Проза

 6. Старость

  (Начало)

(Продолжение)

  Всё острое теряет со временем свою остроту, а тупость становится тупее. Все хотят дожить до старости, но никому не хочется быть старым. Самый сложный подростковый возраст наступает после сорока пяти лет. Именно в этом возрасте обычно окончательно разбивается надежда и уходят в небытие неоправданные амбиции. А вслед за ними и сам человек. Но вначале, увидев, что живые друзья его покинули, он обращается к мертвым. И тогда несуществующее призывает несуществующее.

  Кто такие старики? Это такие гадкие люди. Старость не радость, а гадость. Бородавки, ходунки, непроизвольные мочеиспускания, инвалидное кресло... и этот невыносимый старческий запах! В молодости человек учится, а в старости понимает, что потратил время зря. Отсюда раздражение и зависть стариков к молодым. Бабки на скамеечке у подъезда злословят не только от скуки. Они обозначают свою сугубую бабковость, и жаждут, чтобы и ты, Онан, тоже стал бабкой. Вступать с ними в споры бессмысленно. Ведь спорить с бабками, которые большую часть беседы ведут с чучелом белого медведя, все равно, что говорить с глухими.

  Как правильно рассуждают чиновники, старость - возраст доживания. "Старый поэт, старый любовник, старый певец и старый конь никуда не годятся", - говорил Вольтер. Да и вообще старики никуда не годятся. В природе исполнившие свой биологический долг особи обычно уничтожаются. В обществе их терпят, потому что каждый отдельно взятый Онан подсознательно подозревает, что тоже может закончить свои дни бабкой.

  Стары не только те, у кого лицо стало с годами похоже на маску смерти. Стары также и те, кто завтра умрёт, но пока ещё не знает об этом. Поэтому все люди в той или иной степени старики.

  Под конец жизни мы рассуждаем ещё более двусмысленно и поступаем ещё более двулично, чем в зрелом возрасте. В данном контексте пресловутые двойные стандарты в политике свидетельствуют о том, что старушка Европа уже достигла стадии дряхлости. Старики амбивалентны - они устали и в то же время привыкли жить. Поэтому они постоянно ноют о том, что скоро умрут. Они делают это от усталости и для того, чтобы несчастные родственники постоянно опровергали их.

  Жизнь состоит в том, что всё, иллюзорно обретённое в ней, теряется. Последним теряется сам теряющий. В старости не увеличивается число друзей, поэтому людские потери безвозвратны. "Уходят друзья: одни в никуда, а другие в князья". Старость разворачивается как неуклонное расширение области отсутствия: пропавшее зрение, выпавшие зубы, вылезшие волосы, иссякнувшие силы, исчезнувшая бодрость, отсутствующий взгляд. Человек с годами утрачивает здоровье, красоту и разум. Утрата разума - милосердная анестезия, Онан, она помогает привыкшим к собственной дряхлости глупым белым людям, не замечать её. Надежда умирает первой, себялюбие - предпоследним. А глупость умирает последней. Мы до обидного мало пользуемся глупостью стариков.

  7. Смерть

                                                                                                                                                                  Уильям Блейк

  Пора вести свою телегу, распахивая кости мертвецов.

  К старости большинство людей добросовестно отрабатывает свою программу. Человек родился, вырос, размножился, удовлетворился "применительно к подлости" тем, что имеет, затосковал. Остаётся только умереть.

  Смерть расправляет мне крыло и рабством тешится моим. Где находится выход из рабства жизни? Где, где... Там же, где вход. Это так просто! И, тем не менее, многие теряют ориентацию.

  Кто хочет уметь летать, тот должен сперва научиться правильно бежать, идти, стоять, сидеть, лежать, спать, умирать. Всему этому, Онан, ты учишься всю свою жизнь и всю смерть.

  Смерть принадлежит вечности, а жизнь увечности. Поэтому каждый уходит из жизни так, словно возвращается домой. Мы грустим на похоронах потому что завидуем лежащему в гробу. "Жизнь нашего тела - лишь хронически задерживаемое умирание", - говорил Шопенгауэр. Искусство выживать означает сексуальную девиацию, которая заключается в том, что субъект изо дня в день непрерывно оттягивает свой конец. Но и концу, в конце концов, приходит конец.

  Смерть не имеет никакого значения, и мы можем быть к ней вполне безразличны. Тем более, что нас нет. Кто от себя свободен, тому всё безразлично - и смерть, и жизнь.

  Спроси себя: "кто я?", Онан. И что бы ты ни сказал в ответ, всё это, по глубоком размышлении, раскроет себя как ложь. Единственный истинный ответ - Никто. Когда мы чувствуем себя несчастливыми, на самом деле несчастны лишь наши ложные сущности. Конечно, смерть всё расставит на пустые места. Дальше - тишина. Но есть тишина и тишина - это разные виды небытия.

  8. Правила индейца Никто

                                                                                                                                                                                                                                 Уильям Блейк

  Однажды Никто мудро заметил, что лучшее правило - не следовать никаким правилам. Вот первое правило, которому никто никогда не последует: никогда не беспокойся о том, как обстоят дела, Онан, пребывай в изумлении, что они вообще как-нибудь обстоят. В этом отношении лучше всего жить в России, поскольку российская власть во все века постоянно повергает народ в состояние крайнего изумления. Поэтому каждый русский в душе философ.

  И ещё несколько правил, придуманных никем: единственное средство, делающее жизнь сносной - смотреть не туда, куда глядят все, а в противоположном направлении. Если мир перевёрнут, лучше рассматривать его, стоя на голове.

  Запомни ещё, Онан: падение в повседневность приводит нас к несвободе. Мартин Хайдеггер был убеждён, что мы нуждаемся в страхе смерти, чтобы не скатиться в повседневность, пребывая в постоянной иллюзии. Жить сегодняшним днем означает жить тем, чего нет. Стоячие воды таят отраву. Размениваясь на мелочи, ты рискуешь потерять ничто.

  И, наконец, о главном. Однажды Кьеркегор заметил, что большинство людей пребывают в двойном отчаянии. Они находятся в отчаянии, но до такой степени привыкли обманывать себя, что даже не подозревают, что они в отчаянии. Какое же отчаяние предпочтительнее - обычное или двойное? И то и другое вполне уместно, поскольку они оба представляют собой наиболее адекватное восприятие жизни. Поэтому самое лучшее, что может желать человек - ни при каких обстоятельствах не утратить своего отчаяния. Без отчаяния человек - тонущий корабль, который покидают крысы. Таким человеком овладевает несбыточная надежда. Одураченный надеждой бедолага, нелепо приплясывая, спешит в объятия смерти. Отсюда главное правило - надежда умирает первой. Чтобы видеть жизнь во всем великолепии отсутствия, необходимо выбросить все погремушки, чтобы без помех созерцать её с обратной стороны телескопа. ('- Где же мои очки? Я ничего не вижу! - Возможно без них ты будешь видеть лучше'). Одна мысль о ничто заполняет бесконечность. Умножая отчаяние, умножай свою пустоту. Убей того, кто убил тебя и да будет тебе ничего. Гони свою телегу и свой плуг по костям мертвецов. Не позволяй солнцу прожечь дыру в твоей заднице, Онан.

  Тебя зовут Никто. Ты тот, кто говорит много, не говоря ничего.

  Роза, 2014 год