Комментарий |

Запах вишни

bgcolor="#000000">


Дело не в том, что "Запах вишни" отсылает к "Университетской поэме" Владимира Набокова, а в том, что Шульпяков все чаще и чаще отказывается от рифмы. И без того повествовательный (сюжетный) характер его поэзии становится всё более и более повествовательным. Я не знаю, хорошо это или плохо, я знаю только, что Шульпякову необходимо начинать писать прозу. Если воспринимать поэзию как подготовительный этап каждого пишущего человека, нарабатывающего собственный стиль и способность к точности формулировок, можно сказать, что Глеб Шульпяков находится на правильном пути. И что прозаик из него может получиться просто замечательный. Ну, то, что ничуть не худший, чем поэт, это точно.




моим родителям

"Мне нужно выговориться, вот что" (это чужая, не моя строчка). Прошло уже - сколько? - почти полгода: лето, осень, вот и февраль проходит, а я все никак не могу ни строчки. Каждое утро собираю свои бумажки, выхожу на кухню к плите поближе и смотрю за окно, где на белом фоне носится рыжий соседский пудель. Итак, этим летом я жил на даче (дача была не моя, чужая - друзья разрешили пожить немного). В Москве этим летом воняло гарью - где-то в округе горел торфяник. Даже в метро голубая дымка! А тут полчаса по Казанской железной дороге и ты на веранде сидишь как барин. Тянешь нарзан и глядишь на солнце, которое бьется в еловых лапах. Утром рынок: говядина и картофель, помидоры, арбуз и на вечер водки. А потом на матрасе листал журналы - "Юность" листал, "Огонек", "Ровесник", когда же смеркалось, то ставил мясо, резал овощи, вынимал из воды бутылку - и устраивал пир за столом с клеёнкой. В это лето на даче я сочинял пьесу (это была чужая, не моя идея - написать пьесу; один театр заказал мне драму из прошлой жизни). Классика жанра: любовь и море. И чтобы ружье под конец стреляло. Тогда, что ни день, полистав журналы, я поднимался наверх, в мансарду. Открывал машину и всех героев выпускал на волю: поболтать, побегать. Знаете, как бывает, если пишешь пьесу? Дашь им слово, такой шум поднимут - перессорятся, передерутся: еле успеваешь следить за ними! А тут еще на соседней даче: "Ксюша, Сережа, идите кушать!" "Ваша подача, Антон Иваныч!". "Дима, ради бога, угомони собаку!" И вот, подбираясь по ходу пьесы к револьверу, который лежит на полке, я увидел в окно, как летит по небу красный мячик - и падает на мою веранду. 2. "Я собираю женщин и монеты!" - он запахнул халат на белом брюхе и снова запыхтел душистой трубкой. "Я тоже собирал когда-то..." - "Женщин?" "Да нет же, я..." - "Мой друг, они похожи! У каждой есть и возраст, и цена. Знакомьтесь, это Машенька. Жена. Год выпуска.." - "Не слушайте, скажите: так это вы на даче у соседей?" "Оставили ключи пожить немного" "А мы на ужин щуку по-ильински! Останетесь на щуку?" - "Что, в сметане?" "Конечно" - "Ну, тогда иду за водкой" "Еврейская?" - "Другая здесь не в моде" "Я вижу, вы давно на этой даче". И вот уже по воздуху горячий и пряный дух плывет. По щучьему веленью помидоры, облепленные луком и петрушкой, да розовый с прожилками редис, и наконец распаренная щука раскинулась в разваренной картошке - и смотрит, смотрит, смотрит на меня своими побелевшими глазами. И мы сидим - и час, и два, и три. Звенят над абажуром комары, стучит хвостом собака по настилу и разговор, как водится, на даче течет рекой под старый патефон, который нам опять поет по кругу: Фокстрот "Жемчуг" Летка-Енка вальс "На сопках Манчжурии" "Ленинградские мосты" и попурри "Девушка из Майами" И тут его жена, всплеснув руками, уходит в дом, гремит в дому посудой и наконец торжественно выносит тарелку черных жирных ягод - и водружает посреди стола. "Поверите? Когда-то здесь была усадьба, вот уже не помню каких князей, и был вишневый сад, огромный сад на этом самом месте" - "Владельцем был какой-то скандинав, имевший капитал на перевозках" - "И что же, ничего не сохранилось?" - "Ну, кое-что с тех пор еще осталось. В купальне ловят щуку, да конюшни, где муж нашел копейку Николая..." - "Я собираю женщин и монеты!" - "...да несколько деревьев тут и там, с которых мы снимаем эту вишню". "Какой-то просто чеховский сюжет!" "Возьмите, правда. Это вам на завтрак. Как говорится, с барского куста. А блюдо как-нибудь потом вернете". ..... Собака проводила до ворот и я пошел вдоль черного забора к себе домой в еловой темноте, какая только здесь, на подмосковных, бывает ближе к осени ночами. Не ягоды, но сладкий запах вишни я нес тогда, как облако, в руках. Над головой, расталкивая звезды, курсировала щука по-ильински, и я, закрыв глаза, увидел сад, где ягоды качаются на ветках и солнце пробивается сквозь листья. Когда и где я встретил эту вишню? Очкарик из начальной школы, как попал тогда я к этому забору, который мне сорвать ее мешает? Вот я, открыв калитку, захожу в чужие огороды - обмирая от страха, обрываю с этих веток и слышу женский голос у ворот: "Понравилась тебе чужая вишня?" ......... "Ну что же ты не ешь?" - передо мной пластмассовый бидон отборных ягод, а женщина в дверях, и глаз не сводит, она перебирает синий фартук, а после очень тихо говорит: "Пока не съешь, не выпущу отсюда". И там, в дверях, садится на скамейку. ..... Сперва одну, затем другую вишню я вынимаю (пальцы ледяные!), затем пригоршнями заталкиваю разом, размазывая слезы по щекам, а женщина все смотрит на меня своими потемневшими глазами и кажется вот-вот сама заплачет. ....... "Теперь ты понял?" - "Понял" - "Ну, иди". Я встал из-за стола. "Постой. Умойся. Куда же ты теперь такой чумазый?" И мы идем на кухню, где вода. Она берет мое лицо в ладони, цветастым полотенцем вытирает, а после прижимает к животу и я стою, уткнувшись носом в фартук. Он теплый, этот фартук, и шершавый. И вкусно пахнет жареной картошкой. 3. А на следующий день я закончил пьесу. Револьвер - представляете? - дал осечку: только море осталось шуметь в ремарках. И тогда я решил, что пора обратно - хватит уже куковать на даче. Вещи в сумку, сложил машину, запер дом, а ключи затолкал под кровлю, и пошел, не оборачиваясь, на поезд. Там, на дачной веранде, (теперь она похожа на вагон, у которого нет ни колес, ни стекол), осталась тарелка. Стоило мне уйти, как ее тут же облепили осы. Жадные, неуклюжие, они набросились на гнилую вишню, и скоро вся тарелка была покрыта их желтыми полосатыми спинками. ...А я стоял в тамбуре у разбитых окон и вдыхая горячих копченый воздух, думал о том, что никогда не узнаю: кто была эта женщина? жива ли она? и если да, то помнит ли меня как ее помню я? "Да что вишня! - размышлял я. - Мы даже о себе толком ничего не знаем. Как родители нас, например, зачали? Дома? На даче? В спальном вагоне? Ночью или, скажем, после обеда? И кто первым на живот положил руку? А может быть это случилось в прихожей после разлуки, прямо на мокрых шубах? Слушайте, ведь это все важные вещи! Надо бы уточнить, пока они еще живы..." ......... В это время наш поезд влетел в столицу - замелькали заборы, бетонные эстакады, а я все стоял и перебирал варианты. Один, другой, третий... И знаете, что? Тот самый, на мокрых шубах, мне нравился все больше и больше.
Осень 2002 - февраль 2003

Последние публикации: 

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка