Метафизическая ирония Иосифа Бродского
Александр Балтин (23/11/2022)
Иосиф Бродский
…его ирония держится на метафизике, как на опоре, имея в виду и стоицизм, который необходим для выживания; хотя порою ярость хлещет столь сильным речевым потоком, что ирония не представима:
Здесь, на земле,
где я впадал то в истовость, то в ересь,
где жил, в чужих воспоминаньях греясь,
как мышь в золе,
где хуже мыши
глодал петит родного словаря,
тебе чужого, где, благодаря
тебе, я на себя взираю свыше…
где я впадал то в истовость, то в ересь,
где жил, в чужих воспоминаньях греясь,
как мышь в золе,
где хуже мыши
глодал петит родного словаря,
тебе чужого, где, благодаря
тебе, я на себя взираю свыше…
Тем не менее, именно ирония определяет некоторые ракурсы взгляда Бродского на реальность: и даже собственная смерть, и несостоявшееся самоубийство могут быть рассмотрены через изломы юмористических линз:
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее, виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! все не по-людски!
с оружием. И далее, виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! все не по-людски!
Вибрации строк сильны: непроизвольно заставляют сопоставлять с собственным опытом опыт, пережитый поэтом…
Но – бывает ирония подлинно изощрённая, слово открывающая истины именно своей самостью, своим внедрением в реальность:
Дева тешит до известного предела —
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
ни объятья невозможны, ни измена!
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
ни объятья невозможны, ни измена!
Словно дополнительно распахнётся простор, миллионоглазо взирая в каждую судьбу.
Густо закипят «Два часа в резервуаре», быстро пролетят, окатив разнообразием иронических брызг, подвергнув восточной деформации самого Мефистофеля:
Сверкает в тучах месяц-молодчина.
Огромный фолиант. Над ним – мужчина.
Чернеет меж густых бровей морщина.
В глазах – арабских кружев чертовщина.
В руке дрожит кордовский черный
грифель,
в углу – его рассматривает в профиль
арабский представитель Меф-ибн-Стофель.
Разумеется, культурологический фон, на котором вершится действо стремительного произведения, богат, и, пропитанный массой аллюзий, стих сплетает тугие орнаменты ассоциаций.
Метафизика не живёт без иронии: жизнь и сама, кажется, ироничной, не говоря о судьбе…
Сложно мешая разные элементы восприятия яви, Бродский творил алхимию своих текстов с той искромётностью, когда отчаяние отменялось, хотя, в сущности, никто не отменит ни его, ни страх смерти.
Последние публикации:
К 115-летию Николая Носова –
(27/11/2023)
Чёрт в русской литературе –
(23/11/2023)
На cмерть Нины Садур –
(14/11/2023)
Звёзды звуков Арно Бабаджаняна –
(07/11/2023)
К 120-летию Ивлина Во –
(17/10/2023)
Так и теперь –
(09/10/2023)
О Савве Ямщикове –
(04/10/2023)
Воспоминание о Валентине Мартемьянове –
(21/09/2023)
Бремя губернатора –
(13/09/2023)
Космическое богословие Гавриила Державина –
(08/09/2023)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
