Рейтинг публикаций

...все вместе достижения культуры, как на большой свалке, это и есть мусоросфера. Сейчас слова в библиотеках расфасованными по книгам хранят, а когда-нибудь изобретут сеть вроде водопровода, и они будут по трубам поступать для народонаселения. Потому что все для человека...

"...Добавив запретный плод к Древу Жизни, мы получим Древо Познания, и этим плодом является одиннадцатая Сефира Даат — Познание, это дар, посредством которого можно вывернуть Эйн Соф наизнанку. Господь запретил питаться плодами с этого Древа, испугавшись, что однажды кто-то другой станет Творцом. Только представь, что это значит!"

У каждого наступает день, когда хочется вернуться назад и там остаться.

Сын, не знавший отца, отрекается от своего сына - если смотреть шире, это и есть формула, могущая запустить механизм тотального уничтожения.

«В сущности, еда – лучшее времяпровождение, – рассуждала, жуя, Любовь Александровна. – Чем больше я съем, тем больше набираюсь сил, тем больше получаю энергии. Практически любое другое занятие заставляет меня не только получать что-то, но и отдавать, а здесь я только беру».

Уже десять лет не живу – не сдыхаю, – вдруг говорит старуха. – Живым помогать – силы нема. Так хоть помёршим! А больше уж не годна ни на что! Кто придёт сюда, до своих – пойду, блины спеку, вместе помянем. Но как солнце зайдёт – всех гоню. Я не верю ни в Бога, ни в чёрта, но на кладбище после солнца – самая нехорошая примета. А днём вот прикапываю: чья могила – неизвестно. А вон и ещё могилки – сироты. Кто ж последит, как не я? Это мой христианский долг. Сама…

Как же, вышел бы я, ждите! Ни за что! Если и выхожу, так исключительно ввиду познания в языках. «Kiss» по-английски «поцелуй» (англичане взяли за правило целовать котов, у них даже выражение есть – кисс-о’клок – послеобеденный поцелуй кота). Как услышу, так и ладно уж, согласен, выйду. Но только на воздушный поцелуй! На воздушистый воздухан...

...главное, что нас разъединяет уже сорок лет, – это то, что умные люди называют «целеполагание».

Эпоха «конца века», приковывала к себе внимание Айхеля не потому, что он был эстетом или соискателем ученой степени, а потому, что он, как, впрочем, и все остальные, так и не решил антиномий этой далекой эпохи, когда «бог умер», а искусство эмансипировалось сначала от морали, а потом и от красоты.

...Три патрона в последней обойме и граната. Все мое преимущество. Все ближе и ближе с осторожностью гиены боевики подбирались к моему убежищу. Один не дошел. Патрон и граната. Но они решили не рисковать. Выстрел из РПГ отбросил меня от скалы…

Память наша осталась.

И вот поиски сузились уже до нашего района. Кругом солдаты, милиция, они прочёсывают лес и все ближе и ближе к той куче земли, куда мы спрятали пакет с вишнёвой косточкой. И я всё явственней чувствую, что никому (почти никому) не жаль писателя... И те, кому меньше всего жаль, больше всего и озабочены, особенно озабочено государство: мало того, что не смогло препятствовать убийству знаменитости, но ещё и не сможет разыскать тело... Как же оно будет выглядеть тогда в глазах мировой общественности? И все силы брошены, чтобы найти.