"И ты уйдешь, мой мир непостижимый..."
Игорь Мельников (16/12/2019)
(Публикация подготовлена Олегом Мельниковым.)
Мельников Игорь Глебович (1961-2011). Родился в г. Уфа. В 1968 году вместе с семьей переехал в г. Тольятти, здесь же началась и прошла его творческая жизнь.
Хотя в жизни Игорю приходилось нелегко (инвалид с детства, ДЦП), он работал в технической библиотеке ВАЗа и активно участвовал в деятельности Тольяттинской писательской организации. Член СРП. Автор нескольких поэтических книг.
Игорю Мельникову более всего была близка русская классическая лирическая поэзии. Он был уверен, что данное литературное направление вовсе не исчерпало себя, что здесь ещё возможно сказать своё слово, способное тронуть сердце современного читателя.
* * *
…Там, за углом, была еще аптека,
Колонны дома, берег и река.
И у воды фигурка человека.
И светлые большие облака.
И грязные тяжелые буксиры
Тянули мимо баржи и плоты.
И запах кухни из чужой квартиры.
И на газоне редкие цветы.
Минувший век, недавний и старинный,
Стал памятью среди других веков.
Он превратился в шелест тополиный,
В спокойное движенье облаков.
А вслед за ним сбежала стерва юность
В рассветный час по лужам от дождя
И подчеркнула улицы сутулость,
По влажным стеклам пальцем проведя.
Пойду туда, чтоб заглянуть в аптеку,
Купить лекарство от прошедших лет.
Увижу те же улицу и реку
В стекле витрины. Но… аптеки нет.
* * *
В руинах сносимого дома
Недолго цветет тишина.
Но отзвук железного грома
Уже не находит окна.
Он глохнет в крапивном пожаре
За старой скамейкой у лип,
Где к рожице на тротуаре
Случайный окурок прилип.
Обломки в машины грузили
Под взгляды безмолвных старух.
И облако солнечной пыли
Вставало над ними, как дух,
Как жизнь, где прохладные тени
С утра обживали забор,
Где молодость в дымке сирени
Легко выбегала во двор,
Где в луже большой и глубокой,
Блестя, зеленела вода.
…И дух этой жизни далекой
Теперь улетал навсегда.
Белый город
На просеке – покой и тишина.
И сохнут травы в первобытном зное.
И манит в даль не неба глубина,
А что-то невозможное, земное.
Блеск от песка летит со всех сторон
К вершинам сосен, в мареве размытым.
И летний день стоит, как светлый сон,
Обманывая чем-то позабытым.
Он бабочкой присядет на пиджак
И мне напомнит запахом полыни,
О чем молчит сосновый полумрак
С прорывами теряющейся сини:
Что облаков ленивые стада,
Плывущие у самой кромки леса,
На белый город смотрят иногда –
Привычно и совсем без интереса.
Он ждет тебя. Иди к нему, иди!
Пусть пропадет дорога под ногами.
Пусть ничего не видно впереди.
Но за холмом… Но там, под облаками…
* * *
Город ночью открыт глубине,
Снам, текущим, как тайные реки.
В этот час понимаешь вдвойне,
Видишь все, что уходит навеки:
Вот листвы замолкает прибой;
Над дорогами звездные ямы;
В черных лужах огонь голубой
От мигающей, яркой рекламы;
На балконе, где свет фонаря,
Прислонившись к теплу штукатурки,
Кто-то курит и, пеплом соря,
Вниз, на землю, бросает окурки;
Тень машины скользит по стене
С быстротой отрешенного взгляда…
А столетья стоят в тишине,
Как деревья незримого сада.
* * *
Дым заката стоит у ограды
Опустевшего парка. На ней
Снова листья лежат, как награды
За количество прожитых дней.
Пусть не важная это причина,
Осень всех наградит просто так.
И какое ей дело до чина,
Для нее все заслуги – пустяк.
Ей не жалко медалей блестящих,
Орденов и значков золотых.
Осыпает она проходящих,
А потом забывает о них,
Под текущей легко и незримо
В красном дыме небесной рекой…
Обо всех, торопящихся мимо,
Орден клена смахнувших рукой.
* * *
Тихий дворик. Дорога сырая.
Были в луже скамейка и свет.
Да, я здесь проходил, вспоминая.
Здесь я понял, что времени нет.
Полуспущенный шарик воздушный,
Позабытый, лежит под кустом.
Летний вечер, спокойный и душный,
Стал осенним в пространстве пустом.
Падал снег. И ложился. И, тая,
В блеске луж сохранял синеву.
Эта истина слишком простая, –
Что на свете я вечно живу:
Стариком на подсохшей скамейке,
У которого все позади,
И ребенком, в игрушечной лейке
Грозовые несущим дожди.
Только истина слишком простая
Не бывает такой никогда.
И скамейка сегодня пустая…
И, как небо, пустая вода…
* * *
Нет, не я пробегаю со смехом
По волнам мелководья сейчас.
Но душа отзывается эхом,
Если свет в ней еще не угас.
В ощущении солнечной веры
Жить и жить бы, не думая, мне,
Что кипит океан биосферы,
Хороня все живое на дне.
Чтоб до этого не было дела,
Чтоб не знать, как не знает река,
Что в изломанных залежах мела,
Каменея, заснули века.
Чтоб в тени наклонившейся ивы
Слушать лай, чьи-то крики и визг,
Там, где радуг горят переливы
Под ногами от облака брызг.
* * *
Теплый запах сосновой смолы
И нагретого солнцем песка.
И, качаясь, врастают стволы
В высоту, в синеву и в века.
Сколько раз догорали года
На высоких небесных кострах.
Но остался их след навсегда,
Засветившись на темных стволах.
А вершины шумят над землей
И плывут с облаками над ней.
В давнем шуме их слышен прибой
Подступающих звездных морей.
Неизведанный грозный простор
Задремал у земных берегов.
Ярким солнцем залит косогор.
Блики солнца лежат у стволов.
* * *
Там, где плещет море живых теней,
На холмах, под старыми облаками,
Ковыли, как гривы седых коней –
Хоть скачи за канувшими веками.
Миражи заливов блестят вдали,
Уходя в песок от любой погони.
А за ними – берег иной земли.
И к нему незримые мчатся кони.
В знойном воздухе слышен мне стук копыт.
И, глаза слезя просоленной синью,
Им навстречу ветер степной свистит,
Никнут годы, пахнущие полынью.
Этот шум и люди среди домов,
Знаю, могут стать для меня чужими…
А коней позвать я всегда готов
И лететь за счастьем неясным с ними.
Пень
Разрушенные летние чертоги.
Руины света. Задремавший день.
Среди стволов у брошенной дороги
Как чей-то трон, темнеет старый пень.
Какое место для лесного бога!
Но бог исчез. И трон стоит пустым.
И, поднимаясь, старая дорога
В тень облака уходит перед ним.
Теперь, давно забытый муравьями,
Покрыт листвой опавшей, тишиной,
Когда-то здесь звучавшими словами,
Быть может, он поделится со мной.
Я подойду, смахну листву и сяду.
Куда спешить? Я помолчать готов.
И слушать за терпение в награду
Мелодию неуловимых слов.
* * *
Лес в ноябре прозрачен и бесплотен.
Ни шороха. Ни запаха смолы.
И кажется, что тесно между сосен
Стоят из света легкие стволы,
Что в лес лучей, хранящий сны столетий,
Мы забредем когда-нибудь потом,
Как в шумный сад, смеясь, заходят дети,
Как солнце входит утром в новый дом.
Там не заметны ни часы, ни годы.
Ни прошлого, ни будущего нет.
Там не бывает хмурой непогоды.
Там вечный день. Невыразимый свет.
Там дремлет зелень в брызгах земляники –
Случайно приоткрывшийся сейчас
Далекий мир, таинственный и дикий,
Но недоступный никому из нас.
Дорога
Дорога по талому снегу
Уходит до края земли,
Где дымное солнце в телегу
Скрипучего марта впрягли.
И снова забытой печалью
Сквозит из прошедших веков,
Как тучи стоящих за далью
Осевших вечерних снегов.
Там войны, пожары и смуты.
И благовест колоколов
Считает года, как минуты,
В глуши захолустных углов.
Там села, боры и долины
Скрывают преданья свои.
Туда не доедут машины,
В страду укатав колеи.
Со снегом растает все это.
И, с облаком над головой,
Дорога проляжет сквозь лето,
Пыля, зарастая травой…
* * *
Над полем тучи темные нависли.
Короткий ливень землю ослепил.
Как призрачно и слабо тлеют мысли
В огромном мире древних грозных сил!
Но те же силы в разуме – живые!
И, отражаясь, пробегают в нем
Короткие удары грозовые,
И контур тучи, вспыхнувшей огнем,
И проблеск неба, красный от заката…
И там, в дали вечерней, видно мне,
Как летний день уходит без возврата
С косым дождем по вымокшей стерне.
И ты уйдешь, мой мир непостижимый.
Забытый кем-то и открытый вновь
Бесцельный мир. И потому любимый.
И потому не вечный, как любовь.
* * *
В фотографическом альбоме
На пыльной полке у окна,
Как в старом, позабытом доме
Застыла, выцвев, тишина.
Визг тормозов на перекрестке.
На стенах свет и трепет дня.
И мальчик в глаженой матроске
Со снимка смотрит на меня.
Двадцатый век. Начало века.
Такой же день и облака.
«Ночь, улица, фонарь, аптека…» –
Напишет нервная рука.
И, как столетие, в тетради
Страницу зачеркнет перо.
И вновь блеснет на водной глади
Луны плывущей серебро.
И мальчик, но в другой одежде,
В мобильник что-то говоря,
По улице пройдет, как прежде,
Под желтым светом фонаря.
* * *
Предвечернее солнце зажгло
На окне ледяные разводы.
И горят, затуманив стекло,
Хрупкой вязью виденья природы.
И штрихи, и узоры зимы –
Сада смерти в разгаре цветенья –
В синеву прорастают из тьмы
И слепящего света забвенья.
Там на санках катаются с гор.
И дыханью морозному рады.
И бесцельный звучит разговор
На дороге в тени у ограды.
На скамейки летят лепестки.
И вдали, перекликнувшись с эхом,
Голоса затихают, легки.
И опять отзываются смехом.
И зачем же я медлю и жду,
Переливом огней освещенный,
У тропинки в прозрачном саду,
Уходящей в простор заоконный.
Последние публикации:
Таинственное эхо мира –
(01/10/2021)
Музыка издалека –
(02/04/2021)
Осенние телеграммы –
(27/11/2020)
Иди, смотри, живи в последний раз –
(24/08/2020)
Горицвет –
(25/01/2020)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
