Сидоров из Бобруйска –
Евгения Долгинова –
(20/05/2003)
«Ну хорошо, - она говорит, потрясенная, - а что Вы от меня хотите?» - «Ну Вы ж мне писали! - почти кричит человек.- Я в гости приехал!» Она долго извинялась, объясняла: мы всем так пишем... А лицо у него, говорит, было такое, словно его только что ударили ни за что.
О розетках –
Дмитрий Брисенко –
(20/05/2003)
Потом он сделал так: один конец шпильки обернул ватой, вату смочил одеколоном, железные ручки плоскогубцев обернул обычной белой бумагой А4 в один слой (с пятнами пролитого одеколона: «Тебя ж током е...т!» - «А, х...ня!») и, со второй или третьей попытки, сумел впихнуть этот конструкт в розетку. Розетка сделала пиф-паф, вата загорелась; пробки однако не вылетели. Живой и невредимый, что было несколько огорчительно для нас, Арташес прикурил.
Разговорный жар жизнетворчества. Маруся и ее гномы –
Денис Иоффе –
(20/05/2003)
Маруся Климова: "В этом, в сущности, и заключается смысл искусства - в воссоздании жизни во всей ее полноте, точнее, в возвращении жизни ее, украденной средствами массовой информации (и другими способами и средствами) полноты: "
“Ничего, кроме болтовни над полем трав” –
Юлия Кокошко –
(20/05/2003)
На самом деле, если в сухом остатке – текст Кокошко рассказывает о фолклорной практике студентов-первокурсников в селе Бутка Талицкого района Свердловской области (недалеко от родины первого президента России). Но понять, что это как бы это сказать…. Что-то типа non-fiction... практически невозможно. Юлия Кокошко – главный наш уральский самородок, хозяйка малахитовой горы и каменной шкатулки, исполненной и наполненной бриллиантами… Откуда берутся такие чудеса – нам неведомо, к своей поэтике преподавательница старославянского пришла сама, без оглядки на авторитеты, изобрела свой собственный извод метамета как тот самый велосипед, что катит по радуге. У Кокошко танцующий синтаксис и брюссельские кружева со смещённым центром тяжести. Балет каждой фразы выверен и отточен, ритм завораживает. Впервые напечатанная в челябинской газете «Уральская новь», ставшей затем журналом, но привязанности к текстам Кокошко не потерявшей. Чуть позже Кокошко стала любимым автором питерского эстетического подполья, получила премию Андрея Белого и массу восторженных откликов. Один из них, Аркадия Драгомощенко, мы приводим чуть ниже.
Мифология музыки, мифология жизни №21. Женщины рок-н-ролла –
Роман Неумоев –
(20/05/2003)
Что же это были за женщины? О, это были прекраснейшие из женщин! Не какие-то там пустышки-побрякушки, каковых множество среди женского пола, и каковые годятся только для деторождения или профсоюза. Это были женщины трагических судеб, каждая из которых узнала уже в этой жизни и любовь, и горе.
Мифология музыки, мифология жизни №20. «Первая панк-рок дискотека» –
Роман Неумоев –
(19/05/2003)
Он схватил магнитофон «Юпитер–202» за ручку, имевшуюся на верхней панели, и начал с размаху гвоздить этим «Юпитером» по всей остальной аппаратурной части. Бедный Юрка изо всех сил старался спасти хоть часть виниловых дисков, большинство из которых были чужими, но многие из них, безвозвратно разлетелись вдребезги под мощными ударами «Юпитера».
Моя история русской литературы. Трагедия русской души –
Маруся Климова –
(19/05/2003)
...произведения вроде "Рабыни Изауры" или же "Богатые тоже плачут" не способны каким-либо существенным образом сбить с толку отечественных пенсионерок, внушить им какие-нибудь вредные идеи и мысли. А чему может научить их такая книга как "Идиот"?
Аборт –
Сергей Малашенок –
(19/05/2003)
Светлая прядь над щекою щекочется - разве иное зовется любить? Не оттого ль мне так хочется-хочется к сердцу тебя прислонить - и убить?!
В сторону Летнего сада –
Сергей Серёгин –
(19/05/2003)
"Ха-ха-ха-ха-ха!" - оперным басом загоготал высокий. А маленький, зажав два пальца во рту, свистнул звенящим свистом... И мы помчались. Дальше, дальше, дальше – в строну Летнего сада...
Дойти до полного предела. Часть вторая –
Дмитрий Бавильский –
(19/05/2003)
Иван Жданов отвечает на вопросы Дмитрия Бавильского-Все, кто имел дело со Ждановым в жизни, знают, насколько Иван не похож на свои тексты. Сильно править его нельзя: потому что исчезает неповторимая интонация. Так что не обращайте внимание на специфичность его устной речи – это высокое косноязычие, необходимое для обсуждения самого главного. Потому что метафизика чурается прямоговорения, испаряясь от точного называния, словно спирт. Одно из важнейших выразительных средств метамета – непредсказуемость. Совершенно невозможно предсказать, куда повернёт внутренний сюжет (основанный на ассоциациях и опущенных звеньях), куда выведут набегающие друг на друга образы и метафоры. Вот и Жданов – такой же, классический метамета-текст: когда и с чем появится на этот раз – угадать невозможно. Эта беседа была записана в Челябинске, в 1995 году. Незадолго до этого, Иван Жданов опубликовал в газете «Сегодня» свой последний цикл стихотворений, выпустил отчасти новую книгу «Фоторобот запрещённого мира». Поэт, который, как казалось, замолчал уже навсегда, снова дал своим поклонникам надежду на появление новых текстов. Продолжения, однако, не последовало. Получив первую премию имени Аполлона Григорьева, Жданов переехал на юг России, в Москве бывает крайне редко, во всю увлекается фотографией (влияние Парщикова, должно быть). А тогда казалось, что грядёт, ну, если не вторая молодость, то второе дыхание…
