Юла юдоли Юлиана Отступника –
Александр Балтин –
(28/05/2024)
Литература превосходит реальность: удерживая её, вечно улетающую, куда там детским воздушным шарикам мечты, и Юлиан, и Порфирий Оптациан настолько живые…
Детство моё, постой... (2) –
Наталия Кравченко –
(27/05/2024)
И ещё она жалела негров. Какая бы неприятность со мной ни приключалась, она с укором напоминала: «А как же негры в Америке?» И я пристыженно замолкала: действительно, что все мои беды по сравнению с несчастьями чернокожих! Сразу вспоминалась «Хижина дяди Тома»: Элиза, убегавшая по льдинам с грудным ребёнком на руках, которого собирались продать в рабство, смерть старого доброго Тома, свои слёзы, капавшие на страницы... Может быть, поэтому моей любимой куклой была не роскошная немецкая дива, которая восседала на комоде, как на троне, и, казалось, нимало во мне не нуждалась, а потрёпанная целлулоидная негритянка, названная мной Томой в память о замученном герое книги.
Чердачок –
Владимир Мялин –
(27/05/2024)
Скажет всякий: что за бред? \ А скажу я вам: поэт \ Волен чушь нести любую, \ лишь бы слушал целый свет, \ И жевала лошадь сбрую.
Музыка нервов –
Дмитрий Убыз –
(27/05/2024)
Используя возможности своего усилившегося воображения, Ефим представил себя целиком, во всей совокупности прошедшей и продолжающейся жизни – и понял, что стал сам себе отвратителен.
Детство моё, постой... (1) –
Наталия Кравченко –
(24/05/2024)
Чем больше проходило времени после маминой смерти, тем сильнее я ощущала её присутствие. От неё всегда шло столько энергии, тепла, любви – нерассуждающей, всепоглощающей, всепрощающей, всеохватной... Этой любви было так много, что она не могла вместиться в тот ящик и скрыться под землю, она осталась в воздухе, в каждой вещи, в каждом листике, дыхании ветра. Я её чувствую, ощущаю физически – это огромное тёплое биополе маминой души. Я чувствую, что она здесь, рядом, смотрит на меня, слышит меня, греет и хранит.
Четверостишные хроники (13) –
Мих. Ковсан –
(24/05/2024)
Жалея лягушку, себя препарирую, \ Упрёки в жестокости, как Яшин, парирую. \ Зачем препарирую? Чтобы парить, \
Чтобы другому могилу не рыть.
И следы твои не познаются (О поэзии) –
Вячеслав Овсянников –
(23/05/2024)
...Смыслы извилистые, змеистые, запутанные, как клубки безумно сложных, закрученных лабиринтов – из книги в книгу. Много слов, но мало Слова. Кудреватые Митрейки, мудреватые Кудрейки, кто их, раскудрявых, разберет? За всех и за вся пишет нарастившее в тысячелетних усилиях могучие, титанические мускулы всемирное слово. Пишет и пишет, слов вавилоны. (...)
Вечеринка священника. Фантастический рассказ –
Вячеслав Лебединский –
(23/05/2024)
Неизвестно, откуда взялись эти нескончаемые тоннели, и где они пролегают. Может, как-то хитро замешаны перемещения вроде невидимых порталов?
– А вот тут ты оказался догадлив, – отозвался рот на моей руке.
– А вот тут ты оказался догадлив, – отозвался рот на моей руке.
Чьим орудием является человек? И только ли им он является? –
Юрий Низовцев –
(22/05/2024)
Ни материалисты, ни идеалисты не смогли определить ни сущность мироздания, ни источники изменения и развития живых существ вплоть до появления человека, ни причину изменения среды, окружающей живые существа именно так, чтобы они могли существовать и развиваться в ней. Это, по-видимому, объясняется тем, что материалисты считают сознание продуктом саморазвития мертвой материи, а идеалисты полагают, что сознание само творит материю, в том числе и живую. Однако, вполне возможно предположить иное.
То, что было до после –
Евгений Попов –
(22/05/2024)
Василий – крепкий хозяин. «Хозяин концлагеря» – ядовито шутит сосед Василия – прапорщик Головин. В этих словах столько же правды, как и в том, что он, Головин, прапорщик.
Первая правда. Василиев огород обнесён «колючкой». Это колючая проволока разных сортов. Одна похожа на немецкую времён мировых войн.
Первая правда. Василиев огород обнесён «колючкой». Это колючая проволока разных сортов. Одна похожа на немецкую времён мировых войн.
