Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

1.

Я люблю собак. Пусть их будет много. Стаи, рыскающие по помойкам,
собаки у входов в метро, собаки, привычные к человекопотоку,
которые выхватывают словно из ниоткуда сосиски – подношения
сердобольных старушек, собаки, прячущиеся под каким-нибудь
навесом во время дождя. Собаки как часть пейзажа, они не
играют большой роли в сюжете, однако… ну должно же быть что-то
настоящее в мире, который ничем не лучше, чем театр…

В этой истории есть то, что и так понятно. Как известно, Тезей был
сыном Посейдона, воспитанным царем Афин Эгеем. Афинский царь
считал Тезея своим сыном. Комментариев факт особо не требует
– мы все чьи-то дети. Миф тут не расходится с обыденной
реальностью, в которой сплошь и рядом детей растят не природные
отцы, а так – волей случая.

Тезей вырастает. Это тоже норма, особенно в стародавние времена,
куда как менее опасные, чем нынешние, для детей. Безумие
родителей, убивающих своих чад, и тогда бывало, но это не
становилось банальной пищей ежедневных газет, а входило в миф, что
уже говорит само за себя.

Тезей отправился совершать подвиги. В общем, и это нормально для
молодого человека. Всякий из нас мечтает о подвигах, на
любовной ли, патриотической, государственной или деловой ниве.
Героика – удел молодых. Тезей – простой, в сущности, парень,
даром что полубог. Вот и решил произвести на мир впечатление.
Он отправился на Крит, потому что Афины платили критянам
дань, высылая им раз в год с десяток юношей и девушек, которых
те приносили в жертву Минотавру, страшному чудовищу –
получеловеку, полубыку, живущему где-то в закоулках лабиринта,
построенного мастером Дедалом. Что же – и в этих фактах нет
ничего необычного. Мы платим за то, чтобы все было как всегда,
мы не хотим, чтобы в нашу жизнь вторгался страх, убийства и
страдания. Мы работаем на нелюбимых работах, потому что мы
взрослые люди, нам надо кормить детей, платить за жилье и еду.
Мы неудачники. Нас очень и очень много. Кто-то из нас
пытается бороться против этого. Тезей решил бороться. Всякий из
нас подобен Афинам, некоторые – Криту. В сознании каждого
маячит где-то вдалеке, а иногда – совсем рядом – злобное
чудовище, от которого нужно спасаться, или идти с ним на бой.

Минотавр не возник из пустоты. Он был сыном критского царя. «Так
получилось», – обычно говорится в подобных случаях. Отчаяние
рождает ярость и разрушение.

Лабиринт – та постройка, в которую можно упрятать свою ущербность,
не дав ей выбраться наружу, вывернув всю жизнь наизнанку.
Дальше нужно продолжать жить. В конце концов, как известно,
время лечит. Так считается, по крайней мере. Лично мне, автору,
не доводилось видеть ни одного излеченного. Даже успешное
лечение не делает нас такими, какими мы были раньше – болезнь
остается при нас. Известно, что у лишенных ног ноги все
равно болят. Но жизнь течет дальше. Дедал теряет сына,
решившего дотронуться до солнца и разбившегося о поверхность моря, а
у Миноса рождается дочь Ариадна. Большой роли в судьбе
Тезея она не сыграет, это мы скажем сразу. Нить – ну да, нить.
Ждала – ну да, ждала. А что потом? Где вы видели счастливые
концы? Я – только в мыльных сериалах и эпопее «Война и мир».

Тезей все же был отчаянным молодым человеком. Мало того, что он
решает сражаться с полубыком, так еще и к Миносу во дворец
пожаловал, где начал доказывать, что он полубог, а не абы кто.
Нырнул на морское дно и достал оттуда перстень критского царя
(не без помощи, скорее всего, истинного своего родителя –
Посейдона). Тем пленил Ариадну. Нужно ли доказывать, что
женщины падки на экзотику? Закон джунглей, ну, или естественный
отбор: эволюция вида требует соединения противоположностей
для преумножения жизнестойкости потомства.

Ариадна получилась у Миноса удачной с точки зрения соответствия
идеалам женской красоты. И Тезей на нее запал, – это тоже не
странно. И у них происходит то, что было не очень, наверное,
желательно Миносу. Впрочем, что изменила встреча Тезея и
Ариадны? Она помогла ему, но, может быть, лучше бы не помогала?
Но, на рассуждения нет времени, сейчас начинается то
удивительное, ради чего и была рассказана эта предыстория.

2.

Тезей стоял вместе с Ариадной у входа в лабиринт. Она постриглась
наголо, пока Тезей спал. Увидев ее наутро, он неприятно
удивился, но предпочел скрыть свои эмоции. Тезей в принципе
предпочитает не выражать негатив, к тому же момент не располагал к
ссоре, в сущности, из-за незначительного события.

Они некоторое время что-то говорили друг другу, но все какие-то
мелочи. Когда настала пора уходить, Ариадна сказала ему на
прощанье: «Наверное, мы больше не увидимся».

Он удивленно поднял глаза, всматриваясь в уголки ее губ, ее глаза,
ее лоб: «Почему? Что ты такое говоришь?». Она, чуть удивленно
повернув голову, виновато ответила: «Ты не обращай
внимания, я всякую пургу гоню… Просто вспомнилась глупая песня:
«Расставанье – маленькая смерть».

«Ну нет, я вернусь, зверюгу прикончу, и вернусь, одна нога здесь,
другая там. Жди меня и я вернусь, только очень жди», – он сжал
ее руку, взгляды соединили их в одно целое. Потом Тезей
прижал ее к груди, поцеловал и, не оглядываясь, быстрым шагом
устремился в лабиринт.

«Постой», – догнала его Ариадна, тяжело дыша – быстрый шаг воина
увел его за две минуты метров на двести пятьдесят. Ей пришлось
бежать что есть силы. «Вот, это тебе», – она протянула ему
золотистый клубок: «Это поможет тебе вернуться». «Зачем это
мне, Ариадна, у меня же мобильник с собой, я не заблужусь. В
справочной мне всегда подскажут, где я нахожусь. Как дите
малое… Ты волосы себе отстригла, чтобы эту нить сплести,
так?». Он увидел, что ее глаза стали влажными, и понял, что
обидел царевну. Еще раз обняв Ариадну, он привязал клубок к
ближайшему дереву, и исчез в лабиринте. Скрылся за поворотом.
Пустился в неизбежное, неизвестное, опасное.

Созвездие гончих псов, прорезав завесу дня, устремилось ему вослед.

3.

Стоял погожий денек. Тезей шел по улице города. Лабиринт не казался
ему страшным. Если зловещее тут и присутствовало, то он его
не видел и не понимал. Обычный маленький городок с двух и
трехэтажными домишками. Окна и двери везде распахнуты настежь.
На подоконниках растут цветы, женщины судачат, сидя у
дверей на скамейках, другие заняли свое время и пространство
развешиванием простыней и прочего белья. Вдруг он услышал звук,
который заставил его насторожиться. Звонкие удары, гулкие
шлепки доносились откуда-то спереди и сбоку. «Почему они столь
беспечны, неужели это город глухих?», – подумал Тезей и
приобнажил меч. Его шаг замедлился, в походке появилось что-то
кошачье. «Чудовище рядом», – подумал он.

Во дворе перед домом на боковой улице стоял мужчина в тренировочных
штанах, голое брюхо его конвульсивно вздрагивало в такт тем
самым шлепкам. В руках мужчина держал веник, которым хлестал
что есть силы висящий на веревке ковер.

Тезей подумал, что выглядит смешно: на глазах у целой улицы
напрягающий всю свою мускулатуру вояка, который не может отличить
выбивание ковра от набега чудища. Он посмотрел по сторонам, и
увидел в одном из окон темнокожую женщину, опершую локти о
подоконник, улыбающуюся ему белоснежными зубами во весь рот.

Красотка стояла (очевидно, не без кокетливых мыслей) так, что майка
вовсе не скрывала ее природное богатство. «Солдат, заходи на
чай, Минотавр от тебя не уйдет, уж поверь мне», – крикнула
она, еще более наклонившись. Качнувшийся было навстречу
женщине, Тезей краем глаза увидел нить на земле. Тянувшаяся
прочь, она вразумила героя, забывшего уже и про ту, которая ждет
снаружи лабиринта, и про чудовище впереди. Тезей помотал
головой, улыбнувшись гостеприимной и, надо думать,
любвеобильной негритянке, и двинулся дальше, послав на прощанье девушке
воздушный поцелуй.

Та, смеясь, выскочила на улицу, и долго еще махала ему рукой. Когда
тот скрылся из виду, ей стало грустно, наверное, почти как
Ариадне, оставшейся у городской черты. Что-то сжало ее
сердце, она подумала напоследок: «Ведь он, в конце концов,
вернется, просто можно ждать его, и все». Постояв еще немного, она
пошла обратно в дом. День был хорош, можно было любоваться
им и купаться в его лучах, и это почти также вдохновляло, как
ночь, проведенная с мужчиной, ищущим славы или погибели,
как семя героя, которое прорастет здоровыми и сильными детьми.

4.

Тезей шел дальше. Солнце старалось припечь его к асфальту, он не
обращал на эти потуги внимания, размеренно двигаясь вперед.
Дети, маленькие и грязные, играли в пыли прямо на дороге.
Мамаши то и дело окликали их: «Ясон, иди кушать», «Тимофей,
отойди от дороги, там опасно», «Лисандр, пора домой». Дети
кричали в ответ «Да-да», или «Сейчас, мама». Увлеченным играми, им
не хотелось ни кушать, ни делать уроки, опасности, которыми
бредят матери и которые сулит дорога, не казались им
страшными. Время от времени, о чем пишут газеты, колесницы давят
детей. И собак. Но это ведь только газеты… Дети не читают
газет.

Дети возились с щенками в пыли рядом со строящимся многоквартирным
домом. У ворот стройплощадки лежала мать щенков, она
наблюдала происходящее спокойно и тоскливо. Звали ее Багира. Рыжая и
гладкошерстная, здоровенная псина дворовых кровей, месяц
назад она вступила в бой с Минотавром, защищая своих
двухнедельных щенков. Ей удалось уцелеть. Минотавра собаки не
возбуждали ни в каком качестве, ни в роли соперников, ни в качестве
еды или игрушки. Пахло от них неприятно, Минотавр с детства
не любил этот запах. Если бы она не лезла на рожон, была бы
цела – Минотавр приходил не за ней.

Багира повредила то ли лапу, то ли позвоночник. Врача никто не
приглашал, потому что всем наплевать на простую дворнягу, да и
денег у строителей на врачей, конечно же, нет. Пока было
непонятно даже, выздоровеет она, или отправится в собачий рай до
срока. Она припадала на переднюю лапу. Вначале строители
думали, что Багира не выживет: первые недели она перемещалась
ползками, поскуливая и плача. Передние лапы ее не слушались,
а спина будто была треснувшей.

Покалеченная, она кормила щенков, каждое движение доставляло ей
боль. Щенки толкались у ее сосков, не понимая, что ей больно,
ненароком задевали мать, и притихшая боль приходила опять.
Дети – неловкие существа.

Время шло, боль медленно отступала, да и смерть, видимо, решила не
спешить. Раньше Багира была сильной и жестокой, незнакомца на
стройплощадке она могла загрызть. Как-то собака чуть не до
смерти покусала нового прораба.

Дочь Багиры живет на той же стройке. Так получилось, что она понесла
раньше своей матери, было это за год до новой беременности
Багиры. И мать съела щенков дочери. Та бегала вокруг,
скулила, визжала, выла, но подойти не могла – мать была сильнее, и
убила бы и дочь, попытайся она вмешаться.

Получив увечье в бою с Минотавром, она полностью переменилась.
Теперь ей нужна была ласка. Она виляет своим хвостом, когда
видит, что кто-то хочет ее погладить, тыкается мордой в ноги,
если подходит тот, от кого можно ждать добра. Багира смотрела
на своих щенков и человеческих детей, и в глазах у нее
блестела влажная грусть. Щенки скоро проголодаются, и боль будет
выедать душу.

Тезей прошел мимо, не узнав всего этого. Его ждала собственная
судьба, и он быстро двигался ей навстречу. «Куда убежал
минотавр?», – спросил Тезей у мальчишек. Те начали тыкать пальцами в
разные стороны, истерически визжа от смеха.

(Продолжение следует)