Рейтинг публикаций

Любовь – это бесконечная мысль. Действие, бесконечно продленное и в прошлое, и в будущее – без начального события и без потенциального результата. В этой мысли есть одно событие – текущий момент, и одно содержание – фиксация на своем объекте. Человек любит здесь и сейчас.

Человеку никто и ничто не может помочь, потому что современный человек – монада, целое, атом, который окружает пустота или который плавает в пустоте. Эта пустота категориальная, сущностная, феноменальная, экзистенциальная или, что одно и то же, философская. Сквозь нее ничто не может прорваться ни изнутри наружу, ни снаружи внутрь. Если нет пустоты, нет и целостности человека, если есть целостность, значит, есть и пустота вокруг. Это открыли античные мудрецы, прежде всего, любимый мною Демокрит.

Наиболее таинственным и неизведанным вопросом метафизики является вопрос, впервые сформулированный Лейбницем, а затем вновь поставленный Хайдеггером: «Почему есть Нечто, а не Ничто?» Этот вопрос настолько первостепенен в своей значимости, что его безо всякого преувеличения можно определить в качестве свидетельства метафизической потребности в человеке.

...начало разворачивающегося процесса симбиоза мира работы и искусства…

Замершее на истончающемся кольце рационализма человечество... Теряющее надежную опору в прошлом... Не видящее ее в будущем...

...все без исключения феноменологические и экзистенциалистские концепции ХХ века, так и не повторят шеллинговского прорыва к единому бытию личности и мира.

Московский православный институт святого Иоанна Богослова (Российский православный университет) VII Иоанновские научные чтения

...философский шовинизм обеспечивает «спецам» от философии эксклюзивное «обладание» истиной, исключительное право искать и понимать истину, а также продавать или втюхивать ее обывателю. Однако для этого им пришлось исказить принципы античности и философии вообще.

...увидеть в бесконечно разнообразных и неповторимых людях их типические черты, чтобы, оттолкнувшись от них, как от твердого берега, пускаться вплавь по безграничному простору неповторимой человеческой души каждого человека.

Нельзя говорить о свободе, если мир необходим, поскольку здесь мы уже принимаем каузальность за вещь саму по себе. Однако, если идти таким путем, перед чем, собственно, Кант и спасовал, то нельзя также всерьез ставить проблематику смысла жизни и допускать тесно сопряженное с нею представление о моральной ответственности.

...надежда и ностальгия – два предельных состояния, раскрывающих наше истинное отношение к прошлому и к будущему, а тем самым, дающие более точное понимание того, что есть на самом деле.

Философский эксперимент по рассмотрению мира через один феномен, имеющий строгие ограничения применения, превращается здесь в удобный инструмент разговора, игры словами, фантазирования, увлечения тематизацией.