Онтологические прогулки

 

 

 

3

«Когда Господь помилует Яакова и вновь изберёт Исраэль» (Иешаяѓу 14:1)

  

Новое имя человека — знак, символ его нового статуса, духовного состояния.

В юности воспитанный на еврейской культуре Макс Нордау отошёл от семейной традиции и фамилию переменил: вместо Зюдфельд (южное поле) стал именоваться Нордау (северная долина).

Из изгнания возвращаясь, евреи часто оставляют в прошлом старые имена. Борисы, Владимиры — Барухи, Зеевы.

Вначале первый еврей носил имя Аврам. «Сперва сделался отцом Арама», — объясняет Талмуд (Брахот 13а). По другому толкованию, это имя имело значение «высокий отец». Значение имени Авраѓам Талмуд объясняет: «И в конце сделался отцом всего мира» (там же). Имя праотца связывают и с переходом через реку — изменением и в физическом, и в духовно-религиозном смысле. О двух именах Сарай-Сара сказано: «Вначале стала властвующей в своём народе, а в конце — над всем миром» (там же).

Как и дед, Яаков получает новое имя — Исраэль. С Авраѓамом Традиция связывает универсалистский характер иудаизма. С Яаковом-Исраэлем — рождение избранного народа.

 

3.1. Внук Авраѓама

 

Значение имени Яаков — обойдёт, обхитрит. Толкование имени, собственно, мидраш имени, созданный по всем канонам жанра, даётся братом Эсавом:

 

Потому и назван он Яаков! Дважды меня обхитрил: моё первородство забрал, и, вот, теперь моё благословение отобрал! (Вначале 27:36, все ссылки в этой главе, кроме особо отмеченных, из этой книги)

 

О том же говорит и Ицхак, их отец, но имя сына он не толкует: «Пришёл брат твой с хитростью,// твоё благословенье забрал» (там же 35). Эсав не просто обвиняет Яакова в обмане, хитрости, лукавстве. Цель мидраша — выявить сущность Яакова. Аллюзию на мидраш имени, сделанный Эсавом, находим у пророка Ирмеяѓу: «Остерегайтесь друг друга, брату не верьте:// брат, лукавя, обманет, клевету друг разнесёт» (9:3).

Имя Исраэль толковать можно двояко: будет бороться с Богом или будет властвовать Бог. Оба значения актуализируются и в ТАНАХе, и в мидрашах.

            Аврам-Авраѓам и Яаков-Исраэль. Каков религиозно-философский смысл того, что праотцы получили новые имена?

В древности на Востоке был распространён обычай: слуга, которого возвышал владыка, получал новое имя, соответствовавшее новому статусу. Так, Паро, возвышая Иосефа, нарекает его новым именем. Но кто помнит его — Цафнат-Панеах? Получают новые имена и еврейские юноши, избранные Невухаднецаром (Навуходоносор) для службы в царском дворце (Даниэль 1:7). Цари, давая новые имена, действовали по обычаям своего времени. Если имя человека — прерогатива человека, то новое имя — прерогатива царя. Царь Египта, воцаривший Эльякима (Елиаким) над Иудеей, даёт ему новое имя — Иеѓояким (Иоаким, Цари 2, Царств 4 23:34). Точно так же царь Бавеля (Вавилон), поставив нового царя, даёт ему новое имя Цидкияѓу (Седекия) вместо старого Матанья (Матфания, там же 24:17). Царей ТАНАХ именует новыми именами. В отличие от них, юношей из книги Даниэль ТАНАХ продолжает называть прежними истинными: новые чужие выражением новой сущности так и не стало.

А вот новые имена Авраѓам и Сара — знаки иного состояния, иной сущности. С тех пор, как праотец и праматерь получили новые имена, они ни разу не именуются старыми. Иное дело — Яаков. После того, как он получил новое имя, точнее — завоевал его, выборол, праотца называют и Яаков и Исраэль, а детей его — и детьми Яакова, и детьми Исраэля. Получив новое имя, праотец продолжает оставаться Яаковом, что отражает его двойственную природу, вечно полярную сущность и самого праотца, и потомков его.

Авраѓам целостен. Яаков-Исраэль двойственен. Жизнь Авраѓама — идеальное служение Господу, которого он принимает безусловно, получая завет. Отношения Всевышнего с Авраѓамом однонаправленны. Праотец получает завет, исполняет заповеданное. Бог приходит к нему. Яаков сам идёт к Богу. Сам решает посвятить Ему святилище и отделять десятину. Он готов это сделать, но при условии.

 

 

Р. Эльазар бен Азария даже говорил, что избранию Богом Исраэля предшествует избрание Исраэлем Бога (Хагига 3а-3б).

Господь сохранил Яакова на пути его, дал хлеб и одежду, с миром возвратил в отцовский дом, дал новое имя и завет дал ему, и землю, отцу и деду обетованную (35:11-12).

Авраѓаму вместе с дарованием нового имени завещано: «отцом многих народов тебя Я поставлю», «народами тебя сделаю» (17:5-6). Универсальность его миссии безусловна.  

 

Установлю Свой союз между Мной и тобой, и между потомством твоим после тебя в их поколениях — вечный союз,

быть Богом тебе и твоему потомству после тебя (там же 7).

 

В отличие от завета Авраѓаму, о завете Яакову не сказано вечный. Условности обета праотца соответствует условность завета Всевышнего.

 

Старое имя Авраѓама однозначно отрицается, стирается. Прежнее имя Яакова-Исраэля сперва констатируется, затем отрицается. Такая «нерешительность» в глазах комментаторов объясняет дальнейшее сосуществование в текстах ТАНАХа и более поздней литературы обоих имён, что отражает условность национального имени Исраэль, его обусловленность подлинной воплощённостью Яакова, соответствием идеалу.

Изменению имён праотцев Аврама-Авраѓама и Яакова-Исраэля посвящён один из древнейших классических мидрашей (Брешит рабба 78:3), в котором три темы: толкование, кем было дано новое имя Яакову, какую заповедь «делай» или «не делай» нарушает называющий Авраѓама — Аврам, какое главное и какое вторичное имя Яакова-Исраэля.

Мудрецы, доказывая, что Всевышний, и только Он, дал новое имя Яакову, сравнивают рассказ о борьбе праотца за новое имя со стихами о явлении Бога Яакову по возвращении его от Лавана на родину и наречении национального имени. Они используют последнее из тринадцати правил системы толкования текста р. Ишмаэля: противоречие между двумя текстами разрешает текст третий. Это один из субъективнейших, часто поэтичный приём герменевтики, прелесть которого в поиске текста, неожиданно и парадоксально снимающего противоречия. Связующее звено двух рассказов о новом имени праотца Яакова — стих из Иешаяѓу:

 

 

Этот стих говорит: мудрецы понимают осуществлённость нового имени праотца и как процесс, соотнесённый с будущим, и как воплощение идеального состояния. Иными словами, Яаков постольку Исраэль, поскольку соответствует этому имени, отражающему его сокрытое потенциальное состояние, его идеальную сущность, подобно тому, как разорённые Иерушалаим и Иеѓуда будут населены и отстроены.

Далее мидраш говорит о безусловности нового имени Авраѓам по контрасту с условностью имени Исраэль и приводит различные мнения о том, какой вид заповеди нарушает называющий Авраѓама именем прежним.

Мидраш констатирует двойственность имени Яаков-Исраэль. Одни считают: имя Яаков вторично, хоть и не искоренится. Другие полагают, что главное имя праотца — Яаков, а Исраэль — имя вторичное.

Споры о том, кто есть еврей, что есть истинный избранный народ: земной Яаков или идеальный Исраэль, продолжались и будут продолжаться всегда. На спорах этих настояна еврейская религиозно-философская традиция:

 

 

У Авраѓама и Ицхака могут быть только идеальные потомки. Ишмаэль и Эсав не могут быть первенцами. Ишмаэль изгоняется. Эсав лишается первородства. 

Иная судьба у грешных детей Яакова-Исраэля. Все они его наследники, родоначальники колен. И Шимон (Симеон), и Леви (Левий), из-за которых Яаков бежит из Шхема (Сихем), и первенец Реувен (Рувим), осквернивший ложе отца, и обуянный гордыней Иосеф. В отличие от детей Авраѓама и Ицхака, никто из детей Яакова-Исраэля не изгнан — все вместе они уходят в Египет.

В мидраше говорится о миссии Авраѓама. Рабби Берехья спрашивает: почему Авраѓам был подобен сосуду с благовониями, источая их только тогда, когда переходил с места на место? «Так сказал Святой благословен Он праотцу нашему Авраѓаму: Сам иди с места на место, и имя твоё возвеличится в мире» (Брешит рабба 39:2).

Праотец постольку Авраѓам, поскольку скиталец.

Двойственность Яакова-Исраэля — в соотнесённости с целостным Авраѓамом, познавшим истину. Яаков-Исраэль истину ищет. Он — человек свободы, творец собственной жизни, судеб детей. В отличие от Авраѓама, он не способен полностью раствориться в Господней воле, борется с «Ним», ставя условия, принимает Всевышнего. Невозможно представить, чтобы Яаков-Исраэль выполнил повеление принести в жертву сына. Невозможно представить, чтобы Бог подверг такому испытанию внука Авраѓама. Невозможно представить и Авраѓама, борющегося с «Ним». Человек свободы не может не быть двойственным, не может быть только Яаковом или исключительно Исраэлем.

Двойственный Яаков-Исраэль — главный герой, средоточие цикла, бинарна вся структура которого. В утробе матери Яаков борется с Эсавом. Ривка (Ревекка), любящая Яакова, противостоит Ицхаку, любящему Эсава. И Эсав и Яаков уходят от Ицхака. Эсав — с комплексом украденного у него первородства и благословения, Яаков — с комплексом таким образом добытого первородства и благословения. Братья расходятся — чтобы всегда, на всём протяжении исторического противостояния смотреть на себя и со стороны — глазами другого.

Яаков противоборствует с Лаваном. Служит два срока за двух его дочерей. Противостоят друг другу и жёны Яакова-Исраэля. У противоборства Рахели и Леи нет разрешения. Возвращаясь на родину, готовясь к встрече с Эсавом, Яаков-Исраэль делит семью на два стана. Яаков-Исраэль — воплощение трагической раздвоенности рождающегося народа. Этот мотив усиливают многочисленные параллели — рассказы о рождениях: братьев Яакова и Эсава, детей праотца. Кульминация в этом ряду — рассказ о рождении-смерти: рождении Биньямина (Вениамин) и смерти Рахели, облукавившей отца и невольно проклятой Яаковом, некогда облукавившим брата.

Любовь и воля человека-творца — служение за Рахель. Долг и предназначение сына Ицхака — служенье за Лею. Мидраш имя Яаков связывает с Рахелью, олицетворяющей земную красоту, а имя Исраэль — с Леей, олицетворяющей духовность. Любимый сын двойственного Яакова-Исраэля Иосеф — сын Рахели, Иеѓуда — сын Леи. Любимый сын Иосеф мечтает, что ему поклонятся братья. Но именно сыну Леи дан отцом этот завет: «Иеѓуда (Иуда)! Братья будут тебя восхвалять, рука твоя — на шее врагов,// сыновья отца твоего будут перед тобой простираться» (49:8).

Человек свободы, человек выбора, человек действия, Яаков-Исраэль — человек сомнения, человек вины, человек раскаяния. Грех Яакова — украденное у брата благословение.

Подчиняясь воле матери, Яаков крадёт благословение — и утрачивает свободу: его воля подавлена волей чужой. Крадёт — и обретает свободу: теперь он сам творец собственной судьбы, стремящийся грех искупить, преодолеть в себе Яакова, чтобы стать Исраэлем.  Об этом кричит Эсав, его брат: «Потому и назван он Яаков! Дважды меня обхитрил (созвучно имени Яаков: ваяквени): моё первородство забрал, и, вот, теперь моё благословение отобрал!» (27:35-36)

Об этом, об изначальном лукавстве Яакова, и о новом имени, выборенном им, с особой силой у пророка Ѓошеи (Осия):

 

  Даже получив новое имя, став Исраэлем, праотец не перестаёт быть Яаковом, искупающим грех и наказанным за него — и смертью Рахели, и «смертью» Иосефа, посланного им самим к братьям. Но умирает Яаков-Исраэль утешенным — окружённый сыновьями, которым даёт последний завет: похоронить его в пещере, купленной Авраѓамом.

Рассказ о жизни Яакова-Исраэля переплетается с рассказами о жизни его детей, значимые имена которых Текст объясняет. Так начинается соревнование двух жён Яакова, любимой Рахели и нелюбимой Леи.

 

 

Реувен. Имя подобно восклицанию: смотрите сын!

Шимон. Имя произведено от корня со значением «слышать».

Леви. Имя произведено от корня, одно из значений которого «соединение».

Иеѓуда. Имя произведено от корня со значением «восхвалять».

 

3.2. Когда говорим Яаков, когда — Исраэль?

 

Комментаторы стихов о рождении Эсава подчеркивали его законченность, завершённость. И назвали его так, «потому что был сформирован и завершён — волосатый, как будто много лет было ему» (Раши). Законченности Эсава противостоит незавершённость Яакова, явившегося на свет устремлённым в будущее, держащимся рукой за пяту брата. Ривка любит Яакова. Слепой Ицхак — Эсава. Не потому ли, что Ицхак, символ страха, сам человек завершённый?

Структура цикла рассказов о Яакове-Исраэле трёхчастная. Первая часть — рассказ до получения нового имени. Вторая — до момента, когда он увидел, «что есть торговля зерном в Египте» (42:1). Третья — рассказ о нём и сыновьях вплоть до смерти. Во второй и третьей частях употребляются оба имени, причём часто в одном стихе, одной фразе. К примеру:

 

Во второй части имя праотца встречается 35 раз, из них 7 раз назван он Исраэлем и 28 — Яаковом. Соотношение — 1:4. В третьей части имя праотца встречается 79 раз. Из них он 24 раза назван Исраэлем и 35 — Яаковом. Соотношение — 1:1,9. Тенденция очевидна. С течением повествования всё чаще употребляется новое национальное имя.

Комментаторы стихов о рождении Эсава и Яакова отмечали мотив их противоборства. Так, Сфорно (ок. 1470-1550, Испания, комментатор Учения, философ), комментируя борьбу праотца с «Ним» (32:9), извлекает из этого рассказа мессианский мотив. «В конце дней будешь существовать, когда исчезнут народы. Тогда и воплотится в тебе суть Яакова, что учит: воплощение в конце. Поэтому тогда не будет на тебе имя Яаков… Но назовут тебя только именем Исраэль…»

По Рамбаму, имя Исраэль связано с будущим, а имя Яаков — с прошлым. Двойственность наименования праотца связана с мессианством. В толковании Рамбама важен не момент становления, а воплощённость, осуществлённость идеального предназначения Исраэля. Рамбам, полагая: царь Давид — мессия-предтеча, в «Мишне Тора» толковал стих: «Взойдёт звезда от Яакова, скипетр поднимется от Исраэля» (В пустыне, Числа 24:17). «Взойдёт звезда от Яакова — это Давид. Скипетр поднимется от Исраэля — это царь-мессия».

В отличие от многих верований, золотой век иудаизма не в прошлом, а в будущем. Мессианство наряду с монотеизмом и идеей социальной справедливости — вклад иудаизма в духовное наследие человечества. Вектор мессианских чаяний — в будущее, в котором воплотится идеальная сущность Яакова-Исраэля.

Новое имя Авраѓам подводит черту под прошлым. Яаков-Исраэль и в прошлом, и в будущем. Он — грешный и праведный, земной и идеальный, прежний и настоящий.

Мудрецы говорили: Первый Храм был построен благодаря Авраѓаму. Второй — благодаря Ицхаку. Авраѓам — символ милости. Ицхак — символ суда, справедливости. Но и разрушены оба храма были из-за этих же качеств, доведённых до крайности. Руками потомков Ишмаэля был разрушен Первый Храм, руками потомков Эсава — Второй. И только Третий Храм, воздвигнутый благодаря Яакову-Исраэлю, несущему в себе и милость, и суд, будет вечен.

М. Бубер: «Стремясь из раздвоенности своего «Я» к цельности, он (еврей) создал идею единого Бога. Стремясь из раздвоенности человеческого общества к единству, он создал идею всеобщей справедливости. Стремясь к единству из разобщённости всего живого, он создал идею всеобщей любви. Стремясь к единству из раздвоенности мира, он создал мессианский идеал… («Еврейство и человечество»)

Исраэль начинается там, где заканчивается Яаков...

Употребление в ТАНАХе имён Яаков и Исраэль зависит от многих факторов, в том числе от характера текста, и частотность употребления того или иного имени является своеобразным индикатором. В Первой книге Цари (3 Царств) Исраэль — и название государства, и имя народа. Имя Яаков в ней практически отсутствует: летописно-официальный характер книги отталкивает. Тем более важно понять, когда это имя всё же появляется во «враждебном» контексте.

Впервые в книге имя Яаков появляется в знаменитом эпизоде состязания пророка Элияѓу (Илия) с языческими жрецами. Те божествам приносят дары, а Элияѓу сказал: «Господь Бог Авраѓама, Ицхака, Исраэля, сегодня узнают, что Ты в Исраэле Бог» (Цари 1 18:36). Инерция неупотребления имени Яаков такова, что даже в традиционной формуле Исраэль замещает привычное — Яаков. Но в момент строительства жертвенника не только вспоминается старое имя, но и обетование нового имени праотцу.

 

 

Имена Яаков и Исраэль используются для создания подтекста, игры слов.

 

 

Дважды в стихе звучит имя Исраэль. Но, несмотря на то что имени Яаков нет, оно слышится в союзе «экев», а чтобы сомнения не было, дважды сказано «ээсэ», вызывающем аллюзию с именем Эсав.

В игре в имена участвует также поэтичное название народа — Иешурун (впервые: Слова 32:15, 33:5), образованное от корня со значением «прямой», «справедливый», «праведный».

У пророка Михи (Михей) это имя прямо не названо, но на него вполне определённо указано: Дом Яакова — идущий прямо.

 

Меняюсь Я, дом Яакова? Дух Господа короток? Деяния Его таковы?

Слова Мои приносят добро идущему прямо

(Миха 2:7).

 

Главы дома Яакова, вельможи Исраэля — «справедливое извращающие, искривляющие прямое» (там же 3:9).

 

Частотность в употреблении разных имён праотца — важный фактор в книге Иешаяѓу, состоящей из двух частей. В первой (главы 1-39), проникнутой духом обличения, пророк упрекает народ за отступничество от Бога, идолопоклонство, внешнее исполнение законов. Тема второй части (Второисаия, главы 40-66), начинающейся со слов: «утешайте, утешайте народ Мой», — искупление народа и всего человечества, начало которого — в освобождении из вавилонского плена, а завершение во времена Страшного Суда. Части неравномерны: первая почти в полтора раза больше второй. Однако имена Яаков и Исраэль во второй части встречаются намного чаще: в первой — 53 раза, во второй — 73. В первой части слово Исраэль встречается 39 раз, Яаков — 14; соотношение — 2,8:1. Во второй части Исраэль встречается 47 раз, Яаков — 26; соотношение — 1,8:1. Связано это, вероятно, с большей интимностью, теплотой в отношении Всевышнего к народу во второй «утешительной» части, по сравнению с первой «обличительной».

Оба имени в одном стихе у Иешаяѓу, как и в других книгах ТАНАХа, обычно употребляются так: «Избавил Господь Яакова, в Исраэле Он возвеличится» (44:23). Имя Яаков связано с прошлым, Исраэль — с будущим. Случаев употребления обоих имен в одном стихе также больше во второй части: в первой лишь пять, во второй — 17.

В одной из своих философских статей рабби Шнеерсон, Любавичский ребе, комментируя знаменитое благословение Билама (Валаам): «Как хороши шатры твои, Яаков,// жилища твои, Исраэль!» (В пустыне 24:6), писал, что Яаков — это та часть народа, которая большую часть времени отдаёт добыванию хлеба насущного, а Исраэль — его духовная, интеллектуальная элита. Поэтому и названы места пребывания Яакова шатрами, временным жильём, а жилищами Исраэля — места постоянного пребывания людей, посвятивших жизнь изучению Торы. Но и мимолётное приобщение Яакова к изучению Торы не менее дорого Всевышнему, чем постоянный труд познания Исраэля.

 

3.3. Кого побеждает Яаков?

 

 

            Сцена поединка Яакова с нарекающим его новым именем Исраэль, вероятное значение которого «боролся с Богом», — одна из самых загадочных во всём цикле рассказов о праотце. Кто побеждает? Ответ в тексте: «С Богом боролся ты и с людьми и одолел». Победа над людьми? Над Эсавом в борьбе за первородство, первенство в противоборстве с Лаваном, от которого Яаков ушёл с жёнами, детьми и многочисленным имуществом? Над Богом? Может, над посланником Всевышнего? Но почему тогда сказано: «Боролся с ним муж до восхода зари»?

Нарёкший праотца новым именем не в силах по земным правилам справиться с ним. В земном статусе Яаков непобедим. Поэтому нарёкший праотца новым именем, правила игры изменив, выходит из земного облика и, вывихнув сустав, оставляет завет и самому праотцу и потомкам его.

Земной, временной Яаков побеждает, становясь идеальным, вневременным Исраэлем.

Прерогатива сильного давать имена. Царь нарекает раба новым именем, победитель — побеждённого. По земным правилам Яаков-победитель требует от побеждённого назвать своё имя.

Адам, обладавший уникальными пророческими качествами, нарёк имена животным, жене, в соответствии с мидрашем, нарёк имя и самому себе и дал имя Всевышнему.

Яаков, победитель-побеждённый, просит соперника благословить его и назвать своё имя. Побеждённый-победитель оставляет праотца с вечной загадкой, с вечной мукой познания Его, приближения к Нему, восхождением от Яакова — к Исраэлю.

О загадочном эпизоде — мидраш из цитат, почти без рассуждений.

 

Рав сказал от имени рабби Иоси бар Достай. Один автор говорит (Восхваления 147,146:4): «Исчисляет звёзды,// всем имена нарекает». Другой говорит (Иешаяѓу 40:26): «Кто сотворил, кто ведёт воинство счётом,// всех по имени называя? От Мощного и Могучего никому не сокрытья».

Это учит об изменении. Не то имя, которым его называют сейчас, он будет носить в будущем, как сказано (Судьи 13:18): «Сказал ему посланник Господень: // 'К чему спрашиваешь о моём имени? Чудно оно'». (Брешит рабба 78:4).

 

Первые две цитаты отвечают на вопрос, кто дал Яакову новое имя. А стих из Иешаяѓу напоминает знатокам ТАНАХа следующий за ним, в котором — два имени праотца:

 

 

Сокрыт? Мимо пройдёт? Наверное, потому и сокрыто от победителя имя побеждённого, который вопреки здравому смыслу земному вправе дать Яакову новое имя, новую идеальную сущность. Только став побеждённым, признав победу Всевышнего, станет он Исраэлем.

Третья цитата ведёт к книге Судьи, к рассказу о рождении Шимшона (Самсон), самого неожиданного, выламывающегося из ряда судьи. Он, как и Яаков, победитель, неподвластный врагам.  Но, в отличие от других судей, Шимшон уповает на собственные силы, забывая, кем и для чего ему дарованы уникальные способности. Шимшон знает, что, когда на него нисходит дух Господа, он непобедим. Но лишь дважды он взывает к Всевышнему. Убив ослиной челюстью тысячу врагов, назвав это место Рамат Лехи (Возвышенность челюсти 15:17), испытывая мучительную жажду, он обращается к Богу.

 

 

Вопрошание имени, впервые прозвучавшее в рассказе о поединке Яакова, повторяется в самом начале повествования о Шимшоне. Его матери является посланник с повелением не пить вина, не есть нечистого, ибо у неё должен родиться сын назорей. Единственный раз в ТАНАХе ограничения, связанные с назорейством, налагаются не только на него, но и на его мать. Дважды родители Шимшона вопрошают посланника о его имени. Но ни матери Шимшона, ни его отцу (цитированный в мидраше стих) посланник своего имени не открывает.

Мидраш заканчивается словами «Я не знаю, какое имя новое я получу». Их Раши относит к посланнику Бога, который получает новое имя всякий раз в соответствии с новым заданием.

Шимшон, в отличие от Яакова-Исраэля, нарёкшего сына Биньямин (35:18), людям не давал имена. Однако он, как и праотец, давал имена местам, сыгравшим в его судьбе огромную роль.