Рейтинг публикаций

Это был, безусловно, заманчивый прожект – жить вдали от цивилизации, занимаясь натуральным хозяйством и творчеством, непременно творчеством.

...Зина, я пришёл купить ваш дом за 3 тысячи рублей. Обмануть вас. Вы деньги взяли, потратили. Теперь дом мой, я его хотел сломать, чтоб простор видеть. Но я вас умоляю – я передумал!

Было в нем и еще что-то, что не участвовало в реальных событиях, с интересом следя за его судьбой со стороны. Может, потому он еще и не надорвался, вовремя умея отключиться от всего вокруг, отвлеченно анализируя свои поступки и безучастно наблюдая за ними, нисколько не ассоциируя себя с тем, кто совершал их.

...Утром, раскрыв окно, вижу: журавли! Летят клином высоко в чистом, голубом небе, курлычут. Поехали на пл. Стачек, танк на постаменте, дзот в цветах, в георгиевских лентах. Концерт, песни, участники шествия «Бессмертный полк» с портретами на древках. Часы неба и часы души не повторяются. Если зажечь свечу у себя за спиной, а перед собой поместить кристалл кварца, чтобы свеча его освещала, и сосредоточить взгляд на освещенном кварце, то в голове возникнут все книги, которые тебе необходимо написать, и все мысли, которые тебе надо написать в этих книгах.

Образумь попугая, и он на век замолчит.

...он знал, что около семи часов утра обязательно приедет мусоровоз и начнет, гремя, поднимать и опустошать контейнеры. Эта процедура, повторяющаяся с какой-то фатальной неизбежностью, доводила Балаганова до белого каления. Ему всякий раз казалось, что он находится не в новом дне, а в очередной раз возвращается в предыдущий, известный уже до мельчайших деталей.

Встреча высоко в горах, даже если она показалась враждебной, неизбежно перерастает в дружбу, ибо взобраться сюда мог лишь близкий по духу человек.

Чтец, - говорит Чандрагал, читая заупокой, не должен прикасаться к голове умершего. Ибо дух Будды должен выйти на волю только через макушку. Если же чтец невзначай коснется уха покойника, душа того выйдет сквозь ухо – и все начнется сначала.

Поразительно устроена жизнь. В ней многое нас не устраивает, раздражает, многое мы хотим изменить и носим в душе затаённые желания и надежды, что в какой-то счастливый день перемена, наконец, произойдёт, и мы начнём жить по-новому – без этой надоевшей работы, или жены, или начальника. Но вот перемена происходит – и мы понимаем, что стало только хуже...

...Едут, а тут дрофы пасутся, дудакы по-нашему. Видят дрофы людей, а не улетают. В оттепель их дождиком полило, а потом как приморозило! Крылья тяжелые, и маха не сделаешь. Куда уж лететь!

Любовь – та самая вдохновляющая и движущая сила, что рвёт вперёд отважное казачье сердце. Любовь к родному краю, ни пяди которой казак не уступит чужестранцу. Любовь к родителям и сёстрам, к любимой женщине, что ждёт, и к милому дитю, которого поднял на руки и поцеловал в очи на прощанье. И в моменты отчаяния и печали, если надежда вдруг покинет душу, возвращает память казака к тому, что дорого, и вырастают крылья за спиной – подхлестнёт казак коня своего быстроногого и понесётся он, как ветер, над степью.

Может быть, это была вовсе не рана, а, скажем, следы хирургической операции – или даже произведение искусства?