Проза

9. Нет никакого космоса

Многие китайцы, особенно молодые наши соотечественники, до сих пор задаются вопросом, откуда в поведении европейцев эта странная склонность к саморазрушению. Размышляя над этим вопросом, я вспомнил притчу про яйца. Вы, конечно, помните: пришел Яо Мин к Хой Нанэну, ну и так далее.. Так вот, белые европейцы как те куриные яйца – внешне неотличимые друг друга как близнецы, а потому с рождения страждущие хоть как-нибудь выделиться из массы себе подобных, одержимые культом фантомного индивидуализма. Обреченные всегда конкурировать, спорить о собственной крутизне, сталкиваться, расшибаться друг о друга, так и не успев обрести сознание.. Отсюда и все их метания: гомосексуализм, рок-н-ролл и прочее.

Пальцы мягко щипали струны гитары, выполняя характерный для романса перебор, а дребезжащий цыганский баритон подвывал нарочито томными интонациями:

- Ах, ты, гнида-гнида-гни-йд-да-а-а-а-а... че-ээ-эр-но-жо-о-о-пай-йаааа-аааааааа! – как пораженный недугом Паркинсона, затряс головой Рейтузов, чтобы в сложной вокальной каденции звуки подобно пунктиру выходили наружу дискретно. Наконец он торжественно хлопнул по струнам, обозначив эффектный финал и, зевнув, отложил инструмент. Скукота! День был будний, но и что же теперь – подыхать в одиночестве? Клубная рок-афиша предлагала на вечер несколько сомнительных мероприятий, наиболее интригующим из которых выглядел анонс бара «Черт побери»: группа DAHAU DREAMS (suicidal pop) с презентацией альбома “Suffer with us!”.

Бар наполнялся людьми. Рейтузов узнал промелькнувшего мимо ди-джея Ножа. Пиво в бокалах закончилось, нужно было идти штурмовать барную стойку, уже плотно облепленную со всех сторон страждущими.

Между столом и баром слева направо и наоборот продолжали двигаться люди. Справа вынырнула симпатичная девушка, облаченная в светлый сарафан в крупную темную горошину в виде человеческих черепов. Рейтузов привстал, перегнулся через стол и сказал: «У вас очень прикольное платье. Не устаю любоваться...» «Спасибо» - ответила девушка и, немного смутившись, продолжила путь. Затем перед Рейтузовым вдруг замаячила женская задница. Задница была обтянута в белые, украшенные красными мухоморами, джинсы. Достаточно крупная, она совершала в такт фонограмме колебательные и вращательные движения. Рейтузов протянул вперед руку и, тронув чуть выше – в районе спины, произнес: «Девушка, садитесь к нам. Меня зовут Руслан, а это мой друг Геннадий. А вас как зовут?». Александр Рыборезов хмыкнул, но отвергать псевдоним не стал. Девушка резко развернулась, продемонстрировав друзьям меловое лицо с выразительными голубыми глазами в ярко-черном обрамлении основательно обработанных тушью ресниц. Мощный насыщенный макияж в виде темно-синих теней не обошел стороной и веки. Сквозь толстый слой пудры предательски проглядывали бесчисленные пупырышки сыпи, подобно микрорельефу покрывавшей большую часть лица. Густо-красные напомаженные губы разверзлись в плотоядной улыбке, обнажив блестящие крупные зубы. «Афина.. Ну что, - иронично смерила взглядом вдруг растерявшегося Рейтузова, - Никогда не судите о женщине со спины.. Кто так говорил?.. Ладно, мне выступать уже скоро, так что увидимся в зале». «Да-а? Ну-у…» - только успел промычать Руслан, как Афина подхватила со стойки бокал с прозрачной зеленой жидкостью и торчащими из нее крупными листьями, махнула друзьям живописным задом и поплыла меж других двуногих в направлении сцены.

- Ты к стойке? - спросил Рыборезов Руслана, выползавшего из-за стола.

Поднявшись, Руслан тотчас отметил, что сквозь маски на лицах людей стали проступать истинные эмоции. Вот этот за стойкой хмыкнул явно натянуто. А это кто там?.. Неужели.. Нет, конечно. Но очень похожа на нашу Оксану студенческих лет. А что? Сойдись она в свое время не с этим гиббоном своим, а с кем-нибудь более.. Ведь подкатывал к ней как-то чел из ЕБИ, и был бы сейчас совсем другой круг, интересные люди, могла бы быть здесь.. А теперь что? – детишки, супруг, телевизор, плита.. Да нет, все бы было не так. Сойдись она с тем мутным сабжем лет десять назад, да окунись в это все, была бы сейчас потрепанной теткой - разведенной, с ребенком, и весьма вероятно - с алкогольной зависимостью.. А эта пока молодая. Молодая цветущая девушка, обращенная лучащимся ликом к юноше, что-то с жаром втирающему и едва не подпрыгивающему в стремлении понравиться. Он явно гонит что-то безумно веселое и увлекательное, и девушка улыбается в ответ, порой удивленно поднимая брови, иногда открывая рот и запрокидывая голову, отмечая особо впечатляющие моменты рассказа, но сама украдкой бросает взор за спину собеседнику и, прикладываясь к бокалу, смотрит по сторонам, то ли высматривая кого-то конкретно, то ли просто надеясь увидеть того, кто появится здесь, чтобы вдруг изменить ее жизнь.

- Не, пойду помочусь, - ответил Рейтузов, выйдя из-за стола.

Перед дверью в сортир стоял человек, он ждал свою очередь. Человек посмотрел на Руслана взглядом быстрым, но проницательным. «Выкупил» - вдруг подумал Руслан, но потом усомнился: «да ладно, с чего бы?». Оказавшись внутри, Руслан приступил к мочеиспусканию и тотчас обнаружил, что цвет струи был то розовым, то малиновым, то темно-фиолетовым. На обратном пути Рейтузов отметил, что все, что было вокруг, как-то активизировалось - словно люди, звуки и краски, обретя максимальные резкость, яркость, контрастность, решили наконец показать товар лицом. За их столом сидела девушка (пять с половиной – оценил ее внешность Руслан), она, будто немного нервничая, говорила короткими сериями, и звуки как всполохи вместе с клубами дыма вырывались из ее рта. Рыборезов, казалось, слушал внимательно, порою кивал понимающе, подперев подбородок ладонью и, тем самым, скрывая улыбку, но глаза его все равно излучали веселье. Рейтузов не стал нарушать их беседу, и проследовал дальше – во второй зал со сценой. Две девушки с юношей ползали на корточках по сцене, распутывая какие-то провода. Затем, их не стало, над обезлюдевшей сценой зависло какое-то неоновое предвкушение. И скоро девушки вернулись. Одна из них, назвавшаяся Афиной, стала похожа на птицу с умным, но будто бы мертвым лицом, почти недвижимым. Она взяла в руки гитару, перебросив ремень через голову, и подняла одну руку. Вторая девушка встала напротив клавиш - в пышной короткой юбке с двумя большими бантами на голове, двигаясь сдержано и угловато, она походила на куклу. Мальвина – окрестил ее тут же Рейтузов. Фонограмма вдруг стихла, зазвучал людской гул, и людей стало больше - многие перебирались из барного зала сюда. «Всем добрый вечер, - поприветствовал зал безрадостный голос Афины, - сегодня мечтать вместе с вами будем мы, ДАХАУ ДРИМЗ». Зазвучал сухой жесткий ритм драм-машины. Непритязательными трелями олдскульного синти-попа вступили клавиши. Мотив был знакомый. Кто же это?  - несколько секунд Рейтузов силился вспомнить. Меж тем, в зал полетели слова:

Афина пела низким, как будто усталым голосом. И голос этот, глубокий и отстраненный, словно поток ледяной воды, хлынувший из прорванной ржавой трубы, наполнял пространство зала-подвала, парализуя своим холодом всех оказавшихся здесь свидетелей катастрофы. 

Рейтузов решил оглядеться. Желтые пятна лиц окружали его. Людские ли лица? Или лица животных? Вот парень-лиса, а вот девушка-утка, вот боров, вот крыса, варан. Их сущность видна теперь ясно. Вот боров почувствовал взгляд на себе и нахмурился – ведь кто-то, похоже, увидел, узнал, кто он есть… Гитара Афины все увереннее врывалась в незатейливый попсовый дуэт клавишей с драм-машиной, оживляя размеренный синти-поп Мальвины экспрессивными нойзовыми пассажами.

Господи, сколько же здесь одиноких неудовлетворенных людей. Зачем они здесь? Развеяться? Отдохнуть? Чтоб увидеть таких же несчастных?.. Слева девушка с заискивающей улыбкой не раз битой собаки «возьмите меня кто-нибудь, ну пожалуйста..». Ага.. Зато справа герла дюже стильная - в черных ботфортах, узкой, кожанной юбке, блузке-косухе - этакая фифа, высокомерная и независимая, надежно спеленавшая и крепко стянувшая ремнями своего садо-мазо костюма все свои комплексы и природную неуверенность.. А вот и я между ними: высматривающий слабости да смакующий проблемы у тех, кто вокруг, неспособный увидеть хоть что-то еще, кроме собственных черт.

Что вы здесь делаете? – Руслан бешено вращал огромными зрачками, - Уходите! Спасайтесь, - кричал кто-то внутри, - Спасайтесь, кто может. Рожайте детей, доите коров.. Любите.. Бегите.. Отсюда.. Покуда не поздно..

Вера стояла на коленях перед Рейтузовым. Держа на ладони его мошонку, она словно бы обращалась к его висячему члену. Глаза ее были мокры.

- Но ведь это неправда! Зачем? Зачем же ты пишешь неправду? Напиши уж как есть.. Знаешь, как мне было плохо? Ты думаешь это так.. Ты же даже не знаешь, как там все было по-настоящему.. После первого аборта меня месяц депрессия плющила. Я тогда в деревню поехала. Дедушка как увидел меня, говорит: «Что это с тобой? Кто-то обидел мою уточку?». И я сразу в рев! Забралась к нему на колени, кобылица пятнадцатилетняя, уткнулась в плечо и реву. «Почему я такая несчастная?». А дедушка обнял меня, гладит по голове, улыбается: «Ну что ты, что ты, глупышка. Ты ж, - говорит, - красавицей растешь, за тобой все еще бегать будут», - думал, несчастная любовь у меня.. Любовь.. Что это? Я не знаю.. Но всегда хотела узнать.. С детства я жила с этим чувством.. То есть - без него, понимаешь?.. С пустотой.. Здесь внутри, знаешь как?.. Чувствовать ее каждый день, будто рану. Все подруги.. да вообще все вокруг.. влюбляются, светятся, плачут.. книги, фильмы.. поют.. А вот я - с пустотой.. Только сексом ее не заполнить.. Ты думаешь, мне нужен был секс? Если думаешь так, ты – дурак.. Вот и ты ведь любил?.. меня.. или нет?.. А может, и все еще любишь…

Дверная ручка за спиной резко лязгнула, обозначив попытки вторжения. Но дверь была заперта. Руслан обернулся на звук через плечо, а когда вернул взгляд обратно, Веры перед ним уже не было. Он застегнул штаны, спустил воду, отпер замок, отворил дверь и шагнул мимо жалких существ в подернутый паутиной табачного дыма и дробящийся пазлами мир.

(Продолжение следует)