Рейтинг публикаций

Люди не хотят быть теми, кто они есть (...) Они хотят быть на рупь дороже. И врут, врут о себе. Хотя… о других тоже врут.

А снег осыпал их, превращая в пушистые статуи, снег искрил и слепил. И было тепло, несмотря на мороз, было легко и весело, и встреча с собой в подёрнутом патиной зеркале уже не казалась чем-то зловещим.

Суббота. Десять утра. Завтра Пасха.

Не обо всём можно и нужно говорить, когда осень стучится в сердце. Промолчи. Прижми палец к губам. Не говори ничего.

...вокруг полумрак, серые, в рваных обоях стены и Сокуров, который почему-то в старинном халате и со скрипкой в руках чего-то ждёт... Очевидно, того времени, когда он даст мне урок игры на скрипке. Но ведь я не ученик, и мне этого не нужно. Но как раз, поэтому и непонятно, чего же он ждёт. Вид у него очень грустный и одинокий – он, кажется, уже давно смирился с тем, что ему приходится быть жёстким...

Как говорили в их кругу: богатая практика не всегда делает адвоката лучше, но богаче – делает.

В то утро Светлячок, как её любила называть мама, проснулась очень рано. Она выглянула на улицу и увидела свою родную деревню в первых лучах утреннего солнца. В этом тёплом мягком свете, казалось, можно было разглядеть каждую пылинку, кружащую впереди.

Это был, безусловно, заманчивый прожект – жить вдали от цивилизации, занимаясь натуральным хозяйством и творчеством, непременно творчеством.

Пешка верит, что король режиссёр, ибо она не верит, что может им стать. Король знает, что он пешка, ибо не знает своего Я. Бог наблюдает за игрой, не помня Себя, а когда помнит, остаётся ни с чем. Абсолют лишь тогда Бог, когда становится игровой доской, когда снится Себе кем-то и чем-то, когда играет Собой. Именно игра разъединила Его на качества и количество, Он рассыпался на множество я, стал местом собственного сна и таинственным Сновидцем в душе Своих героев.

Мама и я – мы вовремя оказались рядом. Наверное, биологические часы работают точнее механических. Меня словно вновь окунули в материнские воды, я опять подрастал, а мама вновь вытягивала меня из родовой тьмы к живому свету.

Время, когда одной ногой ты еще стоишь в школьном детстве, а другой уже начинаешь запутываться в жизни взрослых, теряясь в коммуникациях мегаполисов, чтобы разыскать в них какое-нибудь местечко для себя, где можно временно приткнуть голову. Время, когда ты начинаешь привыкать к мысли о том, что все в этой жизни временно и непостоянно. Вместе с тем это время, когда тебе все удается сделать впервые...

...как бы не было спокойно вокруг, стадо, располагаясь на отдых, всегда выставляет часовых. К тому же у моржей прекрасно развито обоняние, в отличие от зрения. Еще бы! Как иначе почуять опасность вовремя? Заметив опасность, часовой рёвом или толчками будит остальных – и стадо бросается в море. Кроме того, этот орган чувств помогает и матери, и ребенку находить друг друга в толпе сородичей.