Поэзия

Кушнер Александр Семёнович

Несостоявшаяся важная встреча… Волнуясь, мы не спим всю ночь напролёт в её ожидании и забываемся лишь под утро… В разброде и рассеянности после ночи бодрствования готовимся к встрече…наконец, дрожа от волнения и уже предчувствуя что-то нехорошее, приходим к назначенному времени в оговорённое заранее место, и…человек не появляется. Позже могут последовать или не последовать объяснения. Но это не спасает, это уже другая история. Ведь в душе-то мы догадывались, что причины невозможности так ожидаемой нами встречи не житейские, а иные, пока мало понимаемые, лежащие скрытно где-то в глубине нашего «я». О такой «невстрече» стихотворение Александра Кушнера. Перед нами попытка отыскать эти тайные причины и не отслеживаемые умом обстоятельства.  

 Стихотворение Александра Кушнера построено на приёме анафоры. Поэт четырежды повторяет: «С тем и не встретился, с кем…» и дважды: «Когда-то верилось, что…» и «Теперь мне нравится…». Цифра «4», вероятно, не случайна. Ещё Пифагор заметил: «Всё располагается согласно числам» [2]. Можно предположить, что символическое значение чисел выведет нас на глубинный смысл стихотворения. «Четыре» обозначает идеальную устойчивость, временной порядок, целостность. Это божественный процесс, при котором наши мысли и чувства как бы профильтровываются в этот мир, то есть число очищения и чистоты, а также страдания. Страдание − единственное средство очищения. «Четыре» обозначает ограничения в физическом плане (закрытость, подавленность, заточение). В христианстве это число тела [2]. Кушнер четырежды повторяет: «С тем и не встретился, с кем…» Страдая, герой мысленно возвращается к источнику своих мук, пытаясь осознать их причину.

 Двойка символизирует грех, отклоняющийся от первоначального блага, и тем самым указывает на нечто преходящее и подверженное порче. «Два» — это также двойственность, различие, зависимость и влечение. Благодаря этому числу человек понимает, что в мире, помимо него, имеются и другие люди. Христос имеет две природы: божественную и человеческую. [2]. Вероятно, противопоставление «когда-то − теперь» фиксирует двойственность  сознания лирического героя.

Кроме символического значения, анафора показывает важность того, с кем не встретился лирический герой. Кушнер не даёт нам описания этого человека. «Тот, с кем не встретился», поэту важен только как повод к размышлению о произошедших событиях. Кушнер посвящает этим размышлениям 1, 3 и 5 строфы. «Не встретился» − глагол прошедшего времени совершенного вида. Действие совершено. Перед нами своего рода подведение итогов и осмысление, почему встреча не состоялась. Вероятно, она была очень важна для лирического героя. Он мысленно несколько раз возвращается к ней, предполагает, что бы встреча принесла с собой. «Ничего». «Встреча ничему не послужила бы: ни радости, ни горю» − антонимы. Нет никаких чувств, их перепадов. Лирическому герою хотелось бы ярких эмоций, а их бы не было. Его выбор – одиночество.

  Интересно, что на 20 строк текста приходится 12 отрицаний: «не встретился» (4), «не послужила бы», «не окликай», «не говоря ни слова», «не нужен», «не дорог», «не дал рок», «не мог», «не дал случай». 12 также не случайная цифра. Она обозначает завершение цикла, космический порядок, число гармонии сфер [2]. Получается, что в результате всех отрицаний возникает нечто гармоничное. Не было бы счастья, да несчастье помогло…

Не получив желаемого, герой изолируется от мира: «не окликай меня: мне лучше одному». Окликать – привлекать внимание, останавливая возгласом или называя по имени. Оклик не способен дать ожидаемых героем эмоций. Это поверхностное общение, а оно герою не нужно.

Кушнер использует безличное предложение. Оно позволяет отразить не столько личность героя, сколько его душевное состояние. Чувства выходят на первый план: «Мне лучше одному // Бродить по городу или спуститься к морю». Герой отдаётся своему одиночеству. Оба глагола в форме инфинитива отражают поглощённость героя этим состоянием. «Бродить» − перемещаться в разных направлениях бесцельно, переходить от одного к другому в состоянии растерянности и отрешённости. «Спуститься» фиксирует движение героя вниз, что одновременно является указанием на погружение в себя. Спуск, низ ассоциируется с подземным миром и его скрытыми силами, упадком, бессознательным − со всем тем, что вытесняется из сознания. Переносное значение – «опуститься». Низ связан с чем-то земным, обыденным, грязным, неудачным. «Спуститься» соотнесено также с унижением. Важны и пространства, в которые устремляется герой: город и море. Город часто символизирует самого человека, его сложный внутренний мир. Море − важнейший культурологический символ. Оно воплощает таинственную бесконечность, к которой устремлена жизнь и из которой проистекает. Это символ рождения, бессознательного начала [3]. Вспоминается диалог с морем другого поэта. Василий Андреевич Жуковский в элегии «Море» писал:

Мысленное погружение в бездну моря, желание понять его – одновременно и попытка разобраться в своих чувствах и думах. Это напоминает нам действия героя Кушнера.

В третьей строфе тот, с кем встреча лирического героя не состоялась, − ещё один повод к размышлению. «С тем и не встретился, с кем день, как дым в трубу». Дым символизирует помрачнение и подавленность сознания [3]. День – символ жизни. Кушнер обыгрывает фразеологизмы: «вылететь в трубу» и « дело труба». Обе фразы связаны со значением «потерпеть неудачу», «полная безнадёга». «Пускать в трубу» −безрассудно себя вести, израсходовать что-то зря. «День, как дым в трубу. // Ушёл бы пасмурный; и я ему не нужен» — это не только описание дня, но и человека. Он привнёс в новый день именно такую характеристику: «пасмурный», то есть хмурый, сумрачный; мрачный, невесёлый. И день, и тот, с кем не встретился герой, а может, и он сам «ушёл бы пасмурный». Не пришедшего на встречу не вдохновляет общение с лирическим героем. «И я ему не нужен». Общением с лирическим героем не дорожат. Он это теперь понимает. Все те отрицательные эмоции, которые ощущает наш герой, порождают неожиданный вывод: «И он не дорог мне». Так, через осмысление происходящего, начинается постепенный выход из кризиса.  Из сферы чувств герой поднимается к их осознанию, задавая самому себе вопросы. Он как бы смотрит на свои чувства со стороны: «Зачем пытать судьбу, // Чужих даров просить, желать чужих жемчужин?» Кушнер описывает нам человека, вдруг открывшего для себя, что тот, с кем встреча не произошла, не хочет «тратиться» на него. Герой невольно ощущает себя в роли просителя. Он хотел того, что ему не предназначено.

Какие же вопросы помогают лирическому герою выйти из кризиса? «Зачем пытать судьбу»? Кушнер вновь обыгрывает фразеологизм «испытывать судьбу» − то есть подвергать себя необдуманному риску, опасности. Но поэт усиливает эффект: вместо «испытывать» − «пытать», то есть подвергать жестоким мучениям; расспрашивать. Кушнер использует три ключевых синонима: судьба, рок, случай. Попробуем понять разницу в этих важных философских понятиях. Слово «судьба» многозначное. Этимологически произошло от древнерусского «суд Божий» − приговор. Судьба — это и исполнение земного предназначения; и реализация данных от Бога сил и талантов во славу Божью; и жизненный путь; и стечение обстоятельств, происходящих по Промыслу Божьему; и рок – неотвратимость [5]. Герой прав: «Зачем пытать судьбу»? Разве можно этого Судью расспрашивать с пристрастием? Промысел Божий надо принимать…Вспомним Льва Толстого с его метким наблюдением, вложенным в уста Алексея Александровича Каренина: «Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое, что там лежало бы незаметно» [6].

Зачем «чужих даров просить, желать чужих жемчужин»? Лексический повтор фиксирует наше внимание на слове «чужой», то есть принадлежащий другому, не родной, далёкий по духу, внутренне чуждый. В самом деле, зачем нам чужое? Разве сможет оно принести нам счастье и гармонию? Кроме того, «чужие дары просить» − реминисценция на строчку: «Бойтесь данайцев, дары приносящих» из «Энеиды» Вергилия. Некий подарок или благодеяние представляет потенциальную опасность для того, кто принимает эту мнимую помощь. Выражение пошло от троянского жреца Лаокоона. Он произнёс эти слова при виде деревянного коня, построенного греками в дар богам после долгой и безуспешной осады Трои. Лаокоон предупреждал о коварстве врага. Но ему не поверили и затащили «подарок» в город. Ночью спрятавшиеся в чреве коня воины вышли наружу и открыли ворота города. Началось избиение застигнутых врасплох жителей. От подарков со стороны врагов можно ожидать любого подвоха.

Зачем «желать чужих жемчужин»? Поиск жемчуга связан в искусстве с мотивом духовного падения и спасения человека. Также этот мотив соотносится с тайной превращения потустороннего в ощутимое. Часто жемчужина ассоциируется с женщиной, дающей жизнь [3]. Кроме того, жемчужина – символ света, чистоты, а также духовной мудрости, возрождения и совершенства. С одной стороны, понятно желание героя. Жемчужина связана с чистотой, совершенством, возрождением и образом желанной женщины. С другой, «желать чужих жемчужин» − своего рода намёк на не принадлежащую тебе женщину. Все эти вопросы к самому себе о чужих дарах и жемчужинах напоминают о десятой заповеди Закона Божьего: «Не желай чужого». Она гласит: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего». Заповедь предостерегает нас от проявлений зависти и жадности. Она описывает неблагодарного человека: он не доволен тем, что у него есть.

Последняя строфа вновь возвращает нас к тому, с кем «не встретился» лирический герой, причём происходит это дважды. Как морской прибой бьётся о берег, так мысль лирического героя волна за волной возвращается к источнику боли, ища объяснения. «С тем и не встретился, с кем встречу не дал рок. // Слепит и дыбится у ног волной певучей». «Рок» – понятие более узкое, чем «судьба». Одновременно это синонимы. Рок − набор «заданий», которые человек пришёл исполнить на протяжении своей жизни. Слово «рок» произошло от общеславянского «rekti», то есть говорить. Это то, что предречено, неизбежное несчастье. «Решая» свой рок, проживая его, человек постигает замысел рода и смысл жизни. В древнегреческих мифах это потусторонняя сила, воля божества, разрешающая события человеческой земной жизни. «С кем встречу не дал рок» − свидетельство того, что с этим человеком в жизнь лирического героя вошёл Промысел Божий. Герой получает свой «урок», а простая житейская история оказывается неслучайной. Она часть судьбы, часть посланных Свыше испытаний. Судьба формируется самим человеком с помощью, данной ему Богом или природой доли талантов, моральных и физических возможностей, которые помогают выполнить жизненное предназначение и бороться с роком. Кушнер вновь обыгрывает известный фразеологизм. «Слепой рок» − так говорят о злой, грозящей бедами и несчастьями судьбе. У поэта: «встречу не дал рок. // Слепит и дыбится волной певучей». Герой не может увидеть суть происходящих событий. Рок его слепит − олицетворение. «Слепой» символизирует сосредоточенность на себе самом, нежелание видеть действительное положение вещей [3]. Дыбиться − подниматься вверх, вздыматься, топорщиться. Вновь возникают реминисценции с «Морем» Жуковского: «…стою над бездной твоей // Ты бьёшься, ты воешь, ты волны подъемлешь…// Ты долго вздымаешь испуганны волны» [4]. Рок как стихийная сила соотносится с морем. И то, и другое не подвластно воле человека. Волны, связанные со стихией воды, символизируют бесконечное движение, превратности жизни, изменения, возбуждение. «Рок… дыбится у ног волной певучей». У Кушнера, несмотря на противостояние с человеком («слепит и дыбится»), рок проявляет себя неожиданно: он «у ног» и сравнивается с «волной певучей», то есть поющий, мелодично-протяжный. Стихийная сила как бы приручается, гармонизируется человеком. Мучаясь вопросами, страдая, герой изживает некий предначертанный ему судьбой урок. Несмотря на то, что «рок слепит», герою удаётся прозреть и осмыслить происходящее. Эти же мотивы обнаруживаем и у Ф.И. Тютчева: «Певучесть есть в морских волнах, Гармония в стихийных спорах…И отчего же в общем хоре // Душа не то поёт, что море, И ропщет мыслящий тростник?» [7]. У Кушнера «Рок…дыбится у ног». У ног обычно сидит собака. Нога – символ присутствия, силы души, постоянства и решимости перед любыми испытаниями [3]. Изживая свой рок, наш лирический герой из слепого превращается в зрячего. Он начинает видеть в тяжёлых для себя событиях необходимые уроки судьбы, и так, смиряясь и принимая Промысел Божий, обретает гармонию. Поэтому рок, хоть и «дыбится», но «у ног волной певучей». Ощущение гармонии даже в стихийном начале, ропот мысли и её стремление проникнуть в тайны мира, страдания души, выпавшей из «общего хора», — всё это объединяет героев Тютчева и Кушнера.

Заканчивается стихотворение Кушнера выводом, вновь отсылающим нас к ключевым философским синонимам текста: «судьба» − «рок» − «случай». «С тем и не встретился, с кем встретиться не мог, // Что то же самое – с кем встречу не дал случай». Герой окончательно осознал, что встреча была невозможна. Поэт трижды использует однокоренные слова. Невозможность встречи связана и с роком, и со случаем. Кушнер подчёркивает эту связь не только употреблением ключевых синонимов, но и повтором: «не дал рок/случай». Здесь уместно вспомнить слова Анатоля Франса: « Случай −псевдоним Бога, когда он не хочет подписаться своим собственным именем». Все три синонима подчёркивают отсутствие в жизни человека случайности. «Случайная встреча – самая неслучайная вещь на свете», − как бы продолжает эту мысль Хулио Кортасар. Случайная встреча не случайна, и отсутствие встречи также не случайно!

Используя анафору, Кушнер связывает между собой 2 и 4 строфы. Построены они одинаково − на противопоставлении: «когда-то» − «теперь». Эти антонимы, как и сами строфы, фиксируют изменения в сознании лирического героя, его развитие в понимании мира. «Когда-то верилось, что от числа знакомств //Зависит жизнь моя, забыть себя готова». Лирический герой преувеличивает роль общения с кем-то в своей судьбе. Знакомство − поверхностное знание человека и такое же общение с ним, а наш герой готов «забыть себя», свою жизнь ради них. Он пренебрегает личными интересами. Но ситуация изменилась. «Теперь мне нравится спуститься под откос, //Скользя по гравию, не говоря ни слова». Что изменилось в сознании лирического героя? Любопытно, что в обеих анафорах Кушнер вновь использует безличные предложения, акцентируя внимание на чувствах героя. «Верилось», то есть «казалось истинным», изменено на «нравится» − «доставляет удовольствие и радость своим существованием». От того, что «кажется истинным», самообмана лирический герой перешёл к тому, что «нравится», приносит удовольствие. Получается, герой «опускается» в своём восприятии, приближается к более «низкой природе», а она его не обманывает. Это «снижение» происходит не только в психической, но и в земной реальности. Герою «нравится спуститься под откос, //Скользя по гравию». Возникает мотив нарушения, греха. Движение по наклонной, под откос, то есть вниз. Падение не только физическое, но и нравственное. Кушнер вновь обыгрывает фразеологизм «пустить под откос» − то есть вызывать полный провал чего-либо. Движение вниз происходит, «скользя по гравию». Положение героя крайне неустойчиво, он лишён всякой опоры. Но, не имея возможности остановиться, скользя и готовясь, быть может, даже упасть, лирический герой проявляет терпение, «не говоря ни слова». Суетная жизнь, построенная на многочисленных знакомствах, широком общении, а значит и разговорах, сменилась одиночеством, сосредоточением и желанием «отпустить» себя, пусть даже «спустившись под откос». Опуститься, не ища поддержки. По принципу: чем хуже (ниже), тем лучше. Ощущение такое, что из одной крайности− суетной жизни и отречения от себя − герой перешёл к другой: спокойное падение в одиночестве. Кажется, что лирический герой так наказывает самого себя.

 Ещё одна метаморфоза, которую он переживает, описана в 4 строфе. «Когда-то верилось, что тот, кто знаменит, //Тем обязательней для нас, чем знаменитей». Герой безжалостно разоблачает себя. Мы обнаруживаем таящиеся в нём суетность и тщеславие. И не только в нём – «тем обязательней для нас». Быть ближе к знаменитости герою казалось обязательным. Это подчёркивается и повтором однокоренных слов. Лирический герой хочет известности. Не самому прославиться, а погреться в лучах чужой славы, и так добиться известности. Желание героя Кушнера противоречит завету Б.Л. Пастернака: «Быть знаменитым некрасиво» [8]. Поэт утверждает: «Цель творчества самоотдача, //А не шумиха, не успех. // Позорно, ничего не знача, // Быть притчей на устах у всех» [8]. Если герой Кушнера желает славы, внимания, то герой Пастернака считает, что «надо жить без самозванства, // Так жить, чтобы… Привлечь к себе любовь пространства, услышать будущего зов. // И окунаться в неизвестность, // И прятать в ней свои шаги, //Как прячется в тумане местность, //Когда в ней не видать ни зги» [8]. Герой Кушнера постепенно тоже приходит к желанию одиночества, и ему нравится неспешная и спокойная жизнь, когда «время тянется средь камешков и мидий».

Герою Кушнера было когда-то важно знакомство со знаменитым человеком. Не сам человек, его внутренний мир, а внешнее – его блеск, слава. Налицо потребительское отношение к другому. Как это неожиданно опровергает утверждение героя о собственной жизни, которая «забыть себя готова»! Но герой изменился.

 «Теперь мне нравится, что пенный вал кипит // И время тянется средь камешков и мидий». Раковины, мидии символизировали потустороннюю реальность, долголетие и самого Спасителя [3]. Символика камешков связана с постоянством, долговечностью. Камни − средоточие божественных токов и космической энергии, духовной силы и целительной мощи [3]. Герой отходит от суетной жизни, обращаясь к природе, соприкасаясь с духовной реальностью.

 Думается, жемчужины и мидии настраивают читателя на миф о выходе Афродиты из раковины. Метафора «пенный вал кипит» также напоминает о рождении Афродиты из морской пены. Это даёт надежду на возрождение красоты и новую любовь. А жемчужина внутри раковины – метафора личного роста, тайны и скрытых сокровищ.

Кушнер вновь обыгрывает фразеологизм «тянуть время», что значит «медлить в начатом деле или в осуществлении чего-либо». Использование анафор в организации композиции стихотворения и обыгрывание фразеологизмов – излюбленные приёмы, используемые поэтом в данном стихотворении. «Время тянется» − метафора. Обычно подобное чувство возникает у человека, если он ждёт чего-то или тревожится. Чем выше эмоциональное напряжение, тем медленнее течёт время. Этот же эффект возникает, если человек скучает, переживает стресс или усталость. Наш герой, отдаваясь созерцанию ракушек и мидий, наблюдая, как «пенный вал кипит», входит в медитативное состояние, вплывает в иную реальность, в которой «время тянется».

Прогулка лирического героя Кушнера у моря − реминисценция на Пушкина. Совпадают не только внутренние состояния героев, но и их действия, и пространства, в которых происходят события. «Как часто по брегам твоим // Бродил я тихий и туманный, //Заветным умыслом томим» [9]. Герой Пушкина тоже «бродит» у моря, «тихий и туманный». У Кушнера он «бродит по городу или спускается к морю». Оба лирических героя находятся в пограничном, изменённом состоянии сознания: «тихий и туманный» (Пушкин)− у Кушнера «время тянется». Вероятно, эти состояния помогают творить.

Ещё одна реминисценция с другим поэтом, тесно связанным с Петербургом-Ленинградом, хорошо знавшим Кушнера, - Иосифом Бродским. Сравни: «Не забывай никогда, как хлещет в пристань вода…// Пусть слышится устриц хруст…// И пусть тебе помогает страсть, достигшая уст, // понять без помощи слов, Как пена морских валов, //достигая земли, рождает гребни вдали» [10]. И на героя Бродского, и Кушнера вода оказывает благотворное воздействие. Очевидны и лексические переклички: «хлещет в пристань вода» − «слепит и дыбится у ног волной»; «устриц хруст» − «скользя по гравию», «средь мидий»; «понять без помощи слов» − «не говоря ни слова»; «пена морских валов» − «пенный вал кипит»… Поток воды символизирует поток жизни. Подъём воды− возвращение к Первопричине, божественному источнику [3]. Море врачует героев и одновременно является alter ego их души. Созерцая водную стихию, они погружаются не только в морскую бездну, но и в свою душу и изживают в ней болезненный опыт.

Рассказанная Кушнером история о важной, но не случившейся встрече – это своего рода путешествие – приключение духа. Символическое путешествие в собственное «я», на встречу с самим собой. Оно помогло прожить урок судьбы, увидеть Божье Попечение о себе. Герой осознал, что дело не столько в житейских обстоятельствах, сколько в нём самом, в особенностях его восприятия мира. Он проходит путь, полный препятствий и небольших побед, страданий, ведущих к обретению спокойствия и мудрости.

Использованная литература