Рейтинг публикаций

...нежная свирельная голубизна насыщается солнцем, темнеет до нестерпимой – скрипично-альтовой синевы. Красота разрывает сердце и горло, но и это не всё – органная глыба торжествующего индиго по правому борту доводит до катарсиса, и ты плачешь счастливыми слезами над нелепостями несправедливых обид, над своим дурацким замужеством, от которого, наконец-то, окончательно освободилась, над тем, что возлюбленный не имеет понятия, что поселился в моём сердце, и разгуливает по Москве с другой женщиной... над беличьим колесом этой жизни, которое, как в сказке, упёрлось в эту светящуюся глыбу, и теперь колдовство какого-то злого волшебника больше не имеет власти надо мной.

Все мы, хладнокровные тритоны, созданы по образу и подобию стиснувшей нас руки.

Юная, чистая, красивая девушка отправляется за женихом в действующую армию. Случайно знакомится со знаменитым сыщиком, страдающим черной меланхолией. Жених оказывается размазней и чайником, из за его халатности срывается штурм Плевны. Гибнет 10, а лучше 20 тысяч наших солдат. После этого жених попадает в каталажку, сидит там до последней страницы и как автор вы о нём можете больше не думать.

Сердце – пламя, освещающее путь между двумя борющимися аргументами – болью и радостью.

Всё получилось как в кино, даже удивительней. Жизнь зачастую смелее и ярче воспитанных лучей синема.

...она не увидела ни одного врача, кроме того, нелепого, что бросил им ковёр под ноги. А ведь в обычные дни они так и снуют мимо скамеек, здороваясь, окликая друг друга, обмениваясь на ходу быстрыми производственными замечаниями. Медсёстры тоже частенько бегают в регистратуру и обратно, оглядывают пришедших, спрашивают фамилии, раздают градусники. А тут ни медсестры, ни врачей.

Мальчик вышел во двор. Весь двор был залит солнцем. Лето пришло в селение. Сейчас утро и ещё так рано, что роса на листьях деревьев сверкает драгоценными жемчужинами. А дышится как – невозможно насладиться. А просторы – глазом не окинешь, ногами не пройдёшь. Не пройдёшь хотя бы за день.

Человек – поэт, философ и учёный. Он юродствует в театре Абсолюта, наиграно актёрствует в себя до драмы, до скрежета зубов, до карусели ненависти и любви, превращая свою корону в шутовской колпак и наоборот. Он живёт в снежных лабиринтах образов, охлаждает чувство до мысли, плавит снег слов до льда созерцания и разбивает его на кристаллы познания. Он верит в истину, в нечто окончательно твёрдое, желает добраться до первокирпичика жизни, до Иллюзиониста и его длинной бороды, преобразить волю к жизни в волю к истине, к вечной власти над ней, мечтая вернуть себе Своё же.

Слепой случай рассудил так: Жан остаётся в нижнем фамильном секторе. Выпала решка, а не орёл. Это было не плохо и не хорошо. Это просто было.

Однажды не стало вокруг суда. А стало так: приедет в поселок важный начальник, войдет в дом, сядет, ногу на ногу закинет и говорит: – Здравствуйте! Десять белок! – Вешают ему на ногу десять белок.

Детство, почему оно всегда «солнечное»? Не потому ли, что гулять выпускали только в хорошую погоду?