Литературная критика

/Катрин Брейя «Порнократия», Харьков: Фолио, 2005/

Твёрдая обложка. Карманный формат. Яркое, даже почти что
яростно-призывное оформление. Влекущее и загадочное для большинства
любителей подобных серий название. Звучная и достославная для
меньшинства любителей французского кинематографа фамилия
автора. Забавное название для серии – «Литература», но
настраивает на серьезный/развлекательный лад (кого как). На задней
стороне обложки четыре молодых полуголых тела вповалку
рекламируют украинский музыкальный канал – тоже кстати (поскольку
вповалку).

Относительно всех этих внешних факторов я сам представлял
безусловное меньшинство. Потому что слышал и знал об «общественно
возмутительной» Катрин Брейя и ее фильмических работах,
существующих в основном на кинофестивалях и в пленочно-цифровом
миниформате. Лично меня привлекла и подивила цена книги
«Порнократия», куда вошли нашумевшая одноименная повесть и
замечательный старый роман. По украинским кнингопродавческим
стандартам «Порнократия» выходит как минимум в три раза дешевле
средней переводной литпродукции. Малый формат – да, но –
архипохабная в своей затемненной зовущести и
композиционно-полиграфически соблазнительная обложка (художник-оформитель
Б.Ф.Бублик указан аж четыре раза). Тираж всего 4000 экз. – да, но –
качественная бумага и печать. Провинциальное, хотя и крупное
издательство – да, но – известная современная авторесса. А
одна приставка «Порно-» в названии чего стоит? Дорогого
стоит.

Вот именно на название, а не на что-либо еще, как мне справедливо
кажется, ориентировались в изд-ве «Фолио». Позднеславянский
маркетинг, ну кто ж его не знает. Однако, это – большой облом
для читателей популярной мягко-жесткой литературной эротики.
Ибо Брейя – истинное лингвистически-семантическое чудовище
для подобной аудитории. Приручить её удается только
читателям, более-менее знакомым с запилами и соло-проходами
франко-структуралистов и тех, что пост-. Без Бланшо и Батая
подходить к Брейя не то чтобы бесполезно, но опрометчиво. В крайнем
случае, понадобится Де Сад, но не тот, что читался диковатым
тайком в неверном свете плафонов каменец-подольского
плафонового комбината, пока горбачевско-ельцинская термодинамика
выдавливала иz себя призрак малоросской независимости.
Другой, в смысле, Сад.

Во всем прочем – это известная миру Брейя, та, которая писала для
Феллини и Кавани (как будто это ее оправдывает, хотя именно
это и оправдывает ее), снималась у Бертолуччи, которая сняла
«Sex Is Comedy», «Романс Х», «Порнократию», «Настоящую
девушку» и еще полдюжины «шокирующих фильмов». Или так: ну, это
та, которая с таким трудом пробивалась из
писательниц-сценаристок в кинорежиссеры, а пробившись – снимала порноциклопов
вроде Рокко Сиффреди в Большом Кино. Или так: она – та
феминистка, которая своими литературными опытами дает понять
женщинам мира, что те читательницы, которые не в состоянии
воспринять ее прихотливо оформленную мысль, те еще слишком
умственно далеки от права быть феминистками. Или как-нибудь еще…

На самом деле Брейя, конечно, читается непросто, да что там непросто
– даже сложно. Неискоренима в ней любовь к сложносочиненной
умозрительной интроспекции. Большая беда и немаленькая
победа – в работе переводчика Ф.Корнбломста. Продираться сквозь
навороты Брейя иной раз – мука и комкание сознания. Но она и
не обещает ни секунды развлечений – женщина серьезная. К
тому же Брейя – не сторонница трансгрессий и тому подобных
ходов и стратегий, как ни старнно это звучит. Она мало что
нарушает. Скорее – изощряет. Совсем не стремится возбуждать
(привет художнику-оформителю Б.Ф.Бублику!). Брейя – и это
совершенно очевидно – моралист. В своем необыкновенном
морализаторстве, которое иные принимают за шокинг или того пуще
порно-что-то-там, она доходит до перлов метафизики и психоделики,
размыкая контур классического феминизма до этических высот,
недоступных антропоморфной жизни. Брейя – и это совершенно
бесспорно – экзистенциалистка. Крайний вопрос – это ее вопрос,
ее вотчина и ее родина.

Повесть «Порнократия» (2001) – яркий пример поздней Брейя. Слишком
часто встречается оборот «потому что». Поясняется всё, как
будто на сеансе вивисекции мозгов и душ типа «М» и типа «Ж».
Сюжет вкратце немудрен: в гей-клубе девушка спускается в
гей-туалет и среди геев режет себе на запястье вены. Гей-мужчина
в замшевых брюках спасает ее и ведет в аптеку на перевязку.
Так возникает связь. Девушка говорит, что это – не рана и
не спасение, а настоящая рана и спасение – услышать от того,
кого не интересуют женщины, всю правду без прикрас. Увидев
всё без прикрас – сказать обо всем прямо. За немалые деньги.
Антропологически-гендерный эксперимент на берегу моря, в
небольшом, но симпатичном по-старинному замке. За четыре раза.

Очень интересно, хотя несколько предсказуемо. Есть моменты просто
впечатляющие до глубины души. Есть пассажи, расшифровать
которые, кажется, не удалось и переводчику Корнбломсту. Трагедия,
одним словом, только не в стиле «рок». Напротив – со
следами глубокого мистицизма: «Наслаждение плоти заключено в ее
тонкости – вроде как в алхимических терминах – оно заключено в
наиболее тонкой, разреженной, невидимой субстанции, которую
тебе надо будет утончать до тех пор, пока не достигнешь
самой сути, пока не достигнешь совершенной абстракции. Тогда, и
только в этот момент, ты приобретешь редкую привилегию
пользоваться беспредельной невидимостью твоего существа,
прозрачным растяжением твоего существования. Твоя плотская оболочка
не будет больше стискивать тебя в своем тесном чехле.»
Настоящая тантрическая экспансия из Франции. При этом, данный
кусок способен читаться как улучшенная вариация Коэльо,
Кастанеды и им подобных – понимаю. Но на деле всё наоборот. До
момента, пока девушка начнет учить мужчину тайнам био-жизни всё
будет жестко, феминистично, экзистенциально, натуралистично
и ригористично.

«Мы – Парки, держащие в своих руках судьбу мужчин. Мы и только мы
ведем их к убийству, чтобы они осознали, что лишены даже и
этой власти, потому что мы порождаем тысячи жизней.» (Один
только вопрос – почему тысячи, а не миллиарды?) Радикализм Брейя
в прозе имеет особый оттенок напряженности. Вроде бы
классический подход эмансипирующегося сознания, но – на мой личный
взгляд, по прочтении – никакой мизогинии не возникает ни в
малейшей степени. Брейя – молодец, потому что умная.

Второй же роман, «Настоящая девушка» – лучшее в этой книге. Написано
это в Париже в 1973. И сама история экранизации куда как
непроста. Читаем, например, на Ozon.ru: «В 1975 году Катрин
Брейя выступила в качестве режиссера, сценариста и
художника-постановщика, сняв по одному из своих романов фильм
"Настоящая девчонка". Однако по ряду причин – финансовые затруднения
продюсеров, а также и неоднозначность самой картины – она
была выпущена в прокат только в 2000 году.» В Каннах. А до
того была не допущена к прокату. Хотя, по лит-оригиналу,
«Девушка» гораздо целомудренней «ангело-волчицы» из «Порнократии».
И как текст, и как героиня.

Роман «Настоящая девушка» – история о внутренних
сумасшедше-чувственных и изломанно-логических коллизиях созревающей девочки.
Летние каникулы в родных песчано-виноградно-приморских унылых,
шибающих смертью и тоской запустения краях. Роман о
перерождении органики и психики, о мутации, о переходе,
превращении, помрачении, просветлении, короче – о внутреннем изменении.
Те же длинные предложения, начало коих забываешь к их
окончанию. Но – стиль лучше, совершеннее, спокойнее, продуманнее,
чем в повести «Порно-и-т.д.». Лично мне, пускай это
способно возмутить кого-нибудь из «держащих марку» Подлинной
Литературы, роман Брейя напомнил по манере и углубленности в
атмосферу и деталировку (мира и души) Пруста. Брейя разворачивает
перед завороженными читателями свои «поиски утраченного
Телесного» и «поиски неизбежного Сущностного». Во всяком,случае
преемственность очевидна и вероятна.

Сюжета особенного и нет. Уродливый отчий дом с изуродованными
морально и экзистенциально родителями. Песчаные дюны, безлюдье,
социальная безысходность, белые ребра издохших собак, зов
плоти, перемены в организме, тихое безумие, обыкновенный
гормональный сюрреализм, первая – нет, не любовь, но – кроткая и
нелепая охота на самца. Словом, детали, паззлы, репетиция
оркестра. Действительно, роман просится на экран. И, прочитав,
хочется всё это увидеть, тем паче в авторском исполнении.

«Интересно, задумывались ли они о том, что бы это такое я могла
делать, какое бы найти лекарство от моей затаенной печали, и что
будет, если я не перестану отвергать всякую попытку
сближения, если, как делают животные перед тем, как сдохнуть,
забьюсь куда-нибудь в темный угол после того, как мое
самоубийственное безумство уничтожит всю ферму, после того, как я спалю
ланды и нашинкую жилистый подгрудок своей матушки, а может
быть, на самом деле они думают, что первые в моей жизни
нейлоновые чулки, которые я купила тайком, но ни разу не
надевала, потому что у меня нет пояса с резинками, чтобы носить их,
способны все уладить.»

Бесспорно, что всё это, как например и фильм Брейя «Интимные сцены»
– это не порно, вопреки подходу книгоиздателей. Безусловно,
что Брейя достаточно умна и мудра, чтобы называть свои
произведения «Sex Is Comedy», хотя по всему видно, что секс и
сексуальный комплекс эмоций женщины для нее – никогда и никакая
не комедия.