Любимый мой (5) Юрий Евстифеев (06/11/2020)
...я никому не помог. Таких мук я раньше не знал. Вина обдавала меня стыдом круглые сутки. Я не помог никому раньше, чем она, эта вина, пришла! Я просыпался в темной комнате – как и не спал. Вина здесь, рядом. Как смерть – рядом. Вместе смотрим – к моему взгляду присоединяется угрюмая тяжесть смерти, – в окно на небо. Иду днем по улице – хочется только плакать. От вины. Люди на тротуаре как на эскалаторе. Движутся вереницей. Мимо.
Смерть и рождение рабби Акивы (7) Мих. Ковсан (06/11/2020)
Одолевая двойственность бытия: добро и зло, рождение и смерть, рабби Акива познал смерть-рождение и взошёл к Славе Господней.
Эвгенис. Астральный дневник (16) Денис Клещёв (05/11/2020)
Вечноживущие боги отличаются от людей постоянством мудрости, к сожалению, жизнь человека слишком коротка, чтобы судить, что временно, а что постоянно. Мудрец Гераклитос по прозвищу Темный сказал, что никто не входит в одну реку дважды. Кратил утверждал, будто даже единожды нельзя войти в одну и ту же реку, потому что в космосе нет ничего постоянного и каждое мгновение неповторимо.
Любящая пара Роман Шорин (04/11/2020)
...любить и быть любимым – это прекрасно. А если твой визави – сам Господь Бог, то вообще сказка. Но ведь – в своем максимуме – такая взаимная любовь означает возникновение на месте двоих чего-то третьего, замену двух одним. Во всяком случае, даже самый закоренелый адепт диалогической природы бытия не станет спорить с тем, что в любви, которая взаимна, имеет место момент единения.
В нашем городе всегда праздник Татьяна Жукова (04/11/2020)
"Радуйтесь. Это не намного сложнее, чем плакать. Если постараетесь, то вскоре сможете делать это без труда".
Смерть и рождение рабби Акивы (6) Мих. Ковсан (04/11/2020)
Пардес — один из наиболее употребительных топосов в аллегориях и притчах. Чаще всего он охраняется от вторжения посторонних, к примеру, в притче из Пиркей рабби Элиэзер (44) его охраняет пёс. Пардес из нашего рассказа не охраняет никто. Что отнюдь не означает, что каждый в него может войти.
Любимый мой (4) Юрий Евстифеев (04/11/2020)
...я присутствовал при самых, казалось мне, первых приобщениях к новым – будто они только-только сошли с конвейера, – образцам культуры. Не без насилия над собой я начал впитывать их. Окуджаву воспринимать без отвращения, как и других бардов, от ударов по гитаре не вздрагивать в испуге, как и от приволакиваемых в песни тайги, электричек и тут же, почему-то, Освенцимов. Несколько примитивно все это. Но я понимал: это язык интеллектуалов. (И стал замечать, как потом образцы распространяются среди студентов. Так они превращались в ширпотреб.)
Отголоски Эллады и Рима Илья Имазин (03/11/2020)
Так, помни, спесь, крушенья час грядёт, \ Завоеватель, утвердивший свой закон, \ Сам будет завоёван, побеждён. \ Добычей Времени он станет в свой черёд. \\ О, Рим, что стал надгробием своим, \ Рим, что величьем Рима сокрушён. \ И только Тибр, как встарь, неутомим, \ Несётся к морю. Переменчив мир! \ Твердыни рухнут, но пройдёт сквозь прах времён \ Лишь то, что быстротечно, точно Тибр.
Эвгенис. Астральный дневник (15) Продолжение Денис Клещёв (02/11/2020)
Как бы ни пытались материалисты отрицать существование закономерностей духовного мира, сама парадигма материализма содержит в себе ярко выраженные мифологические корни. Дословно переведенное латинскими авторами как «materia» («ткань») греческое определение «υλη» (имеющее обиходное значение «лес», «дерево», «древесина»), относит нас к распространенной во всех культурах мифологеме Мирового Древа, пронизывающего вселенную. Об этом архетипе сознания не стоит забывать хотя бы потому, что образ Древнего Змия в иудео-христианстве напрямую связан с образом Древа, вокруг которого он обвился, искушая человека знаниями путем подмены понятий или, в биологическом смысле, мимикрией.
Спектры англоязычной женской прозы Нина Щербак (02/11/2020)
Как естественное противостояние (...) ущемлению, унижению и насилию, автор-женщина появляется в Британии, да и в других странах, по большому счету, лишь в XIX веке, когда, сначала пишет свои произведения под мужским псевдонимом, как Джордж Элиот, а потом, как сестры Бронте, создает свою собственную традицию, которая, затем, продолжается, например, прерафаэлитами (Кристина Россетти), находит свое «третье» «Возрождение» в творчестве Вирджинии Вульф.
Поделись
X
Загрузка