Рейтинг публикаций
Джинсовый король (главы 7-9)
— Родион Белецкий
(16/03/2010)
Люди потянулись к единственной двери. Андрей Николаевич тоже вышел на воздух. Бывший Засранец стоял на тротуаре и, улыбаясь, смотрел на него, слегка наклонив голову набок.
Проснуться в чужом городе
— Евгений Шкловский
(03/02/2006)
В чужом городе просыпаешься долго и недоверчиво. В чужом городе просыпаешься легко и быстро. В чужом городе не хочется просыпаться...
Стихи
— Полина Барскова
(12/04/2004)
Проснулась под вечер // И вышла гулять // В сиреневом небе // Качалась луна...
Стихи
— Игорь Караулов
(26/04/2004)
Уже сирень цветет, и сельские деды // с пивной бутылочкой шагают у воды.
Арт-хаус. Роман-химера
— Александр Один
(17/05/2007)
Обычно рыжие воспринимаются как оптимисты, так же, как полнота якобы подразумевает добродушие. Эта была рыжей, моего любимого оттенка, который я никогда не видел у живых женщин, цвета крови с медом. Но оптимизма в ней было не больше, чем во мне добродушия
Катализатор
— Сергей Л. Коркин
(15/01/2007)
С той первой кражи прошел почти год. За это время обчистили штук пятнадцать квартир. Никогда особо ничего не планировали, просто заходили в любой подъезд и вскрывали самую хлипкую дверь. Старались действовать в разных районах. Брали бытовую и компьютерную технику, красивые безделушки, пару раз натыкались на деньги и украшения. Сбывали, где придется – технику скупщикам по объявлениям, золото знакомому продавцу в пивном павильоне...
Исторические папильотки. Третья глава книги «Год одиночества». Продолжение
— Игорь Шевелев
(15/07/2004)
Сидя у горизонта истории, коллекционируешь ее миражи.
Оленька
— Станислав Алов
(03/09/2003)
Я никогда не видел Станислава Алова, связывался с ним только по почте. Скорее всего, это псевдоним. Хотя всё возможно.
Непогода в Бостоне
— Александр Габриэль
(07/03/2007)
Бостон скрыт под белою кольчугой. // Лютый холод. Ветрено. Туман. // Улицы, пронизанные вьюгой, // реками впадают в океан. // Мой day off – без смысла и без спешки. // Даунтаун мертв, как Оймякон... // Плотный завтрак в маленькой кафешке – // что-то из мучного и бекон
Встреча с Томом Уэйтсом.
— Эндрю Меклин
(12/11/2002)
К кому из своих питерских знакомых не приду в гости - у всех в наушниках хрипит Том Уэйтс. Еще живя в Калифорнии и небрежно роняя имя Уэйтса в каком-нибудь разговоре, чтобы елейный мед полился в мои уши - <как тебе повезло, что удалось и сфотографировать его, и взять интервью> - поражалась, когда мои американские друзья говорили: who? как-как ты сказала? повтори? Том? Уэйтс? кто это такой?
Чтение как время поры
— Аркадий Драгомощенко
(18/02/2004)
Людей же, чья участь читается на ветру, как каллиграфия травы, не обремененная антропоморфными уподоблениями, страшиться не следует.
Джинсовый король (главы 16-18)
— Родион Белецкий
(20/04/2010)
Карен погрузился в воду. Лишившись звука, мир стал куда симпатичнее. Толщу воды преодолевали тела разной степени подтянутости. Руки шарили по дну бассейна. Карен тоже дотронулся до кафеля, ожидая чуда, что вот, под разбухшей от воды ладонью вдруг появится маленький кулон с ребристой цепочкой. Но чуда не случилось.
Бутылка Клейна. Дом в Мещере. Продолжение.
— Александр Иличевский
(17/02/2005)
я пугал пациентов дикими зверями, рассказывал о бешеных голубях и врал о злосчастных пчелах
Адаптация
— Валерий Былинский
(28/09/2010)
Все люди, как писал философский аферист Ошо (взявший тоже у кого-то эту мысль), стоят вокруг любого явления мира, словно вокруг слона – и каждый видит какую-то особенную его часть: его хобот, уши, ноги, яйца, хвост. И каждый думает, что перед ним находится весь слон.
Прелюдия. Homo innatus
— Анатолий Рясов
(28/03/2006)
Игра рождается из тяжелого душевного потрясения, из отрешенной тоски, и она начинает противостоять духу серьезного, который с древних времен правит миром.
Современный роман
— Джен
(14/07/2005)
Идеальным русским романом, за который бы уцепились журналы и букеры, сегодня могла бы стать история провинциальной русской семьи, только не мужа и жены, а, скажем, брата и сестры.
Запас табака. Продолжение
— Дмитрий Дергачев
(30/01/2004)
Сидишь в воскресенье один, пьешь на кухне водку, смотришь в окно, а там ничего не меняется, даже снег не идет.
Следы Лидочки
— Сергей Саканский
(28/08/2007)
Он подумал, что лучше бы впустить мастера, плотно затворить дверь в комнату и проводить его на кухню: ведь надо еще как-то спрятать труп, или даже расчленить его, а вдруг потом этот случайный свидетель… Но вот только запах… После убийства почему-то остается какой-то странный запах на весь дом. Теплый говняный запах убийства… Ченчин заметил, что все еще держит в руке окровавленную заточку.
Цунами
— Шульпяков Глеб
(24/07/2007)
Поезд из Бангкока уходил на следующий вечер. Когда я выкатил чемодан, через небо уже пролегли малиновые полосы, торжественные и тревожные. Сразу подскочил тук-тук, цветные фонарики и никель – такое впечатление, что очутился внутри игрального автомата
Прелюдия. Homo innatus
— Анатолий Рясов
(01/05/2006)
ведь он никогда не доверял матери. Он даже не помнил ее лица, он даже не был до конца уверен в ее существовании. Строго говоря, под утробой он понимал ту самую аутентичную плаценту – первородное ovo, а вовсе не мать.
Благодать
— Анатолий Ливри
(16/12/2003)
А потом царь повелел привязать себя к мачте, и крылатые тетёньки напели ему с острова свои тайны...
Падшие. Начало
— Владимир Сергиенко
(20/08/2003)
Из Берлина пришёл новый текст Владимира Сергиенко. Это радует. Ещё как - мы прозу Сергиенко любим и всячески пропагандируем, растёт человек, буквально на глазах растёт.
Инквизитор
— Станислав Алов
(27/07/2005)
А вокруг роились мысли, осы, бесы и стояло такое чудовищно прекрасное лето, какое нельзя проиграть, пропустить и оставить в могиле времени.
Криминально-человеческое чтиво. Блатная сказка №2
— Владимир Сергиенко
(16/12/2002)
Опубликовав месяц назад первый (между прочим, буквально дебютный) текст берлинского прозаика Владимира Сергиенко, мы и не представляли, что он привлечёт к себе столько внимания. Между тем, дебют в жанре "криминально-человеческого чтива", наполненный мощным и незаёмным драйвом, стал (если верить статистике) одним из лидеров посещаемости в скромной библиотечке "Эгоиста". Микс из фени и экзистенциональной изжоги, лёгкой иронии и нелёгкого жизненного опыта блатного человека позволил Сергиенко создать замечательно смешные тексты. И, при всём, при том, совершенно не "наблатыканные". Просто у берлинского жителя тоска по родине так проявляется.
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
