Поэзия

***

Единственное небо

Посвящаю всем покинутым деревням

Все предано воспоминаньям тут –
Изрыв дороги – узкий, крупновязый,
И сосен искривлённые балясы
У мостика, обрушенного в пруд.

Седых тропинок – реденький пучок
Под свалянным волоснико'м осочным –

Судьбы моей забытое источье,
Души невосполнимый уголок.

Кругом быльё – и есть ли кто живой
Среди домишек, дышащих на ладан,
Как Божий перст – для дней последних спрятан –
Чернеет храм с пробитой головой.

Осины чутко приклонили слух
Над чьей-то вытлевшей от горя крышей,
Но слышен лишь невнятный скрип налишный,
Да от иконы – тихий свя'тый дух.

Всё предано воспоминаньям тут –
Скривлённые сосновые балясы,
Просвет дороги – узкий, крупновязый
И вспыхнувший прощальным блеском пруд.

Я оглянусь – и улыбнется мне
Из пыльного оконного киота,
Вечерним солнцем – и'зголуба-жёлто
Единственное небо на земле...

Саратовская область, Актырский район, село Новая Осиновка

***

Сил весенних первые набеги
В прошлом, но увидит и незрячий –
Солнце – небывалое вовеки,
Солнце – из породы сверхгорячих.

Улиц отвоёванных угрюмость
Сметена самодержавьем светлым –
Это май – младенческая мудрость,
Слово первомысленное лета.

Позади – подавленные смуты
Холодов и тайных недоверий,
Как легко протачивает утро
От весны запахнутые двери,

Лучезарно, дерзко, непостыдно
Пробивает вечный лёд оконный,
Покоряет души беззащитных –
Это май, он вправе, всё законно...

Гончар

Пустело небо, снова ужаснув
Ежезакатной явью святотатства.
Письмо* берёз, светлённых в белизну,
Зажглось, на время отодвинув тьму –
Своим резно желтеющим убранством.

Кровило, бок туманный занозив'
Осколком лунным, облако седое,
И нежный отблеск по нему скользил,
И облекал в свеченье неземное.

Обильно воздух стынущий горча,
Зацветшее пылило умиранье,
И осень шла к началу всех начал,
Туда, где вновь замысливал Гончар
Из глины белой – новое созданье.

____________

*_Письмо – иконописная манера.

***

Ясны, как день, осенние пути,
Усеянные звёздами пороги,
Стеченье улиц, тихих и широких
И лето вечнозвонное в груди.

Слышны ещё цветочные пиры,
Творимые в его воспоминанье,
И ярки зацветающие рани
И жертвенно-вечерние костры.

Ещё на небо, как на стол царёв,
Дымящее от жара, подаётся
Спечённое на чистых росах солнце
И нежным светом полнит до краёв.

И веришь, и надеешься, и ждёшь,
Но близок день, отчаянья исполнен –
И золотом кленовым занят дождь
В заброшенной дворовой листобойне...

Тополя

Отмолвил гром последнее своё,
Запрятав гнев за далью опалённой,
Но дождь ещё неутишимо льёт
И обжигает шёпотом калёным.

И странно, до бессмыслия, смотреть
На ставшую приделом бичеваний
Расхристанную улицу и смерть,
Поживу дожидающую втайне.

Вы ж тополя, соколики мои,
Уйдёт беда, и лето красным будет,
И новых вёсен – золотые дни,
И свадьбы – до небес, но люди, люди...

Отмолвил гром, последний смолк раскат,
Иссякнул дождь, уставший от злословья,
И кажется, что мученичьей кровью
Нерукотворный выписан закат...

Стрижи

Устроены с библейской простотой
Весенне первосказанной, посконной –
Оправленная дымчатой водой
Земля и неба разворот просторный

Стрижи графитным кончиком крыла
Подчеркивают утра совершенность,
И множится и тает без числа
Стремительного времени мгновенность.

Исходит невозможно юный дух
От старенькой грушовки местночтимой,
И нежит мой неуловимо слух
Травинки каждой ласковое имя...

Ты спросишь, почему кричат стрижи,
Над крышами кружа и донимая –
Они вовсю благословляют жизнь,
Дыханием своим благословляют!