А.А. Олесницкий
Самые лучшие слова о человеке говорят в некрологе, что ж, с них придется начать. «Как академический преподаватель А.А. Олесницкий отличался замечательным даром передавать свои богатые познания своим слушателям и изумительным терпением в этом деле. Как человек, он владел истинным благородством духа, честностию в высшем смысле слова, смирением, доброжелательством ко всем, простотою в обращении». Так писал о своем учителе профессор-гебраист Киевской духовной академии священник А.А. Глаголев (Киевские Епархиальные Ведомости за октябрь 1907 г.)
Окончив Киевскую духовную академию в 1867 г., Аким Алексеевич Олесницкий (1842-1907) был оставлен в ней преподавателем еврейского языка и библейской археологии. В 1873 г. он впервые побывал в Палестине, где изучал древние памятники. Две основных сферы интересов ученого тесно переплелись: исследование и перевод на русский язык книг Ветхого завета и библейская археология. В обоих он шел прежде неизведанными в русской науке путями. Чтобы продемонстрировать это, достаточно назвать несколько его важнейших работ: Риѳмъ и метръ въ ветхозавѣтной поэзіи (1872), Судьбы древнихъ памятниковъ Святой Земли (1875), Книга Притчей Соломоновыхъ и ея новѣйшіе критики (1884), О древнемъ имени Божіемъ (1887), Ветхозавѣтный Храмъ въ Іерусалимѣ (1889), Мегалитическіе памятники Святой Земли (1895).
Аким Алексеевич Олесницкий (1842—1907)
Пожалуй, первым в России А.А. Олесницкий начал заниматься поэтикой библейского текста. «Библия являлась для него не сборником трудных и легких текстов, а живой книгой, полной глубины и красоты, говорящей к тем, кто умеет понимать ее, и особенностями своего языка, и своими образами, и всем строем своей речи». Так писал В. П. Рыбинский, блестящий ученик замечательного учителя, написавший под его руководством диссертацию «Древнееврейская суббота».
В «Предварительных замѣчаніях о книгѣ Пророка Исаіи» А.А. Олесницкий определяет хронологические рамки деятельности пророка. Ученый насчитывает около 63 лет, которые тот «пророчествовалъ за 740-680 лѣтъ до Р. X.», определяет очередность пророчеств и речей тогда, когда это возможно. Говоря о составе пророчества, А.А. Олесницкий отмечает: «Книга, надписываемая именемъ сего пророка, — одна изъ обширнѣйшихъ книгъ св. писанія. Она содержитъ въ себѣ собраніе рѣчей, сказанныхъ пророкомъ предъ царями и народомъ въ разное время. Въ ней есть кромѣ того историческія замѣчанія и цѣлыя повѣствованія».
В третьем из шести «Предварительных замѣчаній» А.А. Олесницкий говорит о характере текста: «Продолжительность пророческаго служенія Исаіи и самое содержаніе его книги заставляютъ думать, что въ ней находятся не всѣ вдохновенныя рѣчи великаго пророка. Во всей книгѣ нѣтъ ни одного указанія на то, чтобы онъ самъ записывалъ свои пророчества. Это даетъ справедливый поводъ догадываться, что его рѣчи собраны разными лицами, частію по памяти, частію по современнымъ запискамъ. На это нѣтъ никакихъ несомнѣнныхъ доказательствъ, но иначе нельзя объяснить недостатокъ полноты и непослѣдовательность въ порядкѣ времени многихъ рѣчей».
Предлагаю сравнить сказанное предшественником с тем, что более подробно и обстоятельно утверждается в предисловии к моему переводу.
О Иешаяѓу известно, что пророчества он произносил устно, обращая их и к «простым» соплеменникам, в основном, жителям Иерушалаима, и к самому царю. Само имя пророка, главный смысл которого «Господь спасет», равно как и имена его сыновей, было знаковым. Согласно одной из традиций прожил пророк знаковое число лет: как и «отец пророков» Моше, 120 лет.
Записывал ли Иешаяѓу свои пророчества или это делали его ученики, мы не знаем. Равно как неведомо нам, он ли автор пророчеств, направленных в будущее (многие из которых до времени были сокрыты), или их в свое время в духе пророка написали его ученики, или, возможно, они внесли в наговоренные им тексты соответствующие исторические реалии.
Итак, кроме первого безусловного утверждения о существовании пророка Иешаяѓу, можно добавить еще одно: у него не только при жизни, но и спустя многие годы после смерти были преданные ученики — записавшие, отредактировавшие, составившие книгу пророка Иешаяѓу, которые, несмотря на появление новых пророческих имен, оставались верными «своему» пророку. Поэтому не слишком плодотворным представляется сам термин «Второисайя», ведь на протяжении всего текста сохраняется неоспоримое стилистическое единство: схожие мотивы, риторические приемы, самоцитирование и многое другое. Гораздо более плодотворным представляется понятие «школа Иешаяѓу» (бейт мидраш, дом учения на иврите), действовавшая, по крайней мере, до возвращения изгнанников из Бавеля (Вавилона), т.е., до возрождения Храма. «Школа Иешаяѓу» продолжала и развивала традиции, создав жанр пророчества Иешаяѓу, тексты которого (оригинальные, принадлежащие самому пророку или прошедшие ту или иную степень обработки, в том числе и на соответствие реалиям новой исторической эпохи) продолжали письменное, а возможно, и устное существование. Таким образом, на протяжении продолжительного времени (как минимум, два столетия) текст книги Иешаяѓу был динамичным: что-то добавлялось, возможно, что-то и изымалось. Следует отметить тщательность редактуры-составления текста. Так, к примеру, большинство комментаторов отмечают явную перекличку мотивов между первой, открывающей главой и последней, 66-ой, завершающей.
Отмечая, что пророчество Иешаяѓу, хотя хронологически не древнейшее, стоит первым среди пророчеств в ТАНАХе (а также в Септуагинте и Вульгате, а вслед за ними и в переводах на современные языки), христианин А.А. Олесницкий писал: «Ученые евреи насчитываютъ нѣсколько, правда не совсѣмъ удовлетворительныхъ причинъ, по которымъ книга прор. Исаіи должна занимать первое мѣсто въ ряду пророческихъ писаній. Гораздо основательнѣе причины уваженія къ этой книгѣ у христіанъ. Онѣ основаны на томъ, что ни у одного пророка нѣтъ такихъ ясныхъ и подробныхъ предсказаній о Спасителѣ міра, какъ у Исаіи. Нѣкоторые отцы церкви называли его, поэтому, ветхозавѣтнымъ апостоломъ, евангелистомъ».
Занятия поэтикой книг Писания явно были не бесполезны. Открыв для себя ритм и метр библейской поэзии, в отличие от предшественников А.А. Олесницкий стремится ее передать в переводе, отделяя прозаические фрагменты от поэтических. Переводчик стремится сохранить экспрессию, обрывочность, стремительность «захлебывающегося» ритма оригинала.
Одна из традиционных переводческих проблем — несоответствие рода ключевого слова в языке-преемнике. Такое слово в 1-ой главе Иешаяѓу — «город», оно в иврите женского рода. В моем переводе оно заменено (что объяснено в примечании) словом «столица»: смысл не изменился, а род сохранен. Такое насилие над текстом-транслятором, на мой взгляд, вполне допустимо. У А.А. Олесницкого «город» становится, добро бы блудником, но — блудницей: «О, какъ избранный городъ, нѣкогда вѣрный, средоточіе правосудія, сдѣлался блудницею?!»
Другая проблема: излишняя «русскость» некоторых мест перевода. «Князь», «гусли» и т.п. слишком «одомашнивают» перевод, слишком грубо пересаживая текст в иноязычную почву и другую эпоху.
В примечаниях (они в статье не приводятся) переводчик говорит об особенностях текста, приводит параллельные места, отмечает аллюзии, объясняет реалии, одним словом, создает аппарат, помогающий читателю погрузиться в эпоху и мир Иешаяѓу.
Глава 1
Книга Пророка Исаіи (Ешаія)
Видѣнія Ешаія (Исаіи), сына Амоцова, которыя онъ видѣлъ объ Іудеѣ и Іерусалимѣ, во время Юззіи, Іоаѳама, Ахаза и Ехезкіи, царей іудейскихъ.
Слушай, небо,
Внимай, земля,
Іегова говоритъ!
«Дѣтей возрастилъ, воспиталъ Я,
А они отвергаютъ Меня;
Волъ знаетъ купившаго его,
И оселъ — ясли господина своего;
А Исраиль не знаетъ Меня,
Мой народъ — не понимаетъ».
О, толпа грѣшная,
Народъ, обремененный беззаконіями,
Племя развращенное,
Дѣти распутныя!
Оставили Іегову,
Презрѣли Святаго Исраилева,
Обернулись задомъ.
По чемъ васъ бить еще,
Когда вы продолжаете упорствовать?
Голова вся въ язвахъ,
Сердце все — болитъ,
Отъ подошвы ногъ до головы
Нѣтъ цѣлаго мѣста,
То язвы, то рубцы,
То струпья, то свѣжія раны,
И нѣтъ омывающаго, никто не перевяжетъ,
Никто не умягчитъ масломъ.
Земля ваша опустошена,
Города пожжены огнемъ;
Поля ваши?..
Предъ вашими глазами чужіе поѣдаютъ ихъ.
И пусто все,
Какъ разоренное врагами.
Оставлена дочь Сіона,
Какъ шатеръ въ виноградникѣ,
Какъ шалашъ въ огородѣ,
Какъ городъ осажденный.
Если бы Іегова не оставилъ намъ
Хотя малаго остатка,
Было-бъ съ нами тоже, что съ Содомомъ,
Уподобились бы мы Гаморѣ!
Выслушайте слово Іеговы, князья содомскіе,
Внимай наставленію Бога нашего, народъ гаморскій!
«На что Мнѣ множество жертвъ вашихъ, —
Говоритъ Іегова, —
Я пресытился всесожженіями барановъ
И тукомъ жирныхъ,
Крови тельцевъ и ягнятъ и козловъ
Не хочу Я.
Когда вы приходите являться ко Мнѣ,
Развѣ требуетъ кто отъ васъ того?
Зачѣмъ топтать дворы Мои?
Не приносите болѣе даровъ безполезныхъ,
Куреніе сдѣлалось отвратительно Мнѣ,
Новомѣсячія? субботы? праздники?..
Нѣтъ не могу!..
Беззаконіе и празднованіе?!..
Новомѣсячій вашихъ и праздниковъ вашихъ ненавидитъ душа Моя,
Бременемъ сдѣлались они для Меня,
Трудно Мнѣ снести.
И когда вы прострете руки свои,
Я отвращу глаза Свои отъ васъ;
И какъ бы не усиливали вы молитву,
Я не послушаю васъ:
Руки ваши совсѣмъ въ крови.
Омойтесь, очиститесь,
Скройте преступленія ваши отъ глазъ Моихъ,
Перестаньте злодѣйствовать,
Учитесь дѣлать добро,
Заботьтесь о правосудіи,
Оправдайте притѣсненнаго,
Защитите сироту,
Разберите тяжбу вдовы;
Тогда приходите и разсудимся, —
Говоритъ Іегова.
Если будутъ грѣхи ваши, какъ пурпуръ,
Они побѣлѣютъ, какъ снѣгъ;
Если красны — какъ багряница,
Будутъ какъ вóлна.
Если захотите и послушаетесь, то будете наслаждаться земнымъ благомъ.
Если же не хотите, заупрямитесь, — мечь пожретъ васъ!» — уста Іеговы говорятъ такъ.
О, какъ избранный городъ, нѣкогда вѣрный, средоточіе правосудія, сдѣлался блудницею?! нѣкогда правда обитала въ немъ, а теперь — разбойники.
Серебро твое годится на изгарь, напитки твои испорчены водой.
Начальники твои — беззаконники, сообщники воровъ, любятъ подарки, гонятся за взятками, сироту не оправдываютъ, тяжба вдовы не доходитъ до нихъ.
Посему, говоритъ Господь, Іегова воинствъ, Владыка Исраилевъ: «О, натѣшусь же Я надъ врагами Моими, отмщу непріятелямъ Моимъ;
наложу руку Мою на тебя и очищу, какъ щелокомъ изгарь твою и отброшу всю руду твою.
Возстановлю судей твоихъ, какъ прежде, и совѣтниковъ твоихъ, какъ въ началѣ; послѣ того назову тебя: «городъ праведный, столица вѣрная».
Сіонъ искупитъ себя правосудіемъ и жители его — правдою.
Но общая гибель отступникамъ и грѣшникамъ; оставившіе Іегову погибнутъ.
Да, стыдно будетъ за рощи, которыя вы любили
, покраснѣете за сады, которые вы предпочитали.
Будете вы, какъ дубъ съ опадшими листьями, какъ садъ, въ которомъ нѣтъ воды.
И будетъ владѣлецъ паклей, а устроенное имъ — искрой; оба сгорятъ вмѣстѣ и никто не потушитъ.
Книга Иешаяѓу
Пророчество Иешаяѓу сына Амоца, что пророчествовал о Иеѓуде и Иерушалаиме
в дни Узияѓу, Иотама, Ахаза, Иехизкияѓу, царей Иеѓуды.
Слушайте, небеса, и, земля, внимай! Господь говорил:
Сыновей Я взрастил и вознес — они против Меня восстали.
Вол знает владельца, осел — ясли хозяина,
Израиль — не знает, народ Мой не ведает.
Горе, грешное племя, народ, от вины согбенный, семя злодеев, дети преступные!
Оставили Господа, презрели Святого Израиля, вспять повернули.
Куда бить вас еще? Грешить вы продолжите —
будет в немочи голова, и занедужит сердце.
С головы до ног нет места живого: раны, ушибы, свежие язвы
не очищены, не перевязаны, маслом не смазаны.
Страна ваша пустынна, города огнем сожжены,
пожирают землю чужие, от вражьего разора безлюдна.
Дочь Сиона останется, как шалаш в винограднике,
как на бахче сторожка, как осажденный город.
Если бы малый остаток Всемогущий Господь не оставил,
были бы Сдомом, на Амору похожи.
Слово Господа слушайте, властители Сдома,
Учению Бога, народ Аморы, внимай!
К чему Мне множество жертв, — Господь говорит, — пресытился всесожжениями баранов, туком откормленного скота,
крови быков, ягнят и козлов не желаю.
Приходите предстать предо Мной —
Мои дворы топтать вас просили?
Дара хлебного зря не несите, воскурение — мерзость,
Новомесячье и суббота, собрания — не терплю: празднество, беззаконие.
Новомесячья, празднества душа ненавидит, бременем стали,
тягостно Мне нести.
Прострете руки — глаза отведу, молитву умножите — не услышу:
кровью ваши руки полны.
Омойтесь, очиститесь, зло ваших дел с глаз Моих удалите,
зло прекратите.
Учитесь добру, правду ищите, упавшего поддержите,
сироте — правосудие, и за вдову вы вступитесь.
Приходите судиться, — Господь говорит,—
грехи багряные, как снег, побелеют, красны, как пурпур, — как шерсть, они станут.
Если пожелаете слушать,
блага земные будете есть.
Откажитесь, воспротивитесь —
меч вас пожрет, — так уста Господа изрекли.
Как стала блудницей, столица верная?
Исполнена справедливости, праведность в ней обитала, а ныне — убийцы.
Серебро твое стало нечистым,
разбавлено водою вино.
Правители — злодеи, воровские пособники, взятки любят, за мздою гоняются,
сироту справедливо не судят, тяжба вдовы до них не доходит.
Посему, — говорит Властелин, Всемогущий Господь, Могучий Израиля,—
врагами Я упокоюсь, ворогам отомщу.
Вновь будет рука Моя на тебе, очищу, как щелочью, примеси,
олово удалю.
Опять будут судьи твои, как прежде, мудрецы — как вначале,
и нарекут тебя городом праведным, столицею верной.
Справедливостью Сион будет спасен,
праведностью — возвратившиеся.
Гибель — всем преступным и грешникам,
отринувших Господа уничтожат.
Позор за деревья, что возжелали,
бесчестье за сады, что избрали.
Будете деревом с увядшими листьями,
будете садом безводным.
Станет сильное ветошью, искрой — работник,
будут вместе гореть — никто не потушит.
***
Во второй половине 4-го стиха 2-ой главы появляется знаменитое, первоначально в русском языке утвердившееся в славянском варианте: и раскуют мечы своя на орала и копия своя на серпы, и не возмет язык на язык меча, и не навыкнут ктому ратоватися.
В Синодальном переводе: и перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать.
У И. Огиенко: І мечі свої перекують вони на лемеші, а списи свої на серпи. Не підійме меча народ проти народу, і більше не будуть навчатись війни!
В переводе под ред. Д. Иосифона: и перекуют они мечи свои на орала, и копья свои – на садовые ножницы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать.
В современном переводе Библейского общества: Перекуют они мечи на плуги// и копья — на серпы.// Не поднимет народ на народ меча,// и не будут больше учиться войне.
У А.А. Олесницкого: Тогда перекуютъ они мечи свои на сохи и копья свои — на серпы, не поднимутъ племя на племя меча и не станутъ учиться воевать.
В моем переводе: и перекуют они мечи на плуги, и копья свои — на серпы, народ на народ меч не поднимет, воевать больше учиться не будут.
А.А. Олесницкий, закрыв перед славянизмами дверь, первым решился расстаться с оралами. А мне, как в переводе Библейского общества, пришлось, отвергнув архаичные сохи, обратиться к плугам. Воистину, смертны все переводы, бессмертен и неизменен оригинал!
***
Сколь бы ни был перевод верен оригиналу, всегда будет вызывать сомнения его точность. Причина проста: есть немало случаев, когда за давностью лет никто точно не знает, что было некогда сказано. Одним из примеров является ироничное описание древнееврейских женских убранств и украшений. Прекрасно сознавая, что перевод предположительный, я, подчеркнув в примечании, так перевел этот пассаж:
Сказал Господь: За то, что дщери Сиона, возгордившись, ходят, вытянув шею, стреляя глазами,
идут величаво, ногами бренча.
Господь оголит темя дщерей Сиона,
Господь их срам обнажит.
В тот день Господь отнимет красу цепочек ножных, солнц, полумесяцев.
Подвесок, браслетов и покрывал.
Повязок, запястий и лент, ожерелий и амулетов.
Перстней, колец носовых.
Плащей, покрывал, платков, кошельков.
Зеркал, шалей, шапочек и накидок.
Будет: не благовония — гной, не пояс — повязка, плешь — вместо прически, не опоясанье — вретище,
язва — не красота
(3:16-24).
А.А. Олесницкий в примечаниях подробно объясняет читателю не столько основания для того или иного понимания слова, сколько назначение предмета в обиходе восточной женщины.
Такъ говоритъ Іегова: «за то, что гордятся дочери Сіона, ходятъ вытянувши шею, заигривая глазами, подпрыгивая, носятъ на ногахъ цѣпочки,
Господь обрѣетъ темя дочерей Сіона и обнажитъ Іегова тѣло ихъ.
Въ тотъ день отниметъ Господь нарядныя сѣтки, и солнечки, и луночки,
и подвѣски, и ожерелья, и покрывала,
головныя повязки, и ножныя цѣпочки, и пояса, и скляночки съ духами и амулеты
и перстни и кольца изъ носа,
нарядныя одежды и кофты и плащи и кошельки
и прозрачныя платья и рубашки и тюрбаны и покрывала.
И будетъ вмѣсто бальзама — гной, вмѣсто пояса — веревка, вмѣсто искуственнаго украшенія — лысина, вмѣсто широкой одежды — узкое рубище, клеймо — вмѣсто красоты.
***
5 глава
Переводя эту главу, А.А. Олесниций прибегает к транслитерации, в примечаниях объясняя меры сыпучих тел: бат, хомер, ефа (эйфа), а также слово сикера (шехар, алкогольный напиток). Упоминаемые в главе четыре вида музыкальных инструментов, которые у меня даются в транслитерации (кинор и невель, тоф и халиль), ибо при переводе могут вызвать ложные ассоциации, у моего предшественника: арфа и гусли, тимпан и свирель.
Книга Пророка Исаіи (Ешаія)
Пропою я возлюбленному моему
Пѣснь друга моего
О его виноградникѣ:
Виноградникъ былъ у друга моего,
На холмѣ тучномъ;
И вскопалъ онъ его,
И отъ камней очистилъ;
Насадилъ лозы лучшія,
Посреди его онъ построилъ башню,
И точило въ немъ выкопалъ;
Ждалъ онъ сладкихъ, сочныхъ ягодъ,
А принесъ виноградникъ кислицы:
Разсудите же теперь, Іерусалимляне,
Весь народъ Іудейскій,
Между мной и моимъ виноградникомъ:
Что я долженъ былъ еще сдѣлать своему винограднику
И не сдѣлалъ?
Отчего, когда ждалъ я сладкихъ ягодъ,
Онъ принесъ мнѣ кислицы?
Такъ, знайте же вы,
Чтó я сдѣлаю съ моимъ виноградникомъ:
Уничтожу ограду его —
Будетъ онъ для пастбища,
Его стѣну разрушу —
Проходнымъ будетъ мѣстомъ онъ;
Запущу его,
И не будутъ ни обрѣзывать его,
Ни подкапывать;
Заростетъ онъ бурьяномъ и терномъ,
Облакамъ запрещу
Поливать его дождемъ.
Да! виноградникъ Іеговы воинствъ — домъ исраилевъ,
Народъ іудейскій — любимый садъ Его!
И ждалъ Онъ правосудія, а здѣсь кровопролитіе,
— Справедливости, — а здѣсь жалобные вопли.
О! горе тѣмъ, кто домъ къ дому прибавляетъ,
Поле къ полю приближаетъ,
Пока станетъ мѣста.
Иль однимъ вамъ жить на землѣ?
Іегова воинствъ мнѣ внушаетъ:
«Иль не могутъ запустѣть домы многіе,
Большіе и красивые остаться безъ жителей? —
До того, что десять плуговъ виноградника,
Принесутъ одинъ батъ,
Сѣмянъ — хомеръ, а ефа — зерна.
О! горе тѣмъ, кто съ утра ищетъ сикеры,
Къ вечеру вино разгорячитъ ихъ,
Арфа и гусли,
Тимпанъ и свирѣль и вино
Доставляетъ утѣшеніе имъ;
А дѣлъ Іеговы не замѣчаютъ,
Творенія рукъ Его не видятъ.
За то нежданно пойдетъ народъ мой въ плѣнъ,
Вельможи его будутъ умирать отъ голода,
И богачъ его исчахнетъ отъ жажды.
За то адъ разинетъ зѣвъ свой,
Безъ мѣры раскроетъ пасть свою,
И сойдетъ туда краса его,
Богатство и слава и веселіе его;
Утѣшенъ будетъ селянинъ,
Униженъ будетъ благородный мужъ,
Поникнутъ долу гордые взоры,
А Іегова воинствъ возвысится въ правосудіи,
И Богъ Святый освятится въ правдѣ.
И будутъ стада пастись на свободѣ,
А остатки богатства поѣдятъ пастыри.
О! горе тѣмъ, кто привлекаетъ бѣдствіе
Нечестіемъ — какъ веревками,
Грѣхами — какъ колесничными ремнями;
Тѣмъ, кто говоритъ:
Пусть бы поспѣшило,
Ускорилось бы Его дѣло,
Чтобы мы увидѣли,
Пусть приблизилось бы,
Наступило опредѣленное
Святымъ исраилевымъ;
Чтобы мы узнали это.
О! горе тѣмъ, кто называетъ
Хорошее — худымъ и худое — хорошимъ,
Кто выставляетъ тму свѣтомъ,
И свѣтъ — тмою,
Кто выдаетъ горькое за сладкое,
И сладкое — за горькое.
Горе тѣмъ, кто въ глазахъ своихъ,
И на своемъ языкѣ
Представляется мудрымъ.
Горе тѣмъ, кто силенъ пить вино
И искусенъ въ приготовленіи сикеры, —
Кто за подарки оправдываетъ преступника,
А невинность праваго устраняетъ отъ себя.
За то, какъ языкъ огненный поѣдаетъ солому,
Какъ пламя истребляетъ сѣно,
Такъ истлѣетъ ихъ корень,
И ихъ плодъ разлетится, какъ пыль,
Оттого, что нарушили они законъ Іеговы воинствъ,
Слово Святаго исраилева презрѣли.
За то возгорѣлся гнѣвъ Іеговы на народъ Его,
И простретъ Онъ руку Свою на него,
Поразитъ его, такъ что горы содрогнутся,
Будутъ трупы ихъ, какъ навозъ среди улицъ;
Но и это все не отвратитъ Его гнѣва, —
Рука Его еще простерта!
Даетъ знакъ Онъ народу отдаленному,
Свищетъ ему отъ концевъ земли.
И вотъ, спѣшитъ, легко идетъ,
Нѣтъ ослабѣвшихъ, нѣтъ усталыхъ между ними,
Не спятъ, не отдыхаютъ,
Не распускаютъ поясовъ на чреслахъ своихъ,
Не рвется ремень обуви ихъ;
Стрѣлы ихъ заострены,
Всѣ луки ихъ натянуты.
Какъ кремень — копыта ихъ коней,
Колеса ихъ — какъ вихрь.
Шумъ его — ревъ львицъ,
Зарычитъ — какъ львенокъ,
Зареветъ, схватитъ добычу,
Унесетъ, — и никто не отниметъ.
И раздастся надъ нимъ, въ тотъ день, ревъ,
Какъ ревъ моря.
Глянутъ на землю —
И вотъ, мракъ, горе,
И свѣтъ померкъ въ облакахъ ея!
Книга Иешаяѓу
Спеть ли любимому моему о винограднике песнь любви?
Виноградник был у любимого на тучном отроге.
Вскопал его, от камня очистил, лозу посадил, башню построил, вырубил он давильню,
надеясь получить виноград, тот плод дикий принес.
Теперь, житель Иерушалаима и муж Иеѓуды,
рассудите меня с моим виноградником.
Что еще винограднику сделать, чего я не делал?
Почему надеялся, что принесет виноград, а принес плоды дикие?
Теперь я скажу, что сделаю с виноградником:
уберу заграждение — его разорят, разрушу ограду — вытопчут.
Обращу его в пустошь, не обрезая, не вскапывая, — вырастет чертополох,
не проливать дождь на него тучам велю.
Виноградник Всемогущего Господа — дом Израиля, муж Иеѓуды — Его радости насаждение,
правосудия чаял, и вот — насилие, вопль о справедливости.
Горе вам, с домом дом единящие, с полем поле соединяющие,
не останется места — одни будете жить на земле.
В слух мне — Всемогущий Господь:
Множество домов опустеет, велики, хороши, и без жителя.
Десять цемед виноградников дадут один бат,
хомер семян — эйфу.
Горе встающим утром — шехар ищущим,
в сумерки вином себя воспаляющим.
Кинор и невель, тоф и халиль, вино — на пирах,
дел Господних не видят, на деяния рук Его не глядят.
Потому будет изгнан мой народ неразумный,
знатным людям его — голодать, простым — засыхая, жаждой томиться.
Потому разрослась преисподняя, разинула пасть безмерно,
сойдут туда возносимые и простые, кричащие и веселые.
Человек будет повержен, муж будет унижен,
глаза гордецов поникнут.
Возвысится Всемогущий Господь правосудием,
справедливостью Святой Бог освятится.
Будут овцы пастись, как на пастбище,
в руинах пришельцы есть будут баранов.
Горе тащащим злодеяние веревками зла,
грех — канатом тележным.
Говорящим: «Пусть Он поторопится, с деянием поспешит, чтоб увидели,
Святым Израилем провиденное явись и свершись — мы узнаем».
Горе говорящим о зле добро, а о добре злое,
тьму обращающим в свет, а свет — во тьму, горькое — в сладкое, а сладкое — в горькое.
Горе в собственных глазах мудрецам,
перед собою разумным.
Горе пить вино смелым,
храбрым шехар наливать.
Оправдывающим злодея за мзду,
у праведного праведность отнимающим.
За это, как язык пламени пожирает солому, как сено тлеет в огне, станет их корень тленом, цвет поднимется пылью:
отвергли Ученье Всемогущего Господа, Святого Израиля слово презрели.
За это гнев Господа на Свой народ возгорится, Он руку прострет, его поражая, и содрогнутся горы, и будут трупы на улицах, словно падаль;
не отвратит Он Свой гнев, рука Его будет простерта.
Поднимет знамя дальним народам, с конца земли свистнет,
придет быстро, легко.
Ни усталого, ни изнемогшего, ни дремлющего, ни спящего,
не развяжется пояс чресл его, шнурок на обуви не порвется.
Остры стрелы, натянуты луки,
копыта коней — кремень, колеса — как буря.
Его рев — как у льва,
зарычит, словно лев, заревет — схватит добычу, отпустит, и нет спасителя.
Заревет в этот день ревом моря,
взглянет на землю — горе и тьма, свет в небе померк.
***
Шестую, едва ли не самую знаменитую главу пророчества Иешаяѓу, то ли избегая влияния пушкинского «Пророка», то ли по причине иной, А.А. Олесниций переводит намеренно прозаично.
Книга Пророка Исаіи (Ешаія)
Въ годъ смерти царя Юззіи я видѣлъ Господа, сидящаго на высочайшемъ престолѣ, но одѣяніе Его наполняло все святилище.
Вокругъ Него стояли серафимы. По шести крыльевъ у каждаго изъ нихъ: двумя они закрывали лица свои, двумя закрывали ноги и двумя летали.
Они взывали поперемѣнно: «святъ, святъ, святъ Іегова воинствъ, вся земля полна славы Его»!
Отъ звука голоса взывающихъ дрожали основанія зданія и домъ наполнялся дымомъ.
«О! горе мнѣ, — вскричалъ я, — погибъ я, потому что я человѣкъ съ нечистыми устами и живущій среди народа, имѣющаго нечистыя уста, видѣлъ своими глазами Царя — Іегову воинствъ».
Тогда прилетѣлъ ко мнѣ одинъ изъ серафимовъ, въ рукѣ его былъ уголь (щипцами взялъ онъ его съ жертвенника).
Имъ прикоснулся онъ къ губамъ моимъ и сказалъ: «вотъ коснулось это устъ твоихъ и уничтожаетъ нечестіе твое, очищаетъ грѣхи твои».
Тогда услышалъ я голосъ Господа говорящаго: «Кого бы Мнѣ послать и кто-бы пошелъ ради Насъ»?
И я вскричалъ: «вотъ я! пошли меня». Онъ отвѣчалъ: «иди, скажи этому народу: все услышите вы и не выразумѣете, все увидите — и не поймете
(потому что ожирѣло сердце этого народа, отяжелѣли уши его, и глаза ихъ ослѣпли); пусть смотрятъ они глазами своими, и слушаютъ ушами и выразумѣютъ сердцемъ своимъ и обратятся; тогда исцѣлю ихъ.
«Доколѣ, Господи»? спросилъ я. «Онъ отвѣчалъ»: дотолѣ, пока не опустѣютъ города и не будетъ жителей въ нихъ, и домы останутся безъ людей, и земля совершенно запустѣетъ,
и удалитъ Іегова человѣка и великое запустѣніе будетъ въ странѣ.
Когда останется десятая часть на ней, она и тогда снова будетъ предана опустошенію. Но какъ отъ теревинѳа, какъ отъ дуба, хотя они и срублены, останется ихъ корень, такъ святое сѣмя — корень ея.
Книга Иешаяѓу
В год смерти царя Узияѓу видел я Господа, сидящего на престоле, возвышенном и величественном,
и края Его Храм наполняли.
Пред Ним стояли срафим шестикрылые, шесть крыльев у каждого:
двумя лик покрывает, двумя покрывает ноги, летает — двумя.
И друг к другу взывали они, говоря: «Свят, свят, свят Всемогущий Господь,
вся земля полна славы Его».
Столбы врат колебались от гласа взывающих,
дымом дом наполнялся.
Сказал я: «О горе, погиб я, ведь я человек с устами нечистыми, из народа устами нечистого, —
Царя, Всемогущего Господа глаза мои видели».
Подлетел ко мне один из срафим, в руке его уголь горящий,
с жертвенника взятый щипцами.
Коснулся он уст моих, говоря: «Твоих уст это коснулось:
прегрешение снято твое, грех твой искуплен».
Услышал я голос Господень, сказал: Кого Я пошлю, кто пойдет?
И сказал я: «Вот я, меня Ты пошли».
И сказал Он: Иди, народу скажи:
«Слушайте, слушая — не понимайте, смотрите — и, глядя, не разумейте».
Пусть ожиреет сердце народа, уши оглохнут, глаза замажут —
не видеть глазами, не слышать ушами, сердцем не понимать, не обратятся — не исцелятся.
Сказал я: «Доколе, Господь?»,
и Он сказал: Пока города без жителя не останутся, без человека — дома, не опустеет земля.
И удалит Господь человека,
и будет на земле великое разорение.
Но придет десятая часть опять и опять на разор,
как от дуба и теребинта в листопад остается ствол, будет стволом семя святое.
***
6-8 стихи 11-ой главы — величественная картина преобразованного мира и вечного благоденствия, провиденная пророком, в славянской переводе звучит даже сегодня достаточно ясно: и пастися будут вкупе волк с агнцем, и рысь почиет со козлищем, и телец и юнец и лев вкупе пастися будут, и отроча мало поведет я: и вол и медведь вкупе пастися будут, и вкупе дети их будут, и лев аки вол ясти будет плевы: и отроча младо на пещеры аспидов и на ложе изчадий аспидских руку возложит.
В Синодальном переводе:
Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их.
И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому.
И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи.
У И. Огиенко:
І замешкає вовк із вівцею, і буде лежати пантера з козлям, і будуть разом телятко й левчук, та теля відгодоване, а дитина мала їх водитиме!
А корова й ведмідь будуть пастися разом, разом будуть лежати їхні діти, і лев буде їсти солому, немов та худоба!
І буде бавитися немовлятко над діркою гада, і відняте від перс дитинча простягне свою руку над нору гадюки…
В переводе под ред. Д. Иосифона:
И волк будет жить (рядом) с агнцем, и леопард будет лежать с козленком; и телец, и молодой лев, и вол (будут) вместе; и маленький мальчик (будет) водить их. И пастись будут корова с медведем; детеныши их лежать будут вместе; и лев будет есть солому, как вол. И будет играть грудной младенец над норою кобры, и отнятое от груди дитя протянет руку свою к логову гадюки.
А.А. Олесниций:
Волкъ съ ягненкомъ будутъ ходить,
И барсъ съ козломъ — отдыхать;
Теленокъ со львенкомъ будутъ вмѣстѣ пастись,
И маленькій мальчикъ будетъ гонять ихъ,
Корова съ медвѣдемъ будутъ пастись,
Вмѣстѣ будутъ лежать дѣти ихъ,
И левъ, какъ волъ, будетъ ѣсть солому.
Младенецъ будетъ играть надъ норою аспида,
И у щели скорпіона смѣло протянетъ руку свою…
Книга Иешаяѓу
Жить будет волк с овцой, пантера — с козленком лежать,
теленок со львом и вол будут вместе, и малый ребенок их будет пасти.
С коровой медведь вместе будут пастись, лежать — их детеныши,
словно вол, лев — есть солому.
И будет младенец над змеиной норой играть,
к гнезду гадюки дитя руку протянет.
