пелопонесском полуострове — окружающие со всех сторон Аркадию сопредельные царства: Элиду, Мессению, Спарту (Лаконику), Ахаю, Арголиду, в кото­рых воевал Геракл, а позже — его сыновья^[iii].

 

Карта Древней Греции

 

На этой карте отмечены Фивы (в Беотии) — родина Геракла; Микены, царем которых он должен был стать; Аргос — родина царя Микен Эврисфея; город Тиринф, в котором жил Геракл, пока был на службе у Эврисфея; а также все другие города и царства, которые упоминаются в мифах о Геракла на протяжении вей его жизни.

Ниже — еще одна карта, которая позволяет ориентироваться в городах и царствах в пределах Пелопоннесского полуострова, где происходили основные события, связанные с именем Геракла.

 

Карта Пелопоннеса

 

 

Троя (Илион)^[iv]

Война с троянским царем Лаомедон(т)ом — это первый из предпринятых Гераклом военных походов. Так он исполнял своё грозное обещание, которое дал, возвращаясь в Микены из страны амазонок с поясом Ипполиты, после того, как не получил обещанной Лаомедонтом платы за избавление троянцев от морского чудовища, посланного Посейдоном в наказание (опять же) за неуплату Лаомедонтом денег. В жертву этому чудовищу троянцы, бросив жребий, отдали царскую дочь Гесиону. За избавление троянцев от чудовища и спасение царской дочери Геракл потребовал двух белоснежных летающих коней Зевса, подаренных Громовержцем Лаомедонту в качестве компенсации за его сына Ганимеда, превосходившего всех своей красотой, взятого из-за этого на Олимп. В «Илиаде» Гомер сообщает, что «великий и мощный Геракл»

 

 

Аполлодор так описывает взятие Трои Гераклом:

— Приплыв к Илиону [Трое?], он поручил охрану кораблей [своему другу] Оиклею^[vii], а сам с остальными участниками похода двинулся на город. Лаомедонт с войском подошел к кораблям и в сражении убил Оиклея, но был отогнан. Геракл со спутниками стали его осаждать. Во время этой осады [царь острова Саламин, участник похода] Теламон^[viii], проломив стену, первым ворвался в город, и, увидав, что Теламон проник в город первым, Геракл выхватил меч и устремился против него, не желая, чтобы кто-нибудь оказался более доблестным, чем он сам, стал собирать в кучу лежавшие поблизости камни. Геракл спросил его, что он делает, и Тела­мон отве­тил, что соору­жа­ет алтарь Герак­лу Победи­те­лю. Геракл похвалил его.

Такое «психологическое» объяснение поступка Геракла (тщеславие и зависть), на наш взгляд, не очень убедительно. Это может быть таким же поверхностным суждением, как и то, что Геракл скинул Ифита с крепостной стены, потому что в тот момент вспомнил свои обиды во время неудачного сватовства к Иоле и враз обезумел. Этот эпизод либо некритически воспроизведен Аполлодором на основе современных ему преданий, либо, если он действительно имел место в древнем мифе, требует более основательного объяснения, исходя из объективной логики, а не психических аффектов великого героя, который в этом случае становится больше похожим на самовлюбленного и обидчивого неврастеника. Да и Теламон, который, по версии Гомера, геройски погиб в великой Троянской военной кампании, выглядит льстивым трусом.

Объясняя этот эпизод, надо иметь в виду, что Геракл брал приступом самый главный оплот Трои, а Теламон, знавший слабые места троянской крепости, которую строил его отец, с небольшим отрядом, пробив крепостную стену, действительно, вошел в город первым, но не это могло решить исход сражения, а сила и мощь Геракла. И Теламон не мог не понимать этого, потому и начал символически строить храм Гераклу-победителю.

Геракл, взяв город, перестрелял из лука Лаомедонта и всех его сыновей, кроме Подарка, а Теламону в качестве почетного дара отдал Гесиону, дочь Лаомедонта. Гесионе Геракл разрешил взять с собой, кого она захочет из пленников. Когда же она выбрала себе [разумеется, своего брата] Подарка, Геракл сказал ей, что прежде Подарк должен стать рабом и только после этого, если она что-либо даст вза­мен, она сможет его взять. Тогда Гесиона сняла с головы покрывало и отдала его в уплату. По этой причине Подарк (ποδάρκης, быстроногий) и был назван Приамом (от слова πρίασ­θαι — купить)^[ix]. <…> Предав Трою огню и не ос­тавив людей на ее дорогах, Геракл посадил Приама на трон, а сам отплыл в море^[x].

Когда Геракл возвращался морем из-под Трои, Гера обрушила на его флот страшные бури. Разгневавшись на нее за это, Зевс подвесил Геру между небом и землей. Этот эпизод представлен у Гомером так:

 

Аполлодор, а еще ранее Гесиод^[xii], излагает суть этой истории более прозаично (во всех смыслах): Гера, миновав супружеское ложе, родила Гефеста. Зевс низверг его с не­бесных высот за то, что он помог связанной Гере, которую Зевс подвесил на высотах Олимпа. Причиной наказания было то, что Гера ниспослала бурю на флот Геракла, когда он после взятия Трои возвращался домой. Гефеста же, упавшего на остров Лемнос и покалечившего себе обе ноги, спасла богиня Фетида^[xiii].

Когда Геракл уже подходил к острову Косу, его жи­тели приняли корабль Геракла (единственный уцелевший из шести его кораблей) за пиратский и стали метать в него камни, не давая пристать к берегу. Поэтому Геракл высадился ночью, захватил остров и убил царя Эврипила, сына Посейдона и Астипалеи. В ночной битве Геракл был ранен сыном Эврипила Халкодонтом (Χαλκώδων, «меднозубый)^[xiv], но Зевс унес его с поля сражения, и Геракл спасся^[xv]. Вот как о событиях на острове Ко(о)с рассказал Гомер, вложив эту историю в уста бога сна Гипноса, который обращается к богине Гере:

 

С пребыванием Геракла на острове Ко(о)с, куда он попал не то по злобе Геры, не то по ее же совету, обращенному к Зевсу (в различных версиях по-разному), связывают битву олимпийских богов с гигантами — хтоническими чудовищами, которыми и оказались те самые «жители» острова, что закидали корабль Геракла камнями. Основные моменты этой битвы таковы:

Возмущенные тем, что Зевс заключил их братьев-титанов в Аид, 24 гиганта, рожденные богиней земли Геей, с длинными волосами и бородами, со змеиными хвостами вместо ног, решили напасть на небо. Гера сказала Зевсу, что никто из богов не победит гигантов, что это сможет сделать лишь простой смертный, одетый в львиную шкуру, т.е. Геракл, причем только в том случае, если ему удастся найти волшебную траву, которая растет в потаенном месте, раньше своих врагов. Зевс велел Афине сказать об этом Гераклу. Кроме того, Зевс временно запретил светить Эос (заре), Селене (луне) и Гелиосу (солнцу). При свете звезд Геракл отправился туда, куда указала ему Афина, нашел волшебную траву и благополучно доставил ее на небеса. Олимпийцы теперь могли присоединиться к битве с гигантами.

Геракл выпустил свою первую стрелу в Алкионея, предводителя гигантов. Тот упал на землю, но тут же ожил и вновь поднялся, потому что это была его родная земля Флегры. Тогда Геракл по совету Афины взвалил Алкионея на плечи и перенес его в Беотию, где и убил дубиной. Тогда гигант Порфирион с огромной кучей камней, которую собрали гиганты, прыгнул на небеса и дал такой бой, что перед ним не смог устоять никто из богов. Порфирион бросился к Гере и был готов связать ее, как вовремя пущенная Эротом стрела ранила его в печень. Гнев его тут же прошел и уступил место страсти. Зевс, видя, что его жену вот-вот могут обесчестить, поразил Порфириона перуном. Порфирион вновь попытался встать на ноги, но вернувшийся в тот момент из Беотии Геракл смертельно ранил его стрелой. Тем временем гигант Эфиальт схватился с Аресом и сбил его с ног, но Аполлон попал ему стрелой в левый глаз, а подоспевший Геракл попал в правый, и окончательно ослепший Эфиальт скончался^[xvii].

Красочное изложение этой битвы с участием Геракла, основанное на сочинениях Эврипида, Аполлодора, Диодора Сицилийского, Гигина, Страбона и Павсания представлено в книге Н.А. Куна «Легенды и мифы древней Греции» — «Геракл сражается с богами против гигантов»^[xviii], а также в книге Роберта Грейвса — «Бунт Гигантов», где автор, в частности, справедливо заметил, что элементы фарса, присутствующие в описании битвы, более характерны для народного повествования, чем для мифа^[xix].

Впрочем, стиль поздних пересказов космологического мифа, на наш взгляд, отнюдь не ставит под сомнение само его существование в глубокой древности. Здесь гораздо важнее включение фигуры Геракла в космологическую историю о битве Олимпийцев с гигантами, несмотря на всю кажущуюся хронологическую и географическую абсурдность такого включения. Смысл его состоит в том, что без участия человека уже ничто не происходит на земле — в глобальном значении — как среде обитания человека.

 

Элида

Второй военный поход Геракла, как и первый, внешне был также спровоцирован долгом. На этот раз герой взыскивал денежный долг с царя Элиды Авгия (Αὐγείᾱς — «сияющий»), сына бога солнца Гелиоса^[xx], чьи стойла, которые не чистились тридцать лет, Геракл взялся убрать за один день до захода солнца, но потребовал за свою работу деньги. Авгий не поверил ему и заключил пари, свидетелями которого (со стороны Авгия) был сын царя Филей, а со стороны Геракла (возможно) — его племянник Иолай. Однако Авгий не выполнил своего обещания даже после решения суда в пользу Геракла.

Собрав войско в Аркадии и присоединив добровольцев из числа лучших воинов Эллады, Геракл отправился в поход против Авгия. Тот, услышав о том, что Геракл идет против него войной, поставил над войском Элиды полководцев Эврита и Ктеата, сросшихся близнецов, которые своей силой превосходили всех тогда живших на земле людей. Они были сыновьями элейской богини луны, колдуньи Молионы и двоюродного брата Авгия, Актора. Близнецов называли также сыновьями Посейдона, и же­наты они были на близнецах-дочерях кентавра Дексамена.

Случилось, однако, так, что во время похода Геракл заболел. Это было причиной того, что он заключил с Моли­онидами [т.е. близнецами, называвшимися по имени матери] мир. Но те, узнав о его болезни, напали на войско Геракла и многих перебили. Тогда Геракл отступил, но позднее, когда жители Элиды послали Молионидов в го­род Истм, где в тот момент проводились Истмийские игры, для принесения совместной жертвы Посейдону, Геракл убил их из засады, устроенной в Клеонах^[xxi]. После чего отправился походом на Элиду и, захватив город, убил Авгия и его детей, а затем вернул старшего сына Авгия, Филея, изгнанного отцом за то, что тот честно свидетельствовал на суде в пользу Геракла, на родину и передал ему царскую власть^[xxii].

Правда, элийцы еще долго поклонялись, как герою, лишь царю Авгию и только в царство спартанца Ликурга их заставили забыть вражду к Гераклу и совершать жертвоприношения также и в его честь^[xxiii]. Ведь Геракл был для элийцев завоевателем, по этой же причине они никогда не принимали участия в Олимпийских играх, основанным Гераклом^[xxiv].

 

Пилос^[xxv]

После взятия Элиды Геракл отправился походом в Мессению, чтобы взять город Пилос^[xxvi], поскольку тамошний царь Нелей (Νηλεύς, безжалостный^[xxvii]) поддерживал Авгия в войне с Гераклом. Взяв город, Геракл первым делом сразился с Периклименом^[xxviii] — самым отважным из сыновей царя Нелея. Периклимен во время сражения неоднократно менял свой облик. Этой способностью его наделил Посейдон. Вначале Периклимен обернулся львом, потом змеем, а затем сделал так, чтобы его никто не нашел, усевшись на мундштук бывшей под Гераклом лошади, приняв образ муравья, мухи или пчелы^[xxix]. Геракл по подсказке Афины узнал Периклимена и уже потянулся за своей дубиной. Тут Периклимен превратился в орла и чуть не выклевал Гераклу глаза, но стрела, пущенная Гераклом, вонзилась ему под крыло. От падения на землю стрела прошла дальше к его горлу — и Периклимен умер^[xxx]. После победы над Периклименом Геракл убил Нелея и всех сыновей его, кроме Нестора, который, будучи еще совсем юным, воспитывался в это время у герениев^[xxxi].

Во время этого сражения Геракл нанес рану и Аиду, сражавшемуся на стороне жителей Пилоса^[xxxii]. Стоящая на страже справедливости Афина сражалась на стороне Геракла, а Пилос защищали Гера, Посейдон, Аид и Арес. Пока Афина сражалась с Аресом, Геракл выступил против Посейдона, вынудив его отступить. После этого Геракл с копьем в руке поспешил на помощь Афине и третьим ударом копья пронзил щит Ареса, а его самого опрокинул наземь. Копье уперлось в бедро Ареса, и Геракл с силой вогнал его в божественную плоть. Арес, страдая от боли, бежал на Олимп, где Аполлон смазал ему рану и залечил ее в течение часа. После чего Арес вновь ринулся в бой и сражался до тех пор, пока стрела Геракла не пронзила ему плечо, и тогда покинул поле боя^[xxxiii]. Геракл отдал город Мессену Нестору с правом передачи его потомкам. Вскоре он возлюбил его даже больше, чем Гила или Иолая, поскольку Нестор первым поклялся именем Геракла^[xxxiv].

Эта история, пожалуй, самая «мифологичная», сродни мифам о подвигах Геракла, которую охотно расцвечивали Аполлоний Родосский и римские поэты. При этом одни историки и мифологи связывают данный миф с нашест­вием ахейцев, другие — дорийцев, при том, что завоевательные войны ахейцев и дорийцев разделяет минимум тысячелетие^[xxxv]. На мой взгляд, правильнее было бы сказать так: это миф о вторжении как таковом, причем изложенный с позиции завоевателей и потому обосновывающий необходимость и справедливость такого завоевания, исходя из конечного результата: почему есть то, что есть, а не что-то другое, что лишь могло бы быть. Хотя и это толкование не исчерпывает как исторического, так и философского смысла мифа о захвате Пилоса.

На наш взгляд, суть его состоит в том, что — как это ни прискорбно — но никакого другого способа обеспечения мира и справедливости, кроме военного, человечество еще не изобрело. Поэтому Гераклу помогает богиня справедливой войны Афина, а сам он оттесняет Посейдона (в данной ситуации — символ враждебной ему стихии, т.е. сопротивление покоряемых племен), вступает в схватку с богом мертвых Аидом и даже ранит бога войны Ареса, вынуждая его, хотя бы на время, отступить. На современном политическом языке это называется «принуждением к миру».

 

Спарта

После взятия Пилоса Геракл отправился походом против Лакедемона, чтобы наказать сыновей Гиппокоонта. Он гневался на них за то, что они сражались [против него] на стороне [царя Пилоса] Нелея, но более всего за то, что они убили сына Ликимния^[xxxvi] — Ойона [друга Геракла, сопровождавшего его в походе]. Когда тот рассматривал дворец Гиппокоонта, из дворца выбежала собака молосской породы и набросилась на него. Он кинул в собаку камнем и попал в нее, но тут же выбежали сыновья Гиппокоонта и забили его дубинами насмерть. Мстя за его смерть, и собрал Геракл войско против Лакедемона.

Накануне, Геракл просил царя Аркадии Кефея^[xxxvii] принять участие в похо­де вместе с сыновьями, которых у того было двадцать. Но Кефей опасался, как бы аргивяне не напали на его страну, когда он оставит Тегею, и поэтому отка­зался. Тогда Геракл, взяв у Афины локон Горгоны в медном кувшине, дал его Стеропе, дочери Кефея, сказав при этом, что, если вражеское войско вторгнется, ей надо будет трижды поднять этот локон над стенами города, не глядя вперед, и тогда враг повернет вспять. После этого Кефей и его сыновья приняли участие в походе^[xxxviii]. В сражении Кефей и его сыновья погибли. В этом же бою был смертельно ранен единоутробный брат Геракла, Ификл. После смерти он был провозглашен героем и по­хоронен со всеми почестями в Аркадии^[xxxix]. Геракл же убил Гиппокоонта и его сыновей, покорил город и привел изгнанного Тиндарея^[xl], передав ему царскую власть в Лаке­демоне^[xli].

Поскольку Гера не воспрепятствовала Гераклу, действовавшем в этом походе исключительно волей к за­воеванию, т.е. волей Геры, он построил ей святилище в Спарте и принес в жертву коз за неимением ничего другого. Поэтому спартанцы, единственные из греков, называют Геру «поедающей коз» и приносят ей коз в жертву. Геракл также построил храм Афине Воздающей по Заслугам, а по дороге в Терапну поставил святилище Коталейскому Асклепию в память о своем раненом бедре^[xlii]. Святилище в Тегее, названное «Общий очаг аркадцев», известно статуей Геракла, раненного в бедро^[xliii].

 

***

Если мифы о 12 подвигах Геракла начали складываться преимущественно в Крито-микенскую эпоху, то мифы о войнах Геракла главным образом уже в эпоху завоевания Греции дорийскими племенами, пришедшими с запада — юга и севера нынешней Италии. Не случайно во всех царствах, окружавших Аркадию, после того, как Геракл устанавливал власть своих ставленников (в ос­новном из потомков покоренных им царей), в реальной (не мифи­ческой) истории у власти оказывались дорийцы.

С военной точки зрения, первая война с Троей стоит особняком, так как причиной ее видится исключительно месть, а результат военной операции — пустой тратой времени и сил из-за удаленности земельных притязаний: слишком далеко и опасно для доставки войск и поддержания порядка на завоеванных территориях для тех «плавсредств» и средств связи. Последующие же походы с военно-политической точки зрения вполне объясняемы, если просто взглянуть на карту. Создание конгломерата государств с общими границами, имеющими открытые выходы в Эгейское, Средиземное и Ионическое моря — это достойная для любого завоевателя и правителя цель.

Какие бы причины ни заявлялись в качестве оправдания за начало этих войн (восстановление попранной справедливости, взимание долга) — результат говорит за себя. Три соседних с Аркадией государства с общими границами, исповедующие единую религию, связанные одной целью — это гегемоны в регионе, а может, и в целом на материке. Может быть, поэтому Гера и злилась из-за первого похода Геракла, тогда как в остальных трех военных походах она себя особо не проявляла, а в последнем и вовсе устранилась, за что Геракл даже построил ей святилище.

Впрочем, Гера была наказана Зевсом за бурю, посланную кораблям Геракла. Со стороны Зевса это был акт пресечения случайности в его «божественном промысле»: ведь дорийцы основывали свои поселения не только в Греции, но и на территории Малой Азии, в том числе в Троаде, столицей которой была Троя.

←Ваза в геометрическом стиле

 

Период завоевания Греции дорийцами приходится на так называемых «темные века», а это порядка 700 лет. Еще это время называют эпохой «геометрического стиля», элегантного, но весьма примитивного в сравнении с Крито-микенской эпохой способа украшения сосудов^[xliv]. Всё это стало причиной того, что Гесиод, живший в VIII–VII вв. до н.э., называл современное ему состояние общества обществом людей «железного рода», который пришел на смену золотому, связанного с правлением бога Кроноса, а затем идущими от Зевса серебряному, героическому и медному роду людей. Взгляд Гесиода крайне пессимистический:

 

 

Излагая миф о ящике Пандоры, Гесиод пишет:

 

 

Если использовать определения Гесиода, то можно сказать, что именно «железным», а не «героическим человеком» предстает Геракл в мифах о его войнах. Каким был век, такими были и его герои. Однако видеть в этом исключительно «начало конца» цивилизации, культуры и нравственности вообще, как это позже представлял в своих «Метаморфозах» «последователь» Гесиода древнеримский поэт Овидий^[xlvi], было бы ошибкой. Как известно, после «темных веков» в истории Древней Греции наступил, конечно, не «золотой век», но эпоха классической культуры, ставшая ядром европейской цивилизации, как западной, так и восточной.

Классическая эпоха, как и всякая другая, определялась демографическим, экономическим, культурным и нрав­ственным противостоянием двух основных субъектов: Спарты (прямого наследника дорийского «железного» Геракла) и Афин, где укрывались бежавшие от дорийцев потомки ахейцев, символом которых стал другой герой — Тесей. Если Спарта дала нам образец суровых нравственных и военных правил, то Афины — классические образцы искусства, философии и науки^[xlvii].