Рейтинг публикаций

– Меня полдороги несло ветром! Я как упала возле обсерватории, так меня и понесло. Мимо какого-то мужика несло, хотел он мне помочь, ветер поддал – только я его и видела. Она начала стягивать с себя через голову любимый зеленый свитер, и когда ее зеленые наполненные слезами глаза показались из-под него – она уже смеялась.
– Он ко мне руку тянет, а я к нему – а судьба нас раз-лу-чиила!
После пяти суток пурги остров потерял четверых...

Машина втягивала меня в свою работу; мне показалось, что я, если не окажу сопротивления, сделаюсь ее частью.
«Но стоит ли противостоять? – подумал я.

...разве ты знаешь, что построишь на самом деле? Кто сказал тебе, что башня, которую ты замыслил, будет той же, которую ты сможешь построить? Да, предположим, что все-таки построишь. Ты хочешь заглянуть Богу за спину, но с чего ты, в конце концов, взял, что, даже если Бог там, где ты его ищешь, у него есть спина?

Тополя моей юности, быстро и нагло взлетевшие ввысь... Величественные и безучастные стояли вы вдоль улицы, когда я летела, шарахаясь от ваших таких страшных, таких огромных силуэтов, поздно ночью, одна, домой, и все чудилось мне, что кто-то прячется в этих зарослях, в этой темноте – чужой, опасный, жестокий. И я бежала, как угорелая, прочь, сребролиственные, от ваших, так и не угаданных, пророчеств.

...Идти было легко: тропинка, по которой мы шли, спускалась вниз. А идти вниз всегда легче, чем прямо, а тем более – вверх. Нам никто не встретился и никто не обогнал нас. Во всем поле – огромном, щедром и душистом – не было никого, кроме нас с бабой. И, может быть, поэтому мне показалось, что все вокруг – и это поле до самого горизонта; и небо, которое с полем заодно; и воздух, вкусный, как волшебный напиток, – все это принадлежит нам с бабой. И только лишь я об этом подумал, как, словно в сказке, почувствовал себя таким же сильным, как поле вокруг, и большим, как небо над головой.

Вы, кто русские душой и образом жизни, помните слова великого Александра Васильевича Суворова: «Мы — русские! Какой восторг!»

И тем же днем Энчо узнал, что «желанцы» — это зимовщики с мыса Желания на Новой Земле, а еще есть «правдинцы», «уединенцы», «соп-каргинцы». И кого еще только ни встретишь на Диксоне — перевалочном пункте полярников с острова на остров, с островов на материк и обратно, в этой северной арктической столице на берегу Карского моря.

Машина, загруженная до предела, покатилась вниз, а вслед за ней, взяв в руки все, что еще оставалось: горшки с цветами (алоэ, фиалками, традесканциями), сумки с посудой и обувью, спускалась вереница людей. В этой веренице спускался и я. Спускался, чтобы уже не вернуться назад.

Каблучки цокают по асфальту – жёстко, жёстко: она спешит на свидание, идёт в ресторан, она не обещала ничего, соединённая с ним так, что не разорвать, не соединённая вовсе.

Фамадихана. Повтори три раза и запомнишь. Трех раз достаточно. Три раза, и уже не забудешь. Колдовское слово… Мне тоже сначала казалось, что не смогу запомнить… Общение с мертвыми. В Африке принято. В порядке вещей. Извлекают своих близких из могил, вместе ужинают, песни поют. То есть, жизнь ни на минуту не прекращается. Такая концепция. Ни на минуту. Ни при каких обстоятельствах. И после смерти тоже… Как вариант. Почему бы и нет?

...в центральном коридоре школы со стены сняли портреты Сталина, Буденного и Ворошилова. На следующий день в парке не стало большого гранитного бюста Сталина. Исчезла трехметровая статуя, установленная на склоне ближайшей к вокзалу горы. Она хорошо была видна пассажирам проходивших поездов.
Учителя вели себя, как будто ничего не происходит. Колхозники обсуждали тихо и немногословно. Одна старушка, ни к кому не обращаясь, несколько раз проговорила: «Без Бога широка дорога».

...Никогда я ещё не встречал менее типичного представителя местного населения.