Вознесенский, Андрей

Мирослав Немиров (10/12/2001)

Советский поэт,

один из самых видных

шестидесятников.

В 1960-е - да и в 1970-е тоже - народный кумир и поп-звезда, считаясь в народе авангардистом, лихачом и удальцом, отчаянно противостоящем всей остальной сплошной замшелости, посконности и кондовости, царивших в СССР как ни в сказке сказать, ни топором не вырубить.

А в таких медвежьих как углах как, например, Тюмень - так и в 1980-е. Ярым любителем сочинений А.Вознесенского например, был Владимир Рогачев, заведующий кафедрой советской литературы филологического факультета Тюменского университета. Который, будучи также еще и вождем самодеятельного университетского театра, много лет без перерыва ставил со своими студентами театрально-поэтическую композицию "Антимиры", в которой бичевал мещанство в лице персонажа по фамилии Букашкин, за то, что у него кальсоны - цвета промокашки.

Был некоторое время увлечен сочинениями А.Вознесенского и М.Немиров:

Под брандсбойтом шоссе 
              мои уши кружились как мельницы 
по безбожной, бейсбольной 
                         по бензоопасной Америке;

или:

Автопортрет мой, неона реторта, апостол небесных ворот, - 
аэропорт.

или:

Худы прогнозы. И ты, в ожидании бури, 
как в партизаны, уходишь в свои вестибюли;

или

Не тронь человека, деревце,
Костра в нем не разводи,
И так в нем такое делается - 
Господи, не приведи!

и так далее.

Это нравилось мне - и в 1980-м, и в 1981-м, и, немного, и в 1982-м. Но потом я к такому стихосложению охладел, постепенно научившись видеть, сколь нестерпимо пошл его романтический пафос.

И назойливая сверхметафоричность - тоже.

Что остается верно и сегодня, 10 декабря 2001 года, 1:56 ночи.

2. Вот смешное четверостишие А.Вознесенского, и к тому же подтверждающее высказанное выше:

Рву кожуру с планеты,
срываю прах и тлен,
спускаюсь вглубь предмета, 
как в метрополитен.

Автор предполагает, что он в этих строчках выразил свою удаль и дерзость.
А если спокойно прочитать то, что в них именно написано, получается следующая картина: некий добрый молодец рвет и мечет, все снося на своем пути, и чего ради? А всего лишь ради того, чтобы прорваться в метрополитен, чтобы стать на эскалатор и чинно спуститься на нем в его глубь.

Глубочайше найуважаемый А. Тер-Оганян!
Есть у меня подозрение, что я, являяся пьян,
Будучи у тебя двое прошлых суток в гостях,
Вовсе не с лучших сторон  себя проявлял 
                         алкогольных на радостях. 

Ехал обратно во всяком я случае 
                         ох, с приключениями: заплутал;
Сел не в ту сторону:   аж на Каширской;  
                      потом на Динамо; потом еще где-то еще побывал;
Помню, что спал на полу; и сапог потерял; и в ментах побывал; 
Но был отпущен, и с ужасом думаю,   
                          что, может быть, и стихи им читал; 
В общем, позор, и позор, и позор, и позорный я просто шакал.

Поэтому я,
Хоть особо и нечего мне тебе сообщать,
На всякий случай это письмо отправляю, уведомить дабы тебя
В моем глубочайшем на самом-то деле   
                  почтеньи и протчая (мать-мать-мать-мать),

А если я спьяну чего навысказывал слишком обидное - 
Могу лишь одним оправдаться: очень теперь стыдно мене.

Это, конечно, уже не А.Вознесенский.

Это письмо автора этих строк моему другу А.С.Тер-Оганяну, а вставлено оно сюда потому, что среди, что было навытворено мной у Оганяна в гостях, помню еще (очень смутно), вел я обличительные речи против тех мастеров искусств, которые являются козлами продажными, ничего не придумывая нового, а все бессовестно торгуя тем, что придумали 20 лет назад.

Оганян мне в ответ говорил, что видел новые произведения Джаспера Джонса. И он делает, в принципе, то же самое, что делал и 40 лет назад, и это, безусловно, не является контемпорари артом. Но он это делает настолько здорово, что это все равно не ширпотреб и массовое производство на продажу, а - очень хорошо.

И вот: подумав над этим в трезвом виде, я пришел к выводу, что Оганян прав.

И могу подтвердить его примеры и другими, от Кушнера и Бродского, до самоего Тютчева - авторов, нашедших однажды свою манеру, и всю дальнейшую жизнь продолжающую ее уточнять, развивать, совершенствовать и т.д. без каких-либо резких поворотов - и при этом вовсе не являющихся продажным говном, а только становящимися все лучше и лучше.

Подумав еще, понял я, и откуда моя злоба и раздражение.

А оттого, я понял, что слишком много я читаю находимых мною на помойках периодических печатных изданий типа "МК", "Семи дней", "Мира Новостей" и всего прочего этому подобного. А в них - все сплошь интервью то с Гребенщиковым, то с Макаревичем, то с Сукачевым, то со Скляром, главарем группы "Ва Банк", то с Ю.Шевчуком, совестью советского рока, то с Вознесенским, автором видеом, то с Роллинг Стоунсом, Питером Габриэлом или Стингом. Они-то меня и приводят в бешенство и ярость.

Но, послушав Оганяна, я подумал и осознал: не в том дело, что Б. Гребенщиков раньше был хороший, а теперь стал говно, и говно он теперь не из-за того, что продолжает то, что - - -; а дело в том, что сочинения его - и всех вышеперечисленных и им подобных - и с самого-то начала были говно и третий сорт. И это, в общем, кстати, все понимали, но делали скидку на особые условия жизни: в СССР и на то, что зато эти - - - новенькие, молодые и наши, а третий сорт они, дескать, пока, а со временем, дескать, разовьются и станут сортом первым.

Но они развиться оказались неспособны.

И так и остались третьим сортом - и притом даже и не понимают этого!

А гордо торчат на всех экранах и газетных полосах, в полной уверенности, что то, что они сочиняли и сочиняют, это-то и есть самый первый сорт.

Это-то меня и приводит в бешенство и ярость, и подвигает на неправомерные обобщения.

Мораль: меньше нужно читать бульварной прессы.

Мораль 2. Наличествует в Оганяне, обнаружил я, куда большая доброжелательность и терпимость к людям и их проявлениям, нежели это свойственно мне. С грустью я должен констатировать факт, что являюсь личностью куда более склонной к нетерпимости и злобе, и даже и к зависти, что отнюдь не есть то, что хорошо.

Поэзия

Вознесенский, Андрей

Вознесенский, Андрей

Текст на удачу

NB: