Проза

 

Когда появилось ощущение: мол, не укорениться во взрослой жизни?

 

…совсем маленький, отведённый в детский сад, вдруг обманутый: сказала мама – просто посмотрим; совсем маленький, ползущий с рёвом по пёстрому ковру, одолевающий частокол взрослых ног…

 Бабушка сказала тогда: Пусть ещё год дома посидит. Я у вас жить буду…

Потом родители дружили с Ниной Анатольевной: воспитательницей, дружили долго, мама общалась с нею до последних лет: когда та, одинокая, перестала уже отвечать на телефонные звонки.

Вдруг вспомнишь её, вечно путающий «я» и «не-я», входящую в квартиру, где зеркало занавешено, где сейчас будут поминки по отцу, которого никогда больше не будет.

 

Резко бьёт в тишине в сознание: никогда!

Резко, страшно…

Никогда не услышать – сынок: в свой адрес от мамы, никогда не поспорить с папой о Достоевском, никогда не искупать годовалого своего, белого, как зефиринка, сыночка…

 

…девочка Маша из соседнего дома, бежала, раскинув руки: Гражданин Андрюша!

Мальчишка, ещё плохо говоривший, Маша старше на пять лет, мчался к ней…

Снежинки особенно ярко мерцали, попадая в световую сферу влияния фонарей…

Зимние игры: вплоть – до ангела: надо лечь на засыпанную снегом площадку и водить руками, пока не получится некий гибрид бабочки и ангела: как встанешь…

 Обменялись телефонами с Машей, стал перезваниваться с ней, договариваться о встречах, и когда весна разоружила зиму, отправились в путешествия: по ВДНХ, где площадки были особенно оригинальными, по дворам разным…

 Маша выдавала о себе информацию… из Новосибирска… здесь живёт с мамой… отличница… занимается танцами…

 Весна входила в силу, площадки расцветали детьми.

 Прогулки стали ежедневными, дети совсем сроднились, и когда Маша сообщила, что в начале лета уедет, малыш приуныл.

Да и пожилому Саше стало скучновато…

Летом гуляли вдвоём: мальчишка ещё не дружил с ровесниками, ждал Машу.

Были на даче они – мальчишка и жена Саши, а Саша гулял с мамой: как в детстве почти.

Голосок раздался:

-Здравствуйте!

Тихий, тонкий…

Саша, о чём-то заболтавшийся с мамой, глянул вниз: Маша!

- Ой, когда вернулась? Мы тебя так ждём!

Она странной была, точно опалённой чем-то…

-У меня мама умерла…

-Машенька! – воскликнула мама. – Пойдём к нам, накормим тебя, мультики посмотришь.

Маша пошла.

Саша писал жене, слал смс…

Жена – всегда активная – быстро выяснила: в Москве Маша с отцом, оформляющим документы, забирающим её в Новосибирск, мама погибла под мотоциклом: возвращалась с корпоративной вечеринки, выпила, вероятно, чуть, решила срезать угол…

На другой день приехали – жена с сыном: с Машей встречали их у метро.

Последние дни не расставались.

 

Сложность плетения жизненных орнаментов слишком сложна.

…бурлит квантовая пена: все мы уходим в неё, свершая квантовый переход, меняя частотность.

 

Эзотерик, к которому обратился Саша, чей внутренний состав после ухода мамы завешен безнадёжностью, сказал про тот свет: Живём, конечно. Просто частотность меняется.

Подвал был достаточно уютен, наполнен разными символами, карты таро соседствовали с менорой, и сам эзотерик вызывал доверие: плотный, с восточной бородкой…

И денег толком не брал: Оставите, сколько сможете…

Но поле разговора… не верилось, что зацветёт цветами успеха.

Пусть…

…маленький мальчик убежит из-за частокола взрослых ног в детском саду: поскольку будет рядом мама…

 

Мальчишка, выходящий из школы, уверенно смотрит на отца: почти старого уже Сашу…

 

…старая, будто залитая кислотой времён фотография: трёхлетний мальчишка на трёхколёсном же велосипеде: он только что вывел его из большого дома в маленький дворик, и тут… был снят отцом…

 

Маргарита Григорьевна – чудесная англичанка, эрудитка, мыслившая столь не стандартно, задалась целью составить список книг, которые необходимо прочитать: и обратилась к Саше, срывавшему, бывало, уроки разговорами о книгах, с тем, чтобы помог.

Энергично вычеркнул Джойса – какой «Улисс» в Советском Союзе?

…его переводят только, но мало кто знает об этом.

 Саша дополнял список, что-то убирал, обращался к отцу, корпел – как не корпел над английским.

Листы были развешены по стенам класса, ребята не заглядывали в них: испещрённые классическими именами и названиями листки.

 

…везёшь синюю коляску с мальчишкой своим спящим по бульвару: поздний отец, столь сложные чувства испытывающий, везёшь, перебирая в сознание кадры жизни и ленты слов, и Маргарита идёт навстречу – из школы к метро: она раскидывает руки, улыбается, произносит:

-Ещё и сын! Поздравляю…

Улыбаешься в ответ…

Плетутся нити разговора.

…иногда встречался с ней, с Маргаритой после школы – с единственной учительницей встречался; от неё же узнавал скупую информацию о других учителях: Земцов, колоритный словесник, умер вскоре после распада Союза: логично – не смог выдержать такого потрясения…

 

…твой мальчик в школе, Саша.

 

Помнишь, как нумизматическая страсть охватила класс, перекинулась на другой – все собирали монеты, иностранную мелочь, охали, заворожённо глядели на кругляш… какого-нибудь Парагвая?

Потом, одному из мальчишек, родители, ездившие за границу, привезли запечатанный годовой набор монет Сан-Марино, и он, не выдержав, распатронил его, стал меняться…

Привлекали 500 лир: с птичками, исполненные в серебре.

Саше помогал собирать отец: ходили в клуб нумизматов, в СССР собиравшийся раз в неделю, и сначала мальчишка ждал в подворотне: из неё шёл спуск в подвал; а потом, когда клуб переехал, расположившись в бывшей церкви, отец платил трёшник и Саша был единственным ребёнком, бродившим заворожённо средь нумизматических сокровищ…

Саше помогал отец – у него было больше всех стран, и он, закрутив сложную интригу, познакомился со старшеклассником, у которого оказалась серебряная пятисотка, и выменял её, отдав двенадцать африк и америк…

 Нумизматика гипнотизирует.

Монеты – каналы связи с историей, географией, культурой…

 

Твой мальчик в школе, Саша…

 

Выводи скорее свой трёхколёсный велосипед, малыш: выводи его, тебя хочет сфотографировать папа, которому ещё столько жить, какой так молод…

 

Выводи велосипед! – впереди вся жизнь.